Прости-прощай

…И в смерти моей прошу никого не винить. Гарри, любимый, я прощаю тебе всю Боль, которую ты мне причинил… Просто я НЕ МОГУ так больше…

Джинни перечитала написанное и шмыгнула носом. Получилось очень трагично. Она представила, как этот… этот… Как ее неверный возлюбленный прочтет это письмо, как он будет плакать на ее похоронах… И эта Лавгуд… Отольются кошке мышкины слезки…

Впрочем, хватит. Пора действовать. Она еще с утра предупредила подруг, что плохо себя чувствует и прогуляет пару уроков, так что до ланча ее не хватятся. Что ж, у нее полно времени, чтобы довершить задуманное…

Переодевшись в белое кружевное платье (она надеялась, что будет танцевать в этом платье на святочном балу — танцевать с Ним…), девочка забралась на кровать, задернула полог и при свете «люмоса» наполнила массивный школьный кубок с символикой Гриффиндора. Настойка корня лотоса, смешанная с драконьей кровью. Осталось добавить несколько щепоток порошка из желчи гиппогрифа — чтобы уж наверняка… Желчь гиппогрифа была редким ингредиентом и не выдавалась несовершеннолетним учащимся без разрешения преподавателя. Джинни стащила ее на прошлом зельеварении, когда Снейп отправил ее в подсобку за дополнительной порцией жабьей икры…

Темно-красная жидкость в кубке напоминала вино. Она немного вспенилась и приобрела более светлый оттенок. Как видите, профессор, очередная Уизли вовсе не такая тупица, как вы всегда думали. Вы еще пожалеете, что сняли с нее те двадцать баллов…

Она сделала маленький глоток и поморщилась. Нет, на вино это совсем не было похоже. Может, добавить сахару? Да что она, дура, что ли?! Кто же в яд сахар добавляет! Нет, это надо выпить быстро, залпом. Как рюмку водки — она вспомнила, как на прошлое Рождество Билл учил Рона пить эту дрянь. «Русская отрава», как говорила мама. Мама… Конечно, тебе на всех хватало времени, только на «крошку Джинни» его не было… Никогда, никогда родители ее не понимали. И никто не понимал… И не любил по-настоящему… Ну, ничего. Скоро они все поймут… Она снова понюхала красную жидкость, потом резко выдохнула и сделала большой глоток, осушив кубок наполовину.

Джинни успела подумать, какую позу лучше принять. Успела сообразить, что и половины кубка более чем достаточно, ведь для зелий они отмеряли ингредиенты каплями и миллиграммами, а сами зелья принимали по чайной ложке…

Больше она не успела ничего. Потому что все тело скрутило дикой судорогой, потому что от боли потемнело в глазах, потому что молодой организм сопротивлялся до последнего, и к красным пятнам на платье от пролившегося яда добавились розово-желтые — от рвоты…

А потом все кончилось. И стало темно, тихо… и страшно. И тогда за левым плечом раздалось довольное хихиканье, а за правым — горестный вздох.

Труп обнаружили только к пяти часам, когда девочки вернулись в спальню после уроков. Яд ускорил процесс разложения, так что по хорошо отапливаемой спальне успел распространиться тяжелый неприятный запах.

— Кэт, ты что, опять бутерброды гноишь? — Памела Сноркинс недовольно повела носом. — Тебя что тут, мало кормят?

Толстушка Кэт с виноватым видом начала перетряхивать свои загашники, но кроме засохшей половинки яблока ничего не нашла.

Глэдис Макдугал встревоженно посмотрела на подруг.

— Девчонки, это не едой пахнет! Надо Филча позвать.

— Ну да, Филча. Ты еще скажи, Снейпа! Сейчас разберемся… Это у Джинни что-то пахнет. Да, а где Джинни-то?

Памела оглянулась по сторонам, снова принюхалась и отдернула полог кровати у дальней стены…

— Профессор Макгонагалл! Профессор Макгонагалл! — Гермиона задыхалась от быстрого бега. — Там… Там… — она не выдержала и расплакалась.

Полчаса спустя в гриффиндорской спальне девочек шестого курса собрались Дамблдор, которого срочно вызвали из Лондона, Минерва Макгонагалл, Филч и Снейп. Мадам Помфри хлопотала в лазарете — нужно было оказать помощь Сноркинс, которая потеряла сознание, и Макдугал, у которой началась истерика. Декан Гриффиндора и директор в оцепенении наблюдали, как Мастер Зелий берет пробы.

— Что там, Северус? — давно у Дамблдора не было такого убитого голоса.

— Сок лотоса, драконья кровь… И какой-то сильный животный алкалоид… Я проведу анализ, если нужно… — Снейп сморщился, как от боли. — Альбус, я знаю, что это. Желчь гиппогрифа, я проверял вчера запас ингредиентов… Не хватает почти десяти граммов, она могла отсыпать порошка на прошлом занятии… Мерлин, как я мог не запереть этот шкаф… — он закрыл лицо руками.

— Альбус, а может, удастся все-таки не предавать дело огласке? — Макгонагалл умоляюще посмотрела на директора.

— Увы, Минерва… Смерть дочери ответственного министерского чиновника…

— Здесь письмо! — наступившую тишину прервал скрипучий голос Филча.

— Я очень сожалею, миссис Уизли… — низенький священник растерянно пожал плечами. — Боюсь, любой другой священнослужитель скажет вам то же самое. Католическая церковь не отпевает самоубийц и не хоронит их на церковном кладбище, и исключений здесь быть не может… Девочку нельзя похоронить в вашем фамильном склепе… Честное слово, мне очень, очень жаль…

— Мистер Поттер, что вы чувствуете, став причиной смерти мисс Уизли?

— Мистер Поттер, не мучают ли вас кошмары по ночам?

— Мистер Поттер, намерены ли вы теперь разорвать отношения с мисс Лавгуд?

— Мистер Поттер…

Гарри ввалился в спальню и рухнул на кровать. На соседней с безучастным видом лежал Рон.

— Рон, я…

— Маму увезли в больницу… — Рон сел на кровати. — Сердечный приступ. Отец отпросился с работы, сидит с ней…

— Рон…

— Не надо… — зеленые глаза всегда светлели, когда их обладателю было больно. — Я же сказал, я все понимаю, ты не виноват… Она… вбила себе в голову… — голос задрожал и сорвался.

— Что со Снейпом?

— Завтра суд…

— Завершается слушание дела «Общественность против Северуса Снейпа». Королевский суд присяжных Магической Великобритании постановил: считать профессора алхимии Северуса Снейпа виновным в преступной халатности, приведшей к смерти студентки, и приговорить его к лишению всех званий, лишению права заниматься преподавательской деятельностью, лишению права использовать магию и к пяти годам заключения на острове Азкабан. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит…

Осужденного вывели из зала. Дамблдор встал, тяжело опираясь на плечо Минервы, и медленно вышел. Люциус Малфой позволил себе усмехнуться.

— Милочка, ты читала сегодняшние газеты?

— Да, конечно, дорогой… Ужасно. Как они могли допустить такое… Этот хваленый Поттер — просто монстр какой-то… Бедная девочка…

— Я слышал, Уизли так и не оправился. Сначала дочь, потом жена…

— Знаешь, ты как хочешь, но ни Мэри, ни Джастина я в Хогвартс не пошлю! Не доверяю я этому Дамблдору!

— Конечно, дорогая, конечно…

«Продается или сдается в аренду помещение под магазин. Адрес: Лондон, Диагон-Аллея, дом 93. Обращаться: Лондонское отделение магической связи, Ф. и Дж. Уизли — до востребования».

— Ну что?

— Сам знаешь… Вторую неделю ничего…

Близнецы переглянулись и одновременно вздохнули. После трагедии бизнес не шел, а денег не было, даже чтобы оплатить Рону последний год в школе…

— Операция проведена успешно, мой Лорд!

— Отлично, отлично. Если не ошибаюсь, со времени суда над Северусом это уже двадцатая блестящая операция?

— Вы как всегда правы, мой Лорд.

— Похоже, эта милая девочка избавила нас от лишних хлопот… Позаботьтесь, чтобы его поджидали, когда он выйдет из тюрьмы. А еще лучше — пусть он оттуда не выйдет…

— Ну что, как впечатление? — сухо произнес голос справа. — Нравится?

Она съежилась и попыталась закрыть глаза, но сквозь призрачные веки все было отлично видно…

— Рассказать, что будет дальше? — голос справа был неумолим. — Твой отец сопьется и потеряет работу: он запил сразу после смерти жены. Рон уйдет из школы. Атаку на Хогвартс отобьют, и Гарри останется жив, но директор погибнет. Новым директором Опекунский совет единогласно изберет Малфоя. Макгонагалл уйдет в отставку. О политике нового директора относительно магглорожденных студентов, думаю, ты догадываешься. Да, Лавгуд это тоже касается: она маггла на четверть, если я не ошибаюсь… Впрочем, она все равно не могла учиться, после того как твои подруги устроили ей обструкцию. Такие же дурочки, как и ты… Кстати, Кэти Райли уже подумывает о том, чтобы повторить твой подвиг. Ей, знаешь ли, по душе быть мученицей, это так романтично…

— Не надо… — выдавила она. — По… пожалуйста…

— Правильно, хорош тут нюни разводить! — загоготали слева. — Наша она. Даже не будь всего этого — все равно наша! Не для того им Бог жизни дает, чтобы они их со страху в помойку швыряли…

— Ваша, ваша… — справа снова раздался вздох. — Прости, девочка, я ничего не могу для тебя сделать. Хотел бы, да не могу. Ты лишила меня этого права…

Слева захохотали громче, этот издевательский гогот заполонил все вокруг, и она почувствовала, как что-то светлое и чистое покидает ее, исчезает там, наверху…

Она падала. Вниз, вниз, вниз… туда, где гремел барабан и слышались хриплые крики, туда, где виднелись красноватые всполохи, туда…

— Господи, нет!

— Поздно, милочка, поздно, раньше надо было о Господе думать…

— Мама, мамочка…

— Не поможет тебе мамочка…

Мимо проносились чьи-то ухмыляющиеся рожи, чьи-то лица, искаженные адской — действительно, адской мукой…

— НЕТ!!!

Джинни проснулась. Новенькие часы, рождественский подарок близнецов, показывали пять минут седьмого. На соседней кровати громко сопела и постанывала во сне Кэти Райли. Сон… просто сон. Мерлин… Господи…

Она достала из тумбочки любовно переписанное набело письмо и спустилась в гостиную. Дорогая мелованная бумага горела плохо, но заклинание исчезновения довершило дело.

— Профессор Снейп…

— Вы что-то хотите мне сказать, мисс Уизли? Или вам просто доставляет удовольствие произносить мое имя?

— В-вот… Я в четверг… нечаянно…

— Нечаянно залезли туда, куда вас не просят? Пятьдесят баллов с… — Черные глаза встретились с карими. — Два месяца взысканий, мисс Уизли. Возможно, нарезка корней мандрагоры и чистка котлов хоть немного вправят вам мозги. Если там есть что вправлять, разумеется…

Джинни шмыгнула носом.

— С-спасибо, сэр…