Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 15 лет.
Большая благодарность всем, высказавшим или приславшим мне замечания по фанфику, особенно Bird и Nyctalus.
Не буди лиха, пока оно тихо…
Утром профессор зельеварения Северус Снэйп проснулся в отличном настроении.
День обещал быть просто прекрасным: во-первых, сегодня он практически свободен от занятий — всего лишь один сдвоенный урок. Правда, у шестого курса Гриффиндора, Мерлин их забодай, но уж это он как-нибудь сможет вытерпеть, не впервой… Во-вторых, профессор Дамблдор, который вчера за ужином немного чаще, чем обычно прикладывался к своему кубку, туманно намекнул, что сегодня, возможно, преподавателям и служащим школы чародейства и волшебства Хогвартс будет, наконец, выплачено жалование за первый семестр учебного года. Такое известие приятно само по себе, а, кроме того, на ближайшие месяц-два Снэйп мог считать себя избавленным от визитов лесничего Хагрида — этого неотёсанного грубияна и невежды. В последние недели тот слишком часто стал наведываться к декану Слизерина, причём, частенько делал это без всякого повода. Обычно такой визит заканчивался невразумительным бормотанием о том, что «возможно, у профессора Снэйпа случайно найдётся в кармане пара сиклей, которые он, Хагрид, будет рад вернуть профессору Снэйпу при первой же возможности…» Знаем мы, на что он тратит кровные профессорские сикли и галлеоны. Тунеядец и пьянчуга! За что только его держит на службе профессор Албус…
Снэйп, поёжившись, оглянулся по сторонам, не позволив себе закончить начатую было мысль. Натянув подштанники, он взял со столика возле кровати свою волшебную палочку и, направив её на чучело полярной совы, глядящее на него со стены искусственными глазами, произнёс заклинание:
— Poy zaraza!
Стеклянные глаза совы засветились изнутри красными огонькам, она раскрыла клюв, и комнату наполнили резкие, скачущие звуки.
То ли сегодня на радиостудии был день маггловской танцевальной музыки, то ли профессор что-то напутал с заклинанием, то ли сова сама почему-то перенастроилась на другую волну, но песня зазвучала незнакомая и совершенно не волшебная:
Sexbomb sexbomb, you’re a sexbomb
You can give it to me when I need to come along
Sexbomb sexbomb, you’re my sexbomb…
Снэйп покосился на своё отражение в зеркале, попробовал принять несколько красивых и мужественных поз, но его худое, бледное тело, впалая волосатая грудь и отчётливо наметившийся круглый животик — с песней совершенно не гармонировали.
— Molchi zaraza, — со вздохом выключил он свой необычный приёмник.
Настроение чуть-чуть испортилось, но профессор зельеделия всегда был по натуре неисправимым оптимистом, а поэтому решил, что в самое ближайшее время он немного займётся бодибилдингом — и всё будет в порядке. Надо только припомнить рецепт приготовления соответствующего снадобья… А сегодня непременно нужно что-то сделать со своей причёской, потому что постоянные ехидные взгляды, которые бросает на него этот старый бородатый пень — Албус Дам… Тьфу!
Снэйп опять проглотил недодуманный остаток мыслей.
Надев свободную домашнюю мантию, он взял большое махровое полотенце, открыл дверь и выглянул в коридор. Миссис Норрис была тут как тут и хотела прошмыгнуть в комнату, но, заметив радостное выражение на лице профессора и направленную в её сторону волшебную палочку, зашипела, как рассерженный василиск, и серой молнией метнулась к ближайшей лестнице.
«Эх, опять не успел!» — подумал Снэйп.
Собственно, он не желал зла Миссис Норрис. Просто ему немного не нравилось любопытство Филча: слишком уж страстно тому хотелось разузнать, что за грибы выращивает профессор зелий в своей комнате под кроватью. Старого недоум… то есть профессора Дамблдора едва не хватил удар, когда Снэйп сказал ему, сколько галлеонов школа Хогвартс должна выложить за выписанный из Мексики небольшой пакетик со спорами. Однако, поскольку Снэйп заверил, что эти маленькие грибочки — необходимый компонент для особого зелья, которое когда-нибудь непременно поможет ему справиться с Тёмным Лордом, директор смирился и выложил требуемую сумму, списав её потом как потраченную на учебные пособия. Не таким уж трудным делом оказалось обвести вокруг пальца этого выжившего из у… кхм.
Только завхоз все ещё продолжал что-то подозревать и регулярно пытался подослать к Снэйпу то свою кошку, то кого-нибудь из хогвартских эльфов. Но филчева зверюга, однажды близко познакомившись с волшебной палочкой профессора, сделала правильный вывод и особо на рожон не лезла, а эльфам Снэйп пообещал по вязанному свитеру, если те сунут носы под кровать — этого оказалось достаточно.
Тем не менее, ещё один — совсем маленький — укол безмятежной радости профессора Снэйпа был нанесён. Он даже подумал, не проклясть ли ему завхоза, но решил на этот раз всё-таки ограничиться ежедневным минимумом — проклял только нового преподавателя Защиты От Тёмных Сил, использовав для этого свежее, вчера изобретённое заклинание.
Довольный собой, Снэйп, во весь голос распевая арию маггла Ленского из оперы «Евгений Онегин», направился по коридору к ванной комнате для профессоров.
«Ты одна — моё желание, ты мне — радость и страдание»… — нестерпимо фальшивя проорал он, толкая тяжёлую дверь…
Удар по лицу был нанесён чем-то мокрым: то ли полотенцем, то ли мочалкой, — он не разобрал.
— Что?… Кто?… Какого?… — бормотал, пятясь, профессор Снэйп.
Новый удар сделал его щёки одинаково румяными.
— Извращенец! Гнусный тип! — гневно бросила ему в лицо полуодетая Минерва Мак-Гонагалл, кутаясь в полотенце.
«Ага, значит она меня — мочалкой»… — машинально отметил оторопевший Снэйп, когда дверь захлопнулась у него перед носом.
Озадаченно покачивая головой, профессор стоял в коридоре. Он никак не мог понять, что делает Мак-Гонагалл в мужской ванной. Неужели снова…
Пивз — скандальный хогвартский полтергейст, — пролетая под потолком, подтвердил его худшие подозрения, показав Снэйпу язык и радостно завопив:
Снэйп приказов не читает
И по морде получает!
От него, от извращенца,
Не закрыться полотенцем!
«Приказ? Опять этот старый… то есть профессор Дамблдор, экономит горячую воду! Значит, как и в прошлом году, будет одна ванная комната на всех»… — догадался профессор Снэйп.
Сегодня, судя по следам мочалки на его лице, был женский день — мытьё головы придётся отложить по крайней мере до завтра.
Расстроенный, он вернулся к себе, на ходу в задумчивости отвесив хорошего пинка Миссис Норрис, которая снова сторожила возле дверей его комнаты. Сменив домашнюю мантию на официальный наряд, профессор проклял-таки должность завхоза и отправился в Больший Зал, уверенный, что песенку Пивза распевает уже каждый второй в Хогвартсе.
Действительно, студенты, спешащие к завтраку, здоровались со Снэйпом и торопливо отводили взгляд, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Некоторые, не удержавшись, всё же тихонько хихикали.
Не глядя по сторонам, профессор прошествовал через весь зал к преподавательскому столу. Дамблдор встретил его лучезарной улыбкой, а старая шотландская ведьма Мак-Гонагалл — гневным и презрительным взглядом. День летел к чёрту…
— Вы… эта… профессор Снэйп, я хотел спросить у вас… — Хагрид, незаметно подошедший сзади, наклонился к самому уху профессора. От него ощутимо несло перегаром, а немыслимо грязная и спутанная борода оказалась прямо в тарелке со снейповской овсянкой. — Я… эта… не верю, конешно, разговорам про вас и… эта… профессора Мак-Гонагалл… Всяко бывает, я так полагаю… Да. Только вот жалования-то опять сегодня не дадут, так что я подумал, может у вас случайно…
Подняв голову, профессор Снэйп, как назло, сразу встретился взглядом с юным наглецом и зазнайкой Гарри Поттером. Рядом с ним ехидно таращились в сторону преподавательского стола Невилл Лонгботтом, Рон Висли и Эрмиона Грэнджер. Вся компания выглядела донельзя весёлой…
«Ничего, после завтрака у них — урок зельеварения», — подумал он, ощущая, как из глубины души поднимается, наполняя его, какое-то новое, тёмное, но радостное чувство…