Fortuna major

— Куда угодно! — она вскидывает голову и возмущенно смотрит ему в глаза. — В кино, на концерт, в театр — да хоть в цирк маггловский!

— Сегодня?

— Сегодня!

— Вот прямо сейчас? — он не хотел подначивать ее, но уж больно она… смешная. Трогательная и забавная в этом ее праведном гневе. Тонкие ноздри раздуваются, глаза горят. Это у нее фамильное — и вспыльчивость, и упрямство, — но когда они проявляются по таким незначительным поводам, становится смешно и как-то по-особенному уютно. А серьезных поводов ссориться у них и не бывает.

— Прямо сейчас! Тед, мы сто лет никуда не ходили… Ну нельзя же так жить!

Он уже почти согласился, он еще минутку посопротивляется для порядка и уступит — она это прекрасно понимает и успокаивается. Обреченно вздохнув, Тед надевает очки, тянется за газетой.

— На концерт, говоришь… Может, на «Чертовых сестричек»?.. Дора очень хвалит…

— Нашел образец вкуса! — фыркает Андромеда, быстро подходит к мужу со спины, склоняется над ним и сосредоточенно вглядывается в страницу. Длинные волосы щекочут ему шею, и он думает, что этот вечер можно было бы провести куда приятнее. Черт возьми, после четверти века совместной жизни она все еще волнует его.

— Смотри, «Кармина Бурана»! Пошли? — тонкая рука почти задевает его по щеке, и острый ноготь отчеркивает газетную строчку. Он, не сдержавшись, ловит эту руку, целует пальцы.

— Орф, конечно, великий маггл… А мы успеем?

— Успеем… без двадцати девять… если сейчас выйдем, аппарируем куда-нибудь поближе… Ну, Тед! — она с притворным недовольством отдергивает руку, трясет его за плечо. — У меня три маггловских платья ненадеванных!

— Должен предупредить, женщины-магглы не надевают по три платья одновременно! — попытка подколоть жену с треском проваливается: добившаяся своего Андромеда благодушна и на мелкие выпады внимания не обращает.

— Fortunae rota volvitur… — напевая, Андромеда направляется переодеваться, не забыв чмокнуть мужа в макушку…

«Убирайся!» Хозяин сказал: «Убирайся!» Хозяин…

Ха, он не заставит хозяина повторять дважды… он уберется… он уйдет из этого дома, где стало невозможно дышать от засилья всех этих тварей… Счастливый момент — он даже бросил взгляд на старинные напольные часы, время заметил. Великие слова были произнесены без шестнадцати девять… Да он каждые сутки будет считать без шестнадцати девять своим маленьким праздником! Только госпожу жалко — как она выдержит без своего верного Кричера? Пусть она теперь всего лишь портрет, но как же ей тяжело! И ничего ведь не может сделать, бедняжка! В ее доме! В гостиной, где еще витает аромат духов прелестных дам, где ночами ему слышится легкий, переливчатый смех, перестук каблучков, приглушенные голоса, такие бархатные, такие вкрадчивые, такие благородные! В ее спальне! Он думать без содрогания не может о той крылатой скотине, которая теперь живет в ее спальне! На кухне, где так недавно готовились изысканнейшие блюда для изысканнейших господ — а он следил, он надзирал за эльфами-поварами, и как он гордился своей ролью! — на этой самой кухне теперь собираются… уроды, грязнокровки, предатели… Половину из них госпожа бы и на порог не пустила, а то и в обморок бы упала от одного вида и запаха… этого, например, немытого типа, от которого разит перегаром и дешевым табаком. Кажется, даже вся эта компания не больно-то его жалует.

Да, он уйдет… он знает, куда ему следует пойти. Пусть госпожа немного потерпит — он выполнит свою миссию и обязательно вернется к ней! Он накажет себя перед ее портретом — негоже преданному домашнему эльфу отлучаться от хозяйки! Слава Мерлину, ему есть куда идти… Только вот… старшая сестра, бедняжка, недоступна, он бы пошел, побежал, полетел к младшей… Но инстинкт домашних эльфов, проклятая магия, много столетий назад связавшая их племя…

— А не съездить ли мне к родителям? — глядя в потолок и смачно, до хруста в суставах, потягиваясь, спросила Тонкс.

— Конечно, дорогая, ты совсем заработалась! — откликнулась миссис Уизли с такой живостью, что Сириус, до того мрачно смотревший в камин, фыркнул: три минуты назад Молли с трудом сумела отговорить его племянницу от помощи по хозяйству. Тонкс этого не заметила — то ли от благодушно-рождественского настроения, то ли по всегдашней рассеянности. Она встала, подошла к стене, где висели до блеска начищенные сковородки, и замерла перед одной из них, скорчив сосредоточенную гримасу. Через мгновение ее волосы приобрели скромный приглушенно-русый цвет. Показав язык своему отражению, Тонкс придирчиво осмотрела мантию, поскребла ногтем пятно. Достала палочку, неуверенно произнесла заклинание… ткань зашипела и покрылась на месте пятна мелкими розовыми сердечками, которые немедленно начали разбегаться по всей мантии. Миссис Уизли, с поджатыми губами наблюдавшая за действиями Тонкс, тяжело вздохнула и одним взмахом палочки привела одежду в надлежащий вид.

— Спасибо, Молли, — грустно сказала Тонкс. — Мама всегда так расстраивается…

— Ничего, дорогая, это приходит с опытом…

— Предупреждать не будешь? — подал голос Сириус. — А если их дома нет?

— Ну и что? Сейчас почти девять… Даже если вдруг не застану… Подожду… надолго они не уходят, а вернутся — будет сюрприз. Я соскучилась.

— Ну ладно, привет передавай… Андромеду поцелуй от меня. Хотел бы я с ней повидаться…

Он встал, не глядя ни на кого подошел к шкафу, извлек бутылку огневиски… Тонкс шагнула к камину.

…Проклятая магия, нет от нее спасения — она гонит Кричера совсем не туда, куда он так рвется всей душой! Ну почему, почему между неукротимой мисс Беллой и верной мисс Цисси затесалась эта гнусная предательница крови, чья дочка сейчас на кухне — да госпожа бы второй раз скончалась, если б увидела! — вместе с еще одной изменницей, этой… дочкой благороднейшего Прюэтта (вот не повезло старику с детьми!), и, стыдно вымолвить, с мерзавцем Сириусом, который и устроил в доме весь этот вертеп! Это же надо: как будто специально уродов подобрал, чтобы позлить госпожу! Девчонка — страх глядеть! — с красными волосами… Неспроста это, дурное знамение, ни с того ни сего такие не рождаются. Поделом мерзавке, предала семью, вот теперь, небось, стыдно приличным людям в глаза смотреть — такое чудо-юдо родила! А девке хоть бы хны, смеется, еще и глазки строит, бесстыжая… Хотя тоже — дурно подумать, кому глазки строит! Бедная госпожа, в ее доме! В ее доме, где в зеркалах, кажется ему, до сих пор отражаются наряды дивных красавиц, обнаженные плечи, россыпь драгоценных камней в высоких прическах… И головы джентльменов, склонившиеся в поцелуе над тонкими белыми пальчиками прекрасных дам… О да, это была наука — наука тончайшего флирта, полуулыбок, полувзгядов и полужестов… дух захватывало на них смотреть… благородные господа, одно слово… А теперь развели зверинец…

Проклятая магия — он не может, никак не может бежать сразу к младшей!

Кричер вздохнул и зажмурился перед аппарацией.

Уже перед самым камином Тонкс изогнулась, чтобы рассмотреть свою мантию сзади, на что Молли отреагировала обиженным взглядом «Неужели-ты-думаешь-я-только-спереди-почистила?» Виновато потупившись, Тонкс последний раз пригладила волосы и потянулась было за Летучим Порохом, когда отчаянные вопли, огласившие, казалось, весь дом, оповестили о чьем-то приходе. Сириус поспешно вскочил, отправился встречать гостя. Тонкс от неожиданности уронила вазу с Порохом, чертыхнулась, кинулась собирать… В кухню вошли Сириус и Люпин.

— Рем, ну наконец-то! — Молли оторвалась от созерцания Тонкс, ползавшей на коленях по полу. — Как дежурство?

— Нормально, — голос Люпина, тихий и хриплый, выдавал усталость. Он тяжело опустился на стул, ослабил воротник мантии.

Тонкс наконец поднялась с колен, посмотрела на свои вымазанные Порохом руки с недоумением, словно не понимая, что с ней произошло. Потом медленно подошла к столу и села напротив Люпина.

— Ты же вроде собиралась к родителям?.. — начал Сириус, но она быстро перебила его:

— Передумала… знаешь, поздно уже… вдруг они спят…

Люпин изумленно посмотрел на часы, потом на Тонкс, как будто пытался понять, кто сошел с ума.

— Так все-таки, Муни?.. — Сириус попробовал подтолкнуть Люпина к рассказу, но Молли вдруг решительно запротестовала:

— Рем устал, как ты не понимаешь! Завтра на собрании все расскажет. Пойду-ка и я спать…

Люпин опять вздрогнул и опять посмотрел на часы, словно не веря своим глазам. Молли картинно зевнула. Сириус, хотевший что-то сказать, поперхнулся.

— Нимфадора, ты ведь разогреешь ужин для Рема? — миссис Уизли, обращаясь к Тонкс, смотрела почему-то на Сириуса, на лице которого раздражение сменилось удивлением. — А ты, кстати, Клювокрыла вечером не кормил!

Это замечание явно оказалось последней каплей, и Сириус молча вышел из кухни. Молли, с крайне довольным лицом, последовала за ним.

Несколько секунд Кричер простоял зажмурившись, пытался обмануть себя, представить, что попал все-таки не туда, куда гнала его проклятая магия, а туда, куда привел бы свободный выбор. Нет, чуда не случилось — он уже по запаху все понял, — и он открыл глаза. Мерлин, темно и тихо! Он стоял посреди крошечной гостиной, и чутье домашнего эльфа подсказывало ему, что в доме никого нет. Мерно тикали часы на стене, доносился едва слышный шум автомобилей, мчащихся где-то вдали. Когда глаза чуть-чуть привыкли, в сером свете уличного фонаря он различил на каминной полке большую фотографию: вся семейка в сборе, мисс Анди — ах, какая прелестная она была девочкой! — этот негодяй-грязнокровка, совративший ее, и чучело красноволосое, все вроде как дремлют. И ни малейшего намека на присутствие людей! Да, конечно, он, как и подобает послушному эльфу, обойдет все комнаты, — много времени это не займет, тьфу, голытьба убогая! — убедится своими глазами… Но уже сейчас ясно, что все-таки эльфийская фортуна повернулась к нему лицом. Пусть нет свободы выбирать, но есть везение — и теперь он на законных основаниях отправится к младшей из хозяек!

А куда еще деваться домашнему эльфу?

— Может, Орф все-таки был волшебником? — прошептала Андромеда на ухо мужу. — Видишь, как хорошо, что я тебя вытащила!

— Ты всегда права, любовь моя! — ответил Тед, обнимая ее за плечи.

— Дура ты нерешительная! — проникновенно сказала Тонкс своему отражению в кофейнике, когда за Люпином закрылась дверь. У отражения подозрительно кривились губы. — Одно расстройство, лучше бы родителей навестила!

…Нарцисса Малфой, сидевшая перед туалетным столиком, вздрогнула и уронила расческу, когда за ее спиной раздался негромкий хлопок аппарации…