Ad Rowling

Девочка моя, это твой мир. Я всегда это знал — знал, что придется говорить какие-то глупости, выглядеть смешно и нелепо. Знал, что буду по твоей воле совершать ошибки и поступать вопреки здравому смыслу. Думаешь, мне когда-нибудь нравились твои лимонные дольки? Ты наивна, девочка моя. Но я согласился, я делал то, что ты считала нужным, я мирился со всеми странностями твоего мира.

«Зачем?» — спросишь ты.

«Зачем?» — думаю сейчас и я сам.

Помнишь, как мы только начинали эту историю? Помнишь, я знаю, помнишь. Веселая суета и неразбериха праздника, счастливые лица людей, забывших осторожность, мои странные, на первый взгляд, коллеги, ночные улицы Литтл Уингса и чудом выживший ребенок. Я думал, что смогу сделать что-то в твоем мире — и я старался. Что я мог? Совсем мало, поверь, ты оставила мне не так уж много свободы. Я только был, только существовал — добрый и сильный, всевидящий и всемогущий, способный сказать или сделать нечто, что исправит самую непоправимую беду, обнадежит в самый безнадежный момент.

Девочка моя, я знаю: ты и сама тогда нуждалась в моей помощи. Твой мир был хрупок и доверчив, ему нужна была опора. Не смотри, что я стар и страшно сутулюсь, когда никто не видит, — твой мир немало продержался на моих плечах.

Знаешь, я любил людей в этом мире — сложных, одиноких, уставших, прячущих горе и таящих надежду. Кого-то — больше, кого-то — меньше, неважно. Я любил их всех. Кого-то ты считала моим учеником, кого-то — противником… По большому счету, все они — мои ученики, девочка моя. Сама понимаешь, возраст…

Кто-то был мне близок, от кого-то веяло теплом, кто-то сторонился людей, но мне казалось, что я вот-вот подберу к нему ключик… Понимала ли ты это? Чтобы понять, нужно немало пережить самой. Знаешь, наверное, лучше, если с тобой этого так и не случится — живи спокойно.

Ты думаешь, что смерть стала для меня неожиданностью? Я давно ждал ее, хотя и не думал, что это случится так скоро. Я еще надеялся увидеть твой мир добрым и светлым. Почему ты не позволила мне этого? Глупенькая, я не из тех, кто вертится под ногами… Но ты решила, что я тебе больше не нужен. Не мне спорить — это твой мир… Я уже говорил? Прости, я немного путаюсь от волнения, я не хотел умирать так. Я знал, что это будет заклятие, ты бы скорее удивила меня лихорадкой или инсультом. Но зачем? Зачем ты дала палочку в руки тому, кого мне всегда хотелось согреть? Ты думаешь, это неожиданный ход? Возможно, ты права, я не силен в построении сюжета. Но ты забыла про одну вещь: доверие. Понимаешь, оно дороже сюжета. Или для этого понимания тебе все же придется прожить жизнь?

Мне горько. Твой мир стал жестоким, и мне и самому все чаще хотелось оставить его, не играть навязанную тобой нелепую роль. Но мы с тобой верили друг другу, и, знаешь, тебе верили многие. Так же, как я Северусу. Ты думаешь, это он предал мое доверие? Глупенькая моя девочка, всегда найдется повод или причина, все можно расставить по своим местам и понять вовсе не так, как тебе бы хотелось. Нельзя вернуть только одно — доверие. Не ко мне, не к Северусу, не к Гарри — к тебе. У тебя теперь есть сюжет — как думаешь, стоил он такой цены? Впрочем, из меня неважный бухгалтер, может, в ходу сейчас другие расценки.

Мне грустно уходить. И дело даже не в том, что я умираю. Ты сама говорила, что смерть — всего лишь еще одно увлекательное путешествие. Хотя сейчас эти твои слова вызывают лишь горькую усмешку. Но дело не в том. Я оставляю слишком многих, я оставляю твой мир. На чьи плечи ты возложишь его теперь? Будет ли в нем не вызывающее сомнения добро и не терпящая возражений надежда? Не спрашивай, отчего я твержу одни и те же слова — с возрастом некоторые из них становятся особенно дороги.

Я не стану желать тебе удачи, девочка моя. Я не хочу, чтобы тебе удалась очередная смерть. На моем веку их и так было слишком много. Я беспокоюсь вот о чем: у меня ведь оно осталось — доверие. Зачем оно мне на краю могилы? Только я не знаю, смогу ли передать его тебе: знаешь, оно осторожно, как феникс, и не любит чужих…

Подожди минутку, я только вспомню, все, что тут было. Живая мебель — это ты хорошо придумала, она мне нравилась. А движущаяся лестница — я так и не смог привыкнуть, у меня на ней все время кружилась голова…

Ну что, прощай? Наверное, другие не так разговорчивы, когда уходят, но мне позволительно, я старше тебя. Да, чуть не забыл, у меня к тебе просьба: не обращайся ко мне, хорошо? Я уже ничего не смогу сделать для твоего мира, но, боюсь, его осколки еще больнее ранят меня. Это уж слишком, не так ли?

Не грусти. Удалось продать свой сюжет? Ну вот и хорошо. А купить на вырученные деньги хоть немного радости?