Зелёная долина

Сон Гарри был неровен и прерывист, что-то постороннее всё время не давало покоя. Голова болела и лопалась от бредовых мыслей: например, выключил ли он газ на кухне у тёти Петуньи — хотя совершено отчётливо помнил, что последний раз видел её несколько месяцев назад. Прочее было не лучше. Понравятся ли Добби новые клетчатые носки? Как всё-таки звали предводителя восстания гоблинов 1676 года? Что чувствует мандрагора, когда её шинкуют? Всплыло в памяти почему-то и то, что он ни разу не поздравил с праздниками Дамблдора и МакГонагалл и даже не знает, когда у них дни рождения. Можно было бы и Снейпа поблагодарить за тот случай с Квирреллом.

Голова уже не просто трещала, она собиралась взорваться, и Гарри страстно захотелось проснуться, но сон держал крепко. Внезапно он почувствовал, как накатила прохладная волна, лёгкая, словно ненастоящая, обдала прозрачными сухими брызгами и, отхлынув, унесла боль. Перед Гарри расстилалась бескрайняя зелёная долина, она тянулась, сколько хватало глаз, и лишь у самого горизонта в сонной дымке угадывались опоясывающие долину горы. Ни деревьев, ни цветов, ни людей. Лишь речушка посредине — узкая, неглубокая, с ровными пологими берегами, она делила зелёную долину пополам, делая её похожей на раскрытую книгу. Речушка гнала свои воды на удивление быстро для совершенно плоской местности.

«Ничего странного, — подумал Гарри, — река течёт с гор, потому и течение такое». Он проследил взглядом облака — их ровную бесконечную цепь река уносила за горизонт. Гарри посмотрел вверх: небо было чисто. «Я же сплю», — это всё объясняло.

Он почувствовал на затылке чей-то взгляд и стремительно обернулся. Футах в десяти, порознь друг от друга, пристально глядя на Гарри, стояли его родители. По маминым щекам текли слёзы, отец не шевелился, лицо его было каменным. Затем он в сердцах ударил кулаком по ладони, развернулся и пошёл прочь. Улыбка Гарри из радостной стала жалкой и растерянной, он помедлил и нерешительно шагнул к плачущей матери. Её облик тотчас же помутнел, словно Гарри смотрел без очков. Ещё шаг и ещё. Вытянутые руки погрузились в пустоту. Зелёная долина была по-прежнему голой и безлюдной. Гарри устало опустился на землю.

Над рекой поднимался светящийся туман, не сырой, но густой, душный и пряно-сладкий. Гарри показалось, что туман тянется к нему, и, на всякий случай, отодвинулся. Он провёл рукой по земле, трава ощущалась, как струйки тёплого воздуха. Когда Гарри сорвал травинку, та растаяла в руке облачком светящегося тумана. «Всё просто, — подумал он, — это сон. Если я проснусь, окажусь в своей кровати, а, если ещё немного посплю, смогу увидеть родителей и Сириуса».

Тишину нарушил громкий лай. Со стороны реки, тряся шелковистой шерстью, нёсся огромный чёрный пёс. Гарри широко улыбнулся и распахнул объятия, но, не добежав нескольких шагов, пёс остановился, всё так же надсадно, отрывисто лая. У Гарри похолодели пальцы. Так медленно, что сам почти не ощутил движения, Гарри придвинулся навстречу. Очертания собаки размылись, словно она была отражением в воде. Прыжок, и Гарри упал, уткнувшись лицом в землю, а светящийся туман, легко пройдя сквозь сжатые пальцы, растёкся по долине.

Снова нахлынула головная боль. А вместе с ней и желание выяснить, наконец, законы этого странного места. Гарри сосредоточился и чётко произнёс про себя: «Дерево». Тотчас перед ним оказалось тонкое деревце со светло-серой корой без единого листочка. Гарри протянул руку — ствол заволокло туманом, деревце исчезло. Он попробовал снова. На этот раз, двигаясь, как улитка, ему удалось найти положение, в котором объект начинал терять чёткость, но процесс был ещё обратим. Какое-то мгновение, позабыв о сверлящей мозги дрели, Гарри наслаждался торжеством первооткрывателя, но через секунду вновь накатили усталость и боль, и Гарри безумно, просто невероятно захотелось проснуться.

Он поднёс ко рту кулак и вцепился зубами, надеясь, что боль вырвет его назад, в реальность, прочь из проклятой долины с её душным пряным воздухом и обманчивыми видениями. Прочь!

Зубы прошли сквозь пустоту.

«Меня нет», — эта мысль одновременно принесла ужас и облегчение.

И снова нахлынули воспоминания: не закончил домашнее задание по Зельям, не помирился с Чжоу, не вернул Гермионе чернильницу, не научил Невилла уворачиваться от «Экспеллиармуса», не придумал, что дарить Рону на день рождения, не встретил настоящей любви…

Зато покончил с Волдемортом.

Боль, терзавшая Гарри, пропала, словно лопнул стягивавший виски обруч.

Гарри шагнул к реке. Ближе, ближе.

Нагнулся, и не увидел в ней своего отражения, только белая цепочка облаков лебединой стаей уплывала вдаль.

Гарри коснулся рукой облака.

И туман, словно крылья, сомкнулся над ним.

Иногда мне бывает страшно,
Иногда меня точит грусть —
Я боюсь: мой сон настоящий,
И обратно я не вернусь.

Не отпустит меня долина,
Унесёт, упрячет река,
Я комком первозданной глины
Поплыву по ней сквозь века.

Исчезают лица в тумане,
И о землю тихо, как пульс,
Ударяются слёзы мамы.
Не вернусь. Не вернусь. Не проснусь.