Птица

В гостиной осталось мало народу. Лили, как всегда, сидит над книгами. Да тройка девчонок — с пятого, кажется, курса — шепчутся, хихикают, кивают в мою сторону. А Лили даже и не взглянет. За эту, первую,неделю с начала учебного года я уже успел сделать очередное предложение и получить очередной решительный от ворот поворот.

Душно тут. Окно, что ли, пошире открыть. Лили? Нет, вон в шаль кутается. Чем больше я пытаюсь привлечь ее внимание, тем больше презрения в ее взглядах и словах. И что с этим делать?

И почему на всех девчонок эти фокусы с цветами действуют, да еще как, а Лили только фыркает? Не могу так больше. Рем говорит, что мне не хватает ответственности и чего-то там еще — он всегда так сложно выражается.

А что мне с ним самим делать?..С ним и Сириусом. После прошлогодней катастрофы как будто что-то порвалось между ними. Луни, как всегда, Бродягу простил; ведет себя, как ничего не было. То есть пытается. Потому что я чувствую: что-то изменилось. Да все не так.

Лили? Пишет.

Сириус, ну как тебя угораздило, а? О чем ты думал вообще? Это же Рем. Рем! Наш тихоня-Лунатик! Что, забыл, как в том году мы в полнолуние гуляли и на людей наткнулись? Луни тогда неделю трясся, все говорил, что ему не место здесь. А где ему место? Сам рассказывал, как оборотни живут — как звери. Там его место? Ремус не сможет, не выживет там! Да покусай он Снейпа — сам бы пошел в Азкабан сдаваться.

Дался же тебе Сопливус. Что такого необычного было в том, что он крутился вокруг — он с пятого курса от нас не отставал, все искал возможности сквитаться за шутку с подштанниками. Так дал бы ему в нос. Луни тут при чем?

Лили? И как у нее получается так смотреть — как на пустое место?

Мало, Сириус, мало тебя Дамблдор наказал. Мне так очень тогда чесалось врезать тебе хорошенько.

Благодарности слушать аж тошно было. Рему и так фигово живется. И прав Снейп, сто раз прав — я не его, гаденыша мелкого, спасал. И на фиг мне его долг, пусть подавится. Главное, Луни по-прежнему чист. Черт, да чудо просто, что он жив еще, что палочку не отобрали, из школы не выгнали. Интересно, чего наговорил Снейпу директор, что тот не раззвонил на весь Хогвартс об оборотне.

Лили когда-нибудь допишет этот несчастный реферат? Да Слагхорн в жизни не задавал больше двух футов!

Классно, что ребята ушли. Только сириусовых поклонниц тут недоставало, вдобавок к этим.

А странный какой-то Сопливус. По ЗОТИ высшие баллы набирает, рефераты пишет раза чуть не в два раза длиннее, чем задают, а с настоящим оборотнем столкнулся — похоже, все уроки позабыл. А то, что вспомнил… Он же Луни убить мог, так исполосовал. Хорошо еще, на оборотнях заживает быстро.

Лили? Блин, уйдут когда-нибудь эти фифы отсюда? Что, в спальне пошептаться нельзя?

Черт, что это? Птица? Ага, мелочь такая. Что ж так мечется-то? О, она стекла не видит, что ли? Третий раз не в то окно попадает.

Иди сюда. Иди ко мне, мелочь. От меня еще ни один снитч не уходил. Оп.

А на ощупь совсем не снитч. Пушистая, мягкая. Теплая. Ч-шш, осторожно, крылышки не поломать бы. Такая хрупкая, кажется, сожми посильнее ладони — и конец ей. Внутри бьется. Быстро-быстро. Отчаянно. Щиплет клювиком. Слабо, совсем не больно. Что ты, глупышка, я тебе ничего не сделаю. Как же тебя занесло сюда, птаха? Так бы и не отпускал никогда. Кормил бы. У меня же лучше, чем там. Там еда не всегда есть, и холодно. И хищники. Я бы тебя полетать выпускал.

Ага, точно, выпускал… Вот как самого летать выпускают — два раза в неделю на тренировки.

— Джеймс, а дай мне подержать. Джеймс?

— Что? — А-а, эта, как ее… А Лили? Смотрит. Даже из-за стола не встала. Никогда не могу понять, о чем она думает. Ей не интересно? Совсем ничего, что я делаю?

— Джеймс, а мне? Пожа-а-алуйста.

— Джеймс, а давай ее сюда, — Смотри-ка, талант — такую клетку из пергамента. Золотую, да с финтифлюшками. И жердочку предусмотрела, блин.

— Пожалуйста, Джеймс.

— Ну, Дже-е-еймс…

— Цыц. Не дам. — Тебя бы великаны поймали, не обрадовалась бы.

— Нельзя ее в клетку.

Вот так — к открытому окну да на улицу. На юг, небось, полетит. Пусть ищет свою стаю.

Лили? Опять смотрит, как на диковинку какую-то. У меня что, с лицом что-то? Сколько можно?! Хоть бы раз посмотрела по-человечески…

А мягкие перья, кажется, еще щекочут руку. Как я не раздавил птаху? Привык же снитч хватать — ему-то не больно.

Лили? Опять уткнулась в учебник.

Пойду. Ребята еще не спят, наверное. Может, получится Ремуса разговорить. Пусть лучше он Бродяге морду набьет, чем так.