Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 15 лет.
Краткое содержание: Он был простым маглом, простым русским студентом. Он никогда не учился в Хогвартсе. Про него не говорилось в пророчествах. Но однажды он пришел. Пришел, чтобы победить. Так давайте же выпьем за него стоя.
Disclaimer: На все, что принадлежит J. K. Rowling, не претендую. Поклонников С. Садова заверяю. Это другой студент. Да и мало ли в России пьяных студентов. А с этим я, кажется, сама училась в одной группе… Не, не помню…
Предупреждение: Минздрав предупреждает, алкоголь в больших количествах вреден для вашего здоровья…
Разговаривают двое:
— Слышал? Говорят, что ходить босиком п-п-полезно.
— Вп-п-полне возможно. Каждый раз, когда я п-п-просыпаюсь в ботинках у меня ТАК болит голова…
Магический мир должен знать своих героев. Он был простым маглом, простым русским студентом. Он никогда не учился в Хогвартсе. Про него не говорилось в пророчествах. Но однажды он пришел…
Экзамен был только через неделю. Это просто замечательно, когда экзамен только через неделю. Печалило лишь то, что через неделю он был шесть дней назад. А сегодня со всей печальной неотвратимостью Ворда, зависшего на последней странице курсовика, наступило сегодня. А завтра — экзамен. На консультации Мария Алевтиновна со своей милой улыбочкой сытого вампира рассказала нам, что именно мы должны знать по каждому вопросу. Нет, честное слово, она не употребила ни одного незнакомого слова. Но вот их сочетания…
И тут мне в голову пришла мысль блестящая, как лысина нашего ректора. Пашка. Он всегда писал лекции. Причем дословно. Правда, пришла она не только мне. В общем, собралось нас у Пашки шестеро. Зачитав вслух первые два абзаца лекций, мы поняли — полный абзац. И без бутылки тут не разберешься. А еще лучше без двух. Или без трех…
После первой дело пошло куда веселее. Мы поднимали за каждую новую тему. И очень скоро завязалась живая дискуссия по поводу сдаваемого нами предмета. В какой-то момент я понял, что она быстро свелась к основному вопросу — как он все-таки называется. Я пресек этот спор, грозящий перейти в драку, в зародыше. И, открытым голосованием, мы пришли к коллегиальному решению — нужно еще. Делегировать решили меня.
Благо идти было недалеко. Я уже отоварился и возвращался, бережно неся свою бесценную ношу, когда увидел впереди компанию. Четверо. Их фигуры казались странно-расплывчатыми в вечерних сумерках. Они стояли около подъезда, кого-то поджидая. Прикинув на глазок расстояние, я решил — проскочу. Как раз между вторым и пятым. Стоп. Их же только что было четверо и вот уже трое. А, неважно. Ребята ждут меня с живительной влагой и преграды мне не страшны.
Двери подъезда в этот момент распахнулись, из него выглянули двое парней и быстро отпрянули назад. Я ринулся вперед, намереваясь проскочить мимо толпы в открытую дверь. Но, возможно, именно около подъезда Пашки была аномальная зона. И вектор гравитационного поля сделал немыслимый виток, кидая меня на одного из стоявших незнакомцев. Я прижал пакет с его деликатным содержимым к груди, а свободной рукой вцепился в руку другого мужчины в черном. Он как раз поднял ее, одновременно выкрикивая какие-то слова. Авада чего-то там. Или кого-то. Ну не умею я ругаться. Проблемы воспитания: мама учительница, папа пианист.
В глазах полыхнуло зеленым, и один из стоявших грохнулся на землю. Плохо ведь человеку. И я, исполненный любви к ближнему, шагнул к нему, наклоняясь. Над моей головой опять сверкнула зеленая вспышка, и еще один тип грохнулся на землю. До меня начало доходить, что здесь что-то не так, и я решил слинять. Но аномалия опять себя проявила, и я со всего маху наткнулся на еще одного из них. Он оттолкнул меня в сторону, и, уже падая, я краем глаза заметил еще одну зеленую вспышку, осветившую лицо моего обидчика. Грохнувшись на землю, я с предельным ужасом услышал тот ни на что больше не похожий звук, который издает стеклянная тара при фатальном соприкосновении с твердыми поверхностями. И тут я озверел.
— Едрена…! — завопил я, бросаясь на единственного оставшегося на ногах незнакомца.
— Ступефай! — закричал кто-то, и тот тоже упал.
Я возмущенно повернулся к ребятам, вышедшим из подъезда. Что-то подсказывало мне, что это они помешали экзекуции.
— Я уж думал, ты его голыми руками замочишь! — сказал мне рыжий. — А что это за заклинание «Edrena…»?
Я тупо захлопал глазами, пытаясь уловить, в чем странность происходящего. Потом понял. Они говорили на английском. Ну знаю я английский — издержки воспитания. В это время второй, лохматый темноволосый очкарик, схватил первого за руку и потащил в сторону:
— Уходим скорее. Пока другие не пришли.
Я шагнул за ними и тут заметил ЕЁ. Она стояла в кустах. Это вам не та дрянь, которую я купил в ларьке. И ребята явно стремились к Ней. Не, ребята. Я точно знаю — к пустым бутылкам так не стремятся! И я шагнул за ними, протягивая загребущую руку. Мы прикоснулись к Ней одновременно, и в этот момент, видимо, опять проявилась та странная аномалия. Кто-то выдернул землю у меня из-под ног и зачем-то дернул меня за пупок…
Первая же его встреча со слугами Вольдеморта обернулась их полным поражением. Но тогда мы еще не поняли, с кем нас свела судьба…
Еще не до конца проснувшись, я понял. Случилось страшное. Чудовищное и необратимое. День экзамена настал. Распахнув глаза, я резко сел на кровати и немедленно об этом пожалел. Голова болела так, словно всю ночь ее форматировали на аппаратном уровне. Радовало одно — я был одет, значит, одной проблемой меньше. Подождав, пока головная боль уменьшится на пару баллов по шкале Рихтера, я свесил ноги с кровати и принялся нащупывать тапочки. Тапочек не оказалось. И вместо моего любимого прикроватного коврика ноги ощущали холод камня. Окончательно разлепив глаза, я совсем было собрался наклониться и поискать тапочки, коврик, или на худой конец родной линолеум, но решил, что это было бы чересчур неосмотрительно… И тут я увидел ЭТО!
Это тоже меня увидело. Оно стояло и смотрело на меня, лупая своими большими виноватыми глазищами и тихо помахивая развесистыми ушами. В руках оно держало мои ботинки. Я моргнул. Оно тоже. Я еще раз моргнул. Оно моргать не стало. Ну, уже что-то. Это не мое отражение. Расстраиваться нечего. Обычная белочка. Интересно, а больничный мне дадут?
В это время дверь в комнату открылась, и в нее заявилась смутно знакомая мне парочка. Где же я их видел? О! Бутылка в кустах — вспомнилось мне. И все сразу встало на свои места.
— Ребята! — спросил я их. — Сколько времени?
— Sorry? — удивился один из них. И я послушно перешел на английский, мучительно подбирая полузнакомые слова.
— Сколько. Сейчас. Есть. Времени?
— Два часа, — пожал плечами черноволосый.
— Что?!! То есть, Ват?!!! — завопил я.
— Два. А что? — удивился рыжий.
— Экзамен. Я имею экзамен. Или он меня имеет. В общем, если через полчаса я не окажусь там, то все.
— Где там? — печально спросил черноволосый.
— В аудитории 312 первого корпуса Физтеха, — тихо ответил я. Все эти вопли на больную голову совсем не улучшили ее состояния.
— Это в России?
— Да. А что?
— Тебе надо поговорить с Дамблдором, — решил черноволосый.
— Ребята, — я умоляюще посмотрел на них, — а у вас нет?
— Чего? — удивился рыжий.
— Да все равно чего. Душа горит.
— Пойдемте к Дамблдору, — отрезал брюнет. И мы пошли.
Его скромность была так велика, что он отрицал все. Он не сознавался в том, что в одиночку и без всякой магии, вооруженный лишь своей отчаянной отвагой, убил троих из четверых Упивающихся Смертью, посланных, чтобы захватить Гарри Поттера или великую волшебницу, которую тот безуспешно искал в дикой России…
Часом позже я сидел в гостиной Гриффиндора и тихо переживал. Нет, сделать этот самый «портключ» из бутылки водки, причем качественной водки, это плевок в душу каждого русского человека. Волшебники они тут или нет, но так нельзя, Вольдеморт их всех задери. Да и экзамен я загнул, и плакала моя стипендия горючими слезами. Или взрывоопасными. И сидеть мне в этом Хогвартсе, потому как иначе эти их упыри, или как там их, отомстят за своих товарищей, которых я, якобы, замочил. Хотя не помню я ничего подобного. Я, вообще, человек мирный. Мне даже комара убить жалко, особенно фумитоксом. Нечестно это как-то. Да, и сидеть мне тут пока силы добра не победят, а я философию в прошлом семестре сдал на отлично и прекрасно знаю, что это в принципе невозможно…
В общем, постепенно я впал в полный депрессняк. А от него есть только одно средство.
— Ребята, — я обвел взглядом помещение. Все прилежно зубрили, — а тот портключ, где он?
— Но мы же тебе объяснили, — сообщила девушка, назвавшаяся Гермионой Грейнджер, — Он обратно не работает.
— Нет, вы не поняли. Тащите его сюда, и я вам все покажу.
Все хорошее быстро заканчивается. Подходила к концу и эта бутылка. Да и что такое одна бутылка для русского студента. Понюхать и не больше. Но жизнь сразу показалась веселее, лица приятнее, а английский роднее. Младшие классы к этому времени расползлись по спальням. А старшеклассники все еще прилежно зубрили.
— А что это вы учите? — благодушно полюбопытствовал я.
— Зелья, — вздохнул Рон. — У нас экзамен завтра. ПАУК.
— Не отвлекайся, — остановила его Гермиона.
— Ребята! — вдохновился я. — Я знаю такой способ сдать экзамен!
— Ну?
Я с сожалением посмотрел на остатки жидкости на дне, но решился.
— Вы, волшебники, можете еще такой же сделать? И побольше?
— C2H5OH, — определила Гермиона. — Но это же яд.
— Да, яд, — блаженно улыбнулся я.
— Нет. Снейп это не выпьет, — покачал головой Рон.
— Естественно, — согласился я. — Потому что мы не нальем. Так вы хотите сдать экзамен?
— Ладно, — кивнул Рон. Потом замахал своей указкой и забормотал ругательства на латыни.
Я брезгливо понюхал содержимое получившейся бутыли. Нет, бывало и хуже. Был я как-то в спортивном лагере. А там магазинов рядом не было, вот мы и бегали в соседнюю деревню. Благо, спортсмены. А там дядя Ваня натурпродукт гнал. Вот это была гадость. Редкостная. Роновой до нее еще далеко…
Видимо, результаты размышлений отразились на моем лице, потому что Гермиона, укоризненно посмотрев на Рона, тоже взмахнула палочкой. На столе образовалась еще одна бутыль лабораторного вида. Я принюхался. Это был ОН. Чистый как слеза невинного ребенка и желанный как экзамен автоматом.
Его талант был удивительно разносторонен. Он проявил себя не только в сражениях, но и в науках…
Итак, экзамен начался. Еще бы знать, что мы сдаем. Я повернулся к своему соседу справа. Черт, как же его зовут. Но эти лохматые волосы и зеленые глаза были мне определенно знакомы. Наверное, из параллельной группы.
— Слушай, — толкнул я его, отчаявшись вспомнить имя, — а чего сдаем-то?
В ответ он невнятно буркнул что-то на английском и отвернулся с таким видом, будто его сейчас стошнит. Да, хлипкая молодежь нынче пошла. Но вчера мы хорошо поработали. Мы честно пили за сессию, за каждый экзамен по отдельности, за успех нашего безнадежного дела, за тех, кто в море… И так до самого утра. Значит, сдать просто обязаны. Вот знать бы еще, что мы сдаем…
В этот момент дверь класса распахнулась и в нее влетела ну очень знакомая личность. «Нееет!» — мысленно застонал я и закрыл глаза. Доцент Спиридонов. Ну кому еще могут принадлежать эти пронзительные глаза и крючковатый нос. Значит, мы сдаем химию. Все. Облом.
А чего он, интересно, так вырядился? Лето на дворе. Хотя, какая мне, к лешему, разница. Пусть хоть в пачке ходит, если ему нравится.
В это время мои печальные размышления были жестоко прерваны.
— Нус, господа, — спросил наш препод. — И кто первым продемонстрирует свой выдающийся интеллект?
Я тихонечко сжался на своем месте. И тут вдруг до меня дошло. В этом семестре у нас нет экзамена по химии! Это не та аудитория! И я вскочил со своего места, чтобы ринуться из класса.
— Стойте! — остановил меня доцент. — Что с вашей одеждой?!!
Я удивленно уставился на собственные потертые джинсы и линялую футболку. Нет, все было в полном порядке, и я недоуменно пожал плечами.
— Вы откуда? — рявкнул препод.
— Из Рязани, — честно ответил я. — А что?
— И что же вы здесь делаете? — теперь он уже шипел.
— Экзамен сдаю, — сознался я.
— Поттер, что этот субъект здесь делает?
— Экзамен сдает, — мой сосед поднял на преподавателя свои страдальческие глаза.
— Какой факультет? — спросил Спиридонов теперь уже меня. Или это все-таки был не Спиридонов. А какая мне, в общем-то, разница…
Пока я предавался философским размышлениям, за меня опять ответил мой сосед:
— Гриффиндор, сэр.
Что-то это слово значило. Но вот что?
— Тогда к доске, — неожиданно нехорошо обрадовался препод. — И минус двадцать баллов с Гриффиндора за неподобающий внешний вид.
А мне стало так весело. Я химию еще в зимнюю сессию сдал, и ничего мне не страшно! Поэтому я спокойненько потопал к доске.
— А расскажите-ка мне, пожалуйста, о приготовлении цеглевастного зелья. Да заодно и продемонстрируйте, — промурлыкал препод.
Цеглевастого, говорите. Хорошо, будет вам цеглевастое. И меня понесло:
— Цеглевастое зелье. О, это же очень просто. Самое главное строго соблюдать пропорции ингредиентов и температуры. И еще все зависит от воды. Если вода химически грязная, то все — труба. Цеглевастость совсем не та будет. Нет, вы только подумайте. Использовать для приготовления цеглевастого зелья воду из водопровода. Это безобразие!
— Вы отвлекаетесь, — остановил мой поток красноречия препод.
— Да. Так вот, приготовление цеглевастого зелья начинается с… — я задумался, но не зря же я целых три раза ходил на практические занятия. — С подготовки лабораторного оборудования.
— Пожалуйста, — препод махнул рукой в сторону металлического сосуда, вид которого вызвал из памяти полузабытое слово «котел», и странного вида горелки.
Ладно. Раз есть горелка, значит надо ее зажечь. И я вытащил из кармана коробок спичек. Нет, вы не подумайте. Сам я некурящий. Но мало ли кто попросит закурить темным вечерком, а у меня вот — пожалуйста. Мда. Ну, я отвлекся. В общем, я чиркнул спичкой о коробок, и, не обращая внимания на удивленные лица моих товарищей по несчастью, поднес ее к горелке. Та упрямо не зажигалась. Тогда я пошел на крайние меры и легонечко на нее дохнул. Горелка радостно зажглась. И, гордый очередной победой человеческого разума, я отбросил спичку в сторону.
Упс! Какая поразительная меткость. Нет, не стоило ему ставить там склянки с взрывоопасными химикалиями. Ну или хотя бы сам подальше отошел что ли. А живучий, однако, препод оказался. Говорят, всего через пару часов в себя пришел. Хотя нам то, гриффиндорцам, что. Пили за упокой, теперь будем пить за скорейшее выздоровление…
Коварный Вольдеморт, узнав о чудовищном поражении своих слуг, которых не просто убили, а уничтожили их же собственными палочками, причем в их же собственных руках, отправил в Хогвартс своих самых ужасных сторонников — дементоров. Сейчас они стали лишь легендой, а тогда заставляли трепетать и ужасаться весь магический мир. Но отвага студента была безгранична…
— Нет, ребята, это не правильно. Ну что мы все время пьем и пьем? — заявил я. — А культурная программа? Я, может, впервые в Англии и что? — ребята к этому времени повторно довели сей сомнительный факт до моего сведения. — Что я видел?
— Да, это неправильно, — подтвердил Гарри, чокаясь со мной, и мы согласно выпили.
— А знаешь, как в Хогсмиде здорово? — мечтательно протянул Рон.
— Идемте, — провозгласил я и начал вставать. Но процессу помешал все тот же Рон, дернув меня за рукав и усадив обратно.
— Не выйдет, — сказал он. — Комендантский час.
— Ну не выйдет, так не выйдет, — легко смирился я и потянулся к обетованной бутыли.
— Что значит, не выйдет?! — возмутился Гарри. — А подземный ход на что!
И мы пошли. На цыпочках пробирались мы по полутемным коридорам Хогвартса, время от времени натыкаясь на расставленные на дороге доспехи. Первым шел явно мечтающий о лаврах Сусанина Гарри, остальные следом. Драгоценную бутыль нес я. Ну знаю я, что они волшебники и им еще одну сотворить, как на резет нажать. Но все равно с бутылью оно спокойней.
В Хогсмиде мне не понравилось. Темно, скучно. Ни одного человека на улице. Ну, мы немного выпили. Потом подумали, и выпили еще немного. А потом пошли обратно. Почему-то на этот раз поверху, но это не важно, лишь бы компания была хорошая. А компания была душевная.
И вот, ломимся мы себе потихоньку через лес, распевая хором «Yesterday», хотя ребята потом утверждали, что это был гимн Хогвартса, и в этот момент я почувствовал неприятный холодок страха. Мои сотоварищи, видимо, тоже. Потому что хор наш пошел в разброд и очень скоро смолк. Из темноты выступили высокие фигуры в черном. И что-то подсказало мне, что это не люди.
Они медленно, но неотвратимо приближались к нам. Мои спутники направили на них свои палочки, тоже мне, китайцы. И начали бормотать что-то непечатное. И в этот момент я совершил, вероятно, самый самоотверженный поступок в своей жизни. Я шагнул к этим тварям, протянул им еще наполовину полную бутыль и предложил:
— Выпьем.
Нет, это все эти волшебники с их халявным алкоголем так на меня повлияли. Чтобы русский студент добровольно предложил свое спиртное незнакомым ему существам! Даже не людям! До сих пор не верю, что я это сделал.
Они шагнули ко мне со всех сторон, и я почувствовал, что жизнь безнадежна. И все самые светлые воспоминания ускользали из моей головы, как живительная влага из опрокинутой бутылки. И воспоминание о том ящике «Арарата», который предок нашего однокурсника приволок нам от радости, что его сын и наследник сдал сессию. И вкус медицинского спирта с лимончиком, который доставал брат другого нашего однокурсника, работающий в неотложке. И дядь-Ванин самогон на закате под писк комаров и перебор гитарных струн. И…
И тут я почувствовал, что все вдруг закончилось и эти существа шарахнулись от меня в стороны с жалобными всхлипами, а потом попадали на землю. Чтобы оправиться от душевного потрясения я приложился к бутыли. А потом повернулся к ребятам и спросил:
— А чего это они?
— Не знаю, — тихо ответил Гарри.
— Но за это надо выпить, — подхватил Рон, и остальные закивали, соглашаясь.
В общем, бутыль пришлось допить. Ведь не тащить же ее с собой обратно. Дальнейшее я помню смутно и до сих пор не знаю, какой гад наступил мне на руку и как ему это удалось…
Печально сознавать, но мы даже не знаем его имени. Таким он и войдет в историю. Безымянным, но отважным, прозорливым, мудрым и кристально честным Студентом…
«Сижу за решеткой в темнице сырой… А как же там дальше? У, как голова раскалывается. И почему сырой? Вполне комфортное и сухое подземелье. Нет, ну зачем я так люблю животных! Шла себе кошка, никому не мешала. Так ведь нет. Схватить надо и потискать. Кооошечка. Так мне, обормоту, и надо. А симпатичная такая была кошечка, мордочка умненькая и отметины вокруг глаз. Ну не знал я, что кошки у них тут священные животные! И откуда взялась эта преподша!» — в общем, печальны были мои думы. Как раз подстать обстановке.
Мои вчерашние сотоварищи, посаженные под замок со мной за компанию тоже начали потихоньку возвращаться в эту юдоль скорби, коея есть наш грешный мир… Ой, что-то я загнул.
В этот момент дверь в наше узилище распахнулась, и ворвался вчерашний препод, который не Спиридонов. Надо же, совсем как живой. Он обозрел наши скорбные лица взглядом, исполненным глубокого отвращения. Тоже, наверное, похмелье. И выдал презрительно:
— Поттер. И остальные. К директору, — и улыбнулся как доброжелательная акула.
Ну, студенты — люди подневольные, и мы пошли. Во главе нашей скорбной команды двигал проф. Следом, прямо передо мной, аккуратно придерживая голову рукой, шел этот парень. Как его? Ах, да Рон. Рядом с ним, время от времени спотыкаясь и натыкаясь на стены, его лохматый приятель. Следом я. Левый ботинок я снял и нес в руке. Для симметрии. Остальные, тихо постанывая, тащились следом.
Таким порядком и предстали мы пред светлы очи ректора. И тут я окончательно убедился, что это не мой родной Физтех. Ну не мог Пал Васильич за те две недели, пока я его не видел, отрастить такую бороду! Да и видел я уже этого типа. Как его там… Но, вообще, странный он какой-то. Вы когда-нибудь видели, чтобы на столе ректора учебного заведения стоял ботинок?! Правый. Надо же, совсем как мой. Но додумать эту мысль мне не дали.
— Гарри, возьми свои очки, и, Рон, твоя палочка, — начал он. И, когда предметы были возвращены их владельцам, продолжил: — Профессор Мак-Гонаголл сообщила мне о нарушении вами правил Хогвартса.
Мы дружно изобразили пристыженный вид.
— И это могло бы привести к вашему отчислению, — всеми своими измученными органами чувств я ощутил, как напряглись при этих словах мои товарищи. — Но, поскольку это привело к блестящей победе над дементорами, вы останетесь в Хогвартсе.
— Какой побе… — начал спрашивать Гарри, но я толкнул его локтем в бок. Не все ли нам равно, откуда свалилась халява.
— Можете идти, — благословил нас ректор, и я уже совсем было собрался слинять, радостно помахивая левым ботинком, но меня опять остановили:
— Ээээ, — начал ректор, пытаясь вспомнить мое имя. — Заберите, пожалуйста, свой ботинок, — и брезгливо удерживая за шнурки, протянул мне ботинок со своего стола.
Вывалившись из кабинета ректора, мы наткнулись на поджидавшую нас смутно знакомую мне девушку с плохо запоминаемым именем и лицом, явно намекающим на будущую аспирантуру.
— Гермиона, что произошло? Что случилось с дементорами? — напали на нее ребята.
— Алкогольная интоксикация, — сообщила она, презрительно кривя губы. — И честь этой победы законно приписывается вам.
— Почему? — удивленно спросил Гарри.
— Потому что рядом с мертвыми дементорами нашли твои очки, палочку Рона, галстук гриффиндорских цветов, пустую бутыль и его ботинок, — в конце фразы палец Гермионы обличительно указывал на меня.
Ой, как стыдно, бутыль ведь можно было сдать… Ну да ладно. Знать бы еще, кто такие дементоры. Наверное, что-то типа тараканов. Хотя тараканов алкоголем не возьмешь. Только веселее бегают. Попробуйте сами, если не верите…
Не сразу оценили мы его по достоинству. Но это не помешало ему мужественно и самозабвенно встать на защиту магического мира. А в это время… В это время лорд Вольдеморт разработал свой жестокий и коварный план. План, в случае успеха которого история пошла бы совсем другим путем…
И вот мы опять сидим в родной уже гостиной, декорированной в цвета революции. Ребята, вроде, опять собрались учить. Фанатики. А где, интересно, мои конспекты… Не помню. Попросить, что ли у кого?
— Ууу, как голова трещит, — печально протянул Рон.
— Сам виноват. И не отвлекайся, — отрезала Гермиона.
— Нельзя же быть такой безжалостной, — возмутился Рон.
— Ладно, давай полечу, — смилостивилась Гермиона и начала размахивать своей указкой над роновой головой, бормоча про себя что-то непечатное. Но возникшая было на его лице надежда быстро сменилась прежним скорбным выражением.
Да, это она зря. Так похмелюгу не вылечить. Есть только одно надежное средство.
— Ребята, я знаю, что нам поможет, — озвучил свои мысли я.
— И? — печально спросил Гарри.
— Пивко. Холодненькое, — мечтательно протянул я.
— Да? — недоверчиво переспросил Гарри, но все же помахал своей указкой.
И вот оно блаженство… Но все знают: пиво без водки — деньги на ветер. Или наоборот? А, неважно. И вот, только мы приготовились приступить, несмотря на все недовольство Гермионы, как в помещение заявилась вчерашняя преподша и возмущенно воззрилась на нашу компанию. Я едва успел затырить одну бутылку в штаны под футболку.
— Что здесь происходит? — спросила она строго.
— Лечимся мы, — пояснил я. Нет, ну ведь опытная женщина, неужели не понятно.
— Лечитесь, значит? — произнесла она на полтона выше, потом одним движением уничтожила все лекарство.
Я в ужасе схватился за живот. Фух, моя бутыль уцелела.
— Всем заниматься, — приказала преподша. — А вы со мной к директору.
Притвориться что ли, что она не ко мне обращается? А, ладно… И я покорно потопал следом.
— Профессор Дамблдор! — набросилась она на несчастного ректора. — Этот «студент»… — никогда не думал, что слово «студент» можно произносить как ругательство. — Этот «студент» отвратительно влияет на моих гриффиндорцев. Сегодня утром они распивали спиртное!
Я виновато потупился, заботливо придерживая бутылку. Сам знаю, кто пьет с утра…
— Минерва, не нервничайте, — примирительно начал ректор.
— Не нервничать! Альбус! Мне все равно, Гарри или не Гарри его сюда притащил. Но в Гриффиндоре ноги его больше не будет!
— Что, боитесь, ваши замечательные детки научатся плохому? — вкрадчиво спросил присутствующий здесь же Спиридонов. Ой, или как его там…
— Это вас не касается, профессор Снейп, — отрезала преподша.
— Северус, — начал ректор, — А не могли бы вы пока взять его в Слизерин?
— Или вы боитесь… — начала эта, как ее там, Минерва.
— Не думайте, что если вы не в состоянии контролировать свой факультет, то и другие тоже, — промурлыкал ей Снейп. А потом сказал ректору: — Хорошо, Альбус, я присмотрю за ним.
И мы потащились куда-то в подземелья. Интересно, что за студенты в этом Слизерине, если их держат под землей… Ладно, скоро узнаю. Мы вошли в какую-то полутемную комнату, и в этот момент препод передо мной остановился так неожиданно, что я влетел носом в его спину. Резко повернувшись, он отодвинул меня на расстояние вытянутой руки и прошипел, буравя меня глазами:
— Вот только попробуйте выкинуть какой-нибудь фокус. Пожалеете, что родились на свет. Через полчаса я зайду и проверю, — его палец указал на циферблат часов.
Я сглотнул и молча кивнул. Видимо, такая реакция его вполне устроила, и он гордо удалился, оставив меня в печальном одиночестве.
Его мужество, его талант лидера, его способность убеждать были настолько велики, что, просто поговорив с ним, бывшие сторонники Вольдеморта с готовностью перешли на сторону добра…
Поозиравшись по сторонам, я обнаружил соблазнительное на вид старинное кресло рядом с камином и с наслаждением в него уселся. Как оказалось, слово «старинное» было ключевым. Одна из задних ножек не выдержала, и потолок кувыркнулся над моей головой. К счастью, безусловные рефлексы у меня на высоте, и я успел схватиться за свою бесценную последнюю бутылку. Полюбовавшись немного серебристыми звездочками, я поднялся, потер рукой ушибленный затылок и уставился на останки кресла. Что-то мне во всем этом не нравилось. Хорошее ведь было кресло. И стояло в приятном таком местечке у камина. Неправильно как-то ломать чужую мебель. Я почесал в пострадавшем затылке, опять поморщившись от боли, и поднял кресло, аккуратненько подперев его отвалившейся ножкой. А что, совсем как новое. Успокоившись на достигнутом, я забрался в угол, где предусмотрительно уселся на пол — падать ниже.
В это время в комнату ввалилась толпа моих новых сотоварищей.
— Так, это у нас что такое? — спросил, заметив меня, один из них, блондинчик с надменным лицом. На вид из тех, что разбавляют водку тоником, да еще и лед добавляют.
Я молча пожал плечами.
— Ну-ка иди сюда, — сказал он, направляясь к пострадавшему креслу с явным намерением сесть.
И как-то мне стало совсем неуютно. Сейчас это типчик грохнется, и попробуй, докажи, что не я сломал кресло. И я тихо сказал:
— Лучше не садись.
— С чего бы это?
— Я предупреждал, — сказал я еще тише и отвел глаза.
Блондинчик, помахав над креслом своей указкой, уверенно объявил:
— Никакой магии, — и сел.
Лучше бы он этого не делал. Гораздо лучше. Интересно, я тоже так красиво падал? И все-таки, английский очень бедный язык. Представляю, что сказал бы наш завхоз, Петр Васильевич, если бы сел мимо стула. Хотя, зачем представлять…
Поднявшись и оттолкнув руки сочувствующих, блондинчик грозно направился ко мне.
— Ты за это заплатишь, — зашипел он.
Мой взгляд лихорадочно обежал комнату, ища средство избежать грядущей драки. Пацифист я… И тут мой взгляд упал на часы. Ура! Вот оно спасение!
— Не советую, — по-прежнему тихо, но, надеюсь, уверенно, сказал я. — Через минуту придет этот ваш, Снейп.
— Да неужееели, — протянул блондинчик. — Мальчик испугааался…
Надеюсь, этот их профессор пунктуален. Должно же быть у него хоть одно достоинство. Хотя, забыл, одно достоинство у него есть — живучий, гад. «Ой, нет, простите, профессор, я вас очень люблю, только придите, пожалуйста» — думал я, наблюдая, как с обеих сторон от блондинчика возникли две шкафообразные тумбы и начали надвигаться на меня… И в это время в помещение влетел мой дорогой профессор.
— Что здесь происходит? — спросил он сурово.
— Вот, забрался к нам, — несколько оторопело сообщил блондинчик.
— Драко, будь любезен, без эксцессов, — скривился проф. — Некоторое время он будет на нашем факультете. Старайтесь держаться от него подальше. Я не хочу, чтобы у нас повторилось то же, что и в Гриффиндоре. Все поняли?
И мои новые сотоварищи послушно закивали. Окинув их еще раз суровым взглядом, Снейп удалился. И они снова обернулись ко мне.
— Откуда ты узнал, что появится профессор? — спросил меня блондинчик Драко. Ой, ну и имечко. А рифмуется как…
— Просто знал, — пожал я плечами.
— И про стул тоже, — задумчиво пробормотал он. А потом спросил меня: — И что там было с гриффиндорцами?
— Да ничего такого, — пожал я плечами. — Но эта Мак-Гонаголл решила защитить их от меня.
— Да? — переспросил он.
— Да, — подтвердил я. — Сейчас я вам все покажу, — и полез под футболку за бутылкой.
Странные ребята эти слизеринцы. Чего ради они все так дружно шарахнулись от меня и прижались к стеночкам? Не понимаю… Достав бутыль, я посмотрел на блондинчика, отступившего от меня на пару шагов, и спросил:
— Стаканы на всех организуешь?
Стаканы он организовал. С болью в сердце я разбулькал по ним содержимое. Досталось каждому всего-то по два булька. Ну, хоть что-то. Выпить они согласились только после меня. Вежливые какие… Но дальше дело пошло веселее. Под жизнерадостные вопли «Гриффиндорцы — слабаки», ребята организовали еще вожделенной жидкости и понеслось…
Сидя на стуле с полупустым стаканом в руке, я печально думал о том, что ведь сейчас сессия. Завтра экзамен по матану, а я еще и не готовился. И у меня даже нет конспектов. Да и не было никогда…
В этот момент со стаканом в руке ко мне подсел смутно знакомый блондинчик.
— Так ты и вправду ясновидящий? — спросил он.
Этимология и семантика английского слова «ясновидящий» так и осталась для меня загадкой, но со зрением у меня никогда проблем не было, и я кивнул.
— Тогда скажи мне, что будет?
— Это ты про завтра? — спросил я, еще раз с печалью вспоминая про экзамен.
— Да, — подтвердил он, настороженно озираясь.
— У тебя конспекты по матану есть? — спросил я с надеждой.
Он молча помотал головой.
— Тогда хана, — безнадежно сказал я. — Совсем хана, — и встал, отправившись на поиски уединения. Потому что это самое уединение в месте общественного пользования стало насущной необходимостью…
Вывалившись из комнаты, я печально побрел по коридору в поисках. Чего это здесь коридоры такие длинные? И кривые? И стены жесткие? Наконец я увидел вожделенную дверь с буковкой «М». Куда и вошел. Закончив с самым неотложным, я осмотрелся. А они это здорово придумали, поставить в туалете кушетку. Я прилег на нее на пару минут и…
Именно при его участии и под его руководством был разработан гениальный в своей неординарности план последнего сражения с Вольдемортом. Сражения, принесшего полную и окончательную победу…
Нет, просыпаться в туалете — это плохой признак. Ой, как мне паршиво. Голова раскалывается, во рту помойка. Все, решено. Бросаю пить. Прямо сейчас. Вот только опохмелюсь.
Тщательно прополоскав рот и плеснув пару раз водой в лицо, я потащился к выходу и в коридоре сразу натолкнулся на озабоченных чем-то гриффиндорцев.
— Эй, а ты что в Комнате Необходимости делал? — полюбопытствовал, заметив меня, Рон.
— Спал, — честно ответил я. Странный все-таки язык английский. Нет, туалет, конечно, вещь необходимая, но называть его так…
В это время мимо пробежала стайка перепуганных деток младшего школьного возраста с багажом. На полу после них остались валяться учебник и пара носков: черный и ярко-малиновый.
— А что у вас случилось-то? — спросил я, проводив детишек взглядом.
— Ты что, не слышал?! — восхитился Рон. — Тот-Кого-Нельзя-Называть собирается напасть на Хогвартс.
— Тот, кого что? — переспросил я. — Как напасть?
— Не знаю, как, но это будет что-то! Это все Малфой рассказал. Представляешь, ему какой-то ясновидящий что-то такое сказал, что он сообщил обо всем Дамблдору! — выдал Рон, явно довольный, что может рассказать эту потрясающую новость кому-то еще.
Но, увы, я как-то быстро запутался в именах. Вот только слово «ясновидящий» что-то мне напоминало и как-то странно пересекалось в моих смутных воспоминаниях с экзаменом по математическому анализу…
— Ему еще сказали, что есть какая-то магия, «Матан» называется, которой то ли Вольдеморт будет пользоваться, то ли наоборот… В общем, сам знаешь, предсказания дело темное, — добавил другой, смутно знакомый мне гриффиндорец.
Приплыли, и здесь матан… Все это время мы двигались по коридору следом за задумчивым Гарри. Мимо протопала еще одна компания учеников с вещичками.
— А куда это они все? — опять полюбопытствовал я.
— Эвакуацию объявили, — разъяснил Рон. — Дамблдор отправляет всех по домам или в другие школы.
— А мы тогда куда?
— Не знаю, — пожал плечами Рон. — Гарри, мы куда?
— А… — Гарри оторвался от размышлений. — А действительно, куда?
— Нет, ребята, — вмешался я. — Так дело не пойдет. К этому надо подойти обстоятельно. Давайте где-нибудь сядем…
— Да! Сядем, спокойно все обдумаем и разработаем план! — строгим голосом сказала девушка, кажется, Гермиона. — Пойдемте в библиотеку.
— Нет, в библиотеку нельзя, — авторитетно сообщил я. Я-то знаю. В библиотеке совсем нельзя. Ни капельки.
— Действительно. Там нас найдут, — кивнула Гермиона. — Тогда в Комнату Необходимости.
Ладно. Я что, против? Вполне культурный такой туалет. И мы повернули обратно. Но, видимо, я чего-то недопонял или заблудился, и комната, куда мы притопали, туалетом не была. Вместо этого в ней стоял стол и много разнокалиберных стульев, на которые мы и уселись.
— Ну, — сказал я.
— Угу, — кивнул Рон и быстренько сообразил стаканы и бутыль. Естественно, не пустую. Наш человек.
— Мы сюда не пить пришли! Мы сюда думать пришли! — возмутилась Гермиона.
— Гермиона, да ладно тебе, — поморщился Гарри.
Она внимательно и печально посмотрела на него. Потом кивнула:
— Ладно, — а потом мне: — Разливай.
Ну, меня дважды о таком просить не надо. И понеслось…
— Значит, он хочет напасть на Хогвартс? — в очередной раз переспросил я.
— Да, — кивнул Рон.
— Надо ему помешать! — решительно сказал Гарри.
— Как? — спросил парень, чье имя мне запомнить так и не удалось.
— Устроим засаду, — предложил Рон.
— Да, это можно, — кивнул Гарри.
На том и порешили. Выпили за засаду, но тут нас обломала Гермиона.
— И где мы устроим засаду? Мы не знаем, как он нападет.
Мы подумали еще немножко, а потом еще по новой. И мне в голову пришла блестящая мысль:
— А давайте, напишем ему письмо!
— Точно! — воодушевился Рон. — Чтобы он не прошел мимо. А отправим совой Малфоя.
— Точно! Уж его-то совы знают, как найти Того-Кого-Не-Называют, — закивали остальные.
Мне тут же вручили безжалостно отнятый у Гермионы лист бумаги и принялись диктовать.
— Так, пиши, «Вольдеморт», — начал Гарри.
А как же «Тот-Не-Помню-Кто»… Ладно. Мое дело маленькое. Что говорят, то и пишем…
— Пиши, чтобы он это, на бой выходил, — продолжил Рон.
Я послушно записал.
— И еще запиши, что он… Ну… Этот… — задумался Рон подбирая эпитет.
— Нет, это грубо, — поморщилась Гермиона.
— Тогда этот…
— Так тоже не пойдет.
— Тогда…
— А это неправда!
Я аккуратно записывал.
— И вообще, давайте по существу, — прервал их Гарри. — Пиши: «Мы ждем тебя в засаде…» — Где?
— Рядом с хижиной Хагрида? — предложил Рон.
— Да, — согласился Гарри. — Так и пиши. Ну и подпись, как положено. Гарри Поттер…
— И еще Рон Уизли…
— И Деннис Криви…
— И…
Я послушно конспектировал…
К счастью, история сохранила загадочное послание, написанное Студентом от имени Гарри Поттера. Оно гласит:
Вольдеморт!
Выходи, подлый трус!
Ты…! Ты…! Ты…!!!
Короче, мы ждем тебя в засаде рядом с хижиной Хагрида.
С уважением, Гарри Поттер и все остальные
По свидетельствам очевидцев, в чьей достоверности, благодаря Веритасеруму, нельзя сомневаться, получив это письмо, Вольдеморт долго пытался понять — в чем хитрость. Так и не поняв и сильно оскорбившись на многоточия, он принял решение отправиться вместе со своими сторонниками к месту засады. Но, видимо, предчувствуя свой бесславный конец, он решил подстраховаться и принял обличье своего верного слуги Люциуса Малфоя. Тому, в свою очередь, он приказал надеть собственную личину. Но не так прост оказался Студент. Велико же было удивление Вольдеморта и его людей, когда, прибыв к месту засады, они не обнаружили никого…
— Нет, ну была же здесь эта хижина, я точно помню, — заявил Рон.
Вот уже третий час, останавливаясь только чтобы подзаправиться, мы блуждали по лесу. И вдруг, прямо перед собой, мы увидели толпу людей, одетых в какие-то немыслимые мантии, с масками в руках, растерянно обсуждающих что-то. Мои товарищи завопили заплетающимися языками что-то воинственное и наставили свои указки на эту толпу. А я уселся на зелененькую травку и приготовился болеть за своих.
Чародеи, к лешему. Нет, ну, допустим, шмякнуть на человека стог сена это неплохо, но дождь-то из лягушек зачем?! Хотя как та дамочка завизжала! Все еще выкрикивая что-то и бестолково размахивая палочками, мои сотоварищи двинулись вперед по направлению к своим противникам. Те, в свою очередь, тоже достали палочки и попытались что-то такое сделать. Ха! Вы когда-нибудь пытались попасть карандашом в комара? А в пьяного комара?! Вот-вот. Перемещаясь по своим замысловатым траекториям, мои товарищи в полном составе уверенно двигались вперед. Дождь из лягушек плавно сменился падающими с неба серебряными ложечками. Трое господ в мантиях с тихим щелчком превратились в вопящих розовых младенцев, зависших, почему-то, в воздухе.
— Я не знаю такой магии! — испуганно закричал кто-то из мантиеносцев.
И, после некоторого колебания, их поредевшая толпа исторгла из себя красноглазого типа, приятно напомнившего мне мои геймерские ночи. Эх, где моя любимая базука…
Увидев его, мои гриффиндорцы по возможности остановились, пропуская вперед Гарри. Оба противника одновременно подняли палочки и что-то сказали. Дуэль у них что ли?
Мда, пожалуй, не надо было Гарри столько наливать. Потому что его мотнуло, луч из палочки, пройдя мимо красноглазого монстра, врезался в стоящего на заднем плане блондинистого типа, а сам Гарри, в полном соответствии с законом гравитации, шлепнулся на третью точку опоры. Хотя, это, может, и к лучшему, потому что зеленый луч из палочки противника проскочил над его головой и попал в безответное дерево.
Мда, пожалуй, и мне не стоило столько наливать. Потому что, как только светловолосый упал, все как-то качнулось, и вот оказалось, что на земле валяется красноглазый, а блондин стоит, как ни в чем не бывало. Остальные типы в мантиях стали куда-то пропадать. Или это у меня в глазах двоится? Нет, определенно, когда двоится, людей должно становиться больше. В общем, неважно. И, поднявшись с травки, я направился к своим сотоварищам.
Как неожиданно выяснилось, красноглазый и был тем самым Как-Его-Там, что нельзя было не отметить… Но, поразвлеклись, и хватит. Надо ведь и к экзаменам готовиться. И мы, милосердно оставив пару бутылок растерянному блондину, печально сидевшему над телом Того-Самого, потопали обратно в Хогвартс. Там нас утром и нашли — мирно спящими на учебниках.
Неодобрительно поджимая губы, профессорша в очках отконвоировала недоразбуженного меня к ректору. Но, видимо, он был пока занят, потому как, стоя ко мне спиной, он обращался к кому-то, мне не видимому.
— Мари, дорогая, мне очень жаль, что твой отец и мой брат умер. И я понимаю ту увлеченность маглами, которую ты от него унаследовала. Но ты могла бы и почаще навещать старика. Все же единственная родственница… Да, а проблема с Вольдемортом решена…
Шагнув немного вперед, я неожиданно увидел, с кем он разговаривает! Из камина, прямо из огня, торчала голова нашей Марии Алевтиновны!!! И тут я впервые в жизни упал в обморок…
И запомните, история Студента будет в 3-ем и 28-ом билетах. Также было бы неплохо упомянуть о ней в жизнеописании Гарри Поттера в 27-ом и 5-ом билетах, а также в истории рода Малфоев в 13-ом билете. Хотя, как вы, я надеюсь, помните, история рода Малфоев не полна, и мы до сих пор не знаем, что случилось с печально известным Люциусом Малфоем…
В общем, сессию я все же сдал, спасибо Марии Алевтиновне. И благополучно перешел на следующий курс, надеюсь, не последний. Пить я, можно сказать, бросил. А то глюки, говорят, очень нехороший признак. А мне мозги беречь надо. Я ими думаю. Так что все в моей жизни стало просто замечательно. И лишь один вопрос меня мучает. Откуда я знаю того потрепанного типа средних лет с трясущимися руками и давно немытыми светлыми волосами, который стоит передо мной в очереди сдавать бутылки?