Это — любовь?..

Глава четвёртая: Двойная Проделка.

В первую неделю в Хогвартс ни с Мародёрами, ни с девушками не произошло каких бы то ни было интересных событий.

Вечером в субботу девушки были в своей спальне. Лили читала, Энн делала домашнее задание по Прорицанию, а Кэтлин играла с Эмили в Подрывного дурака.

Внезапно Лили сказала:

— Девчонки, вы знаете, что мы даже не устроили ни одной проделки с начала года!

Они прекратили заниматься своими делами и посмотрели на Лили.

— Ты уже забыла о том приколе, котором сыграла с Джеймсом? — спросила Энн.

— Конечно же я не забыла о том, что сделала с Поттером, — ответила Лили. — Но я имела в виду кое-кого другого.

— Кого? — с любопытством поинтересовались трое.

— Слитеринцев, — сообщила Лили.

— Ах, — сказала Кэтлин.

— Нам нужен план, хороший план, — решила Энн.

— Есть два пункта, которые необходима решить: Когда и Как, — кивнула Эмили.

— Нет ли какого-нибудь наступающего события? — спросила Кэтлин.

Внезапно у Лили появилась идея:

— Да! Я вспомнила, что Дамблдор попросил меня повесить это в общей гостиной, — сказала она и показала им записку, в которой говорилось, что все ученики должны присутствовать на обеде в 8.00 в воскресенье, потому что Дамблдор скажет им нечто очень важное.

— Это превосходное время, — сказала Лили.

— Мы должны начать работать над планом прямо сейчас, потому что у нас в распоряжении лишь день!

Все девушки собрались на кровати Кэтлин и начали обсуждать будущую проделку.

В то же самое время Мародёры были одни в общей гостиной (надо сказать, это был очень редкий случай). Джеймс и Ремус играли в колдовские шахматы, Питер наблюдал за ними, а Сириус читал книгу проделок (Авт.: вы действительно думали, что он может читать ещё что-нибудь?).

— Мы должны поскорее устроить какую-нибудь проделку, парни, — сказал Джеймс.

— Да-а, все неглупые люди начнут думать, что ты боишься Лили, Сохатый, — сказал Сириус, забавляясь.

Кто-то сказал это? — с яростью спросил Джеймс. — Я убью его!

— Расслабься, Сохатый, Большелап просто шутил, — сказал Ремус.

— О, — с облегчением вздохнул Джеймс.

— Она тебе действительно нравится, не так ли? — поинтересовался Сириус, с ещё большей, чем прежде, звучащей в голосе забавой. — Потому что ты совершенно впал в экстаз, когда я сказал это. (Авт.: впервые Сириус произнёс что-то остроумное!)

Теперь Джеймс снова взбесился:

— Ты окончательно чокнулся, Сириус!! Мне — любить эту Эванс? — сказал он. — Ты, конечно, всегда был тупым, но не настолько же!

— Сохатый, контролируй себя! — немного разозлился Ремус. — А теперь, обратно к проделке.

Все облегчённо вздохнули и начали думать, что они собирались устроить на этот раз и кто должен был стать жертвой.

— Так, это не может быть Эванс, потому что я ещё не нашёл её уязвимое место, — начал рассуждать Джеймс. Он шпионил за ней с самого начала школы, но не добился больших успехов.

— Тогда — как обычно, — сказал Ремус с лёгким злорадством.

— Кто? — спросил Питер, который всегда оставался немного в стороне.

— Слитеринцы, естественно! — сказал Сириус.

— И что мы собираемся сделать? — поинтересовался Ремус.

— Ну, у меня есть идея, — сообщил Джеймс. Они все придвинулись поближе друг к другу и начали обсуждать будущую проделку.

Девушки были очень заняты планированием своего прикола, а парни своего. Они решили осуществить его за обедом в воскресенье. (Авт.: они увидели записку после того, как Лили повесила её в общей гостиной)

Обе группы были заняты тем, что планировали свою проделку, и поэтому не заметили, что другая группа тоже что-то активно готовит.

В 8.00 все спустились в Большой зал на обед.

Дамблдор сказал им, чтобы сначала они поели, и лишь затем послушали, что он собирается сказать им.

Когда Лили с девушками увидели, что почти все уже закончили есть, они, прячась, подошли близко к столу Слитерина. Затем встал Дамблдор.

— Потише, пожалуйста! — крикнул он, и все мгновенно замолчали.

Это был именно тот момент, которого ждал Джеймс. Он вынул свою палочку и произнёс заклинание вместе с Сириусом и Ремусом.

Дамблдор открыл рот, чтобы начать говорить, но внезапно забавный шум отвлёк его и всех остальных. Звук лопающегося поп корна слышался от стола Слитерина, который между тем с каждой секундой всё больше и больше покрывался дымом. Затем дым рассеялся и Большой Зал сотрясся от хохота — все парни-Слитеринцы были одеты в платья с рюшками и оборочками шокирующе ярких цветов. И это не всё — на лицах у них были тонны косметики, а волосы, ставшие пепельно-русыми, были завязаны в хвостики!

Лили не могла поверить — это была одна из самых потрясающих проделок, которые она когда-либо видела, и она точно знала, кто был в ответе за это — Поттер! Она посмотрела на него и увидела, что он был абсолютно доволен собой, на его лице была большая ухмылка, а волосы были каким-то образом даже спутаннее, чем обычно —

— Лили, чем ты занимаешься? — спросила Кэтлин. Лили вернулась на землю:

— Быстрее, давайте произносить наше заклинание! — сказала она остальным девушкам.

Все они взяли палочки, быстро произнесли несколько слов и тихо вернулись на свои места.

Ученики всё ещё безостановочно смеялись, а учителя вкупе со Слитеринцами находились в шоке.

Внезапно странная и громкая музыка наполнила Зал. В ту же самую секунду, как она достигла ушей Слитеринцев, они вскочили на стол и начали танцевать каким-то непонятным образом. Смех взорвался с новой силой. Казалось, что Снэйп пытается танцевать танго, балет и хип-хоп одновременно, Малфой выглядел как больная птица, танцующая джаз и все Слитеринцы смотрелись абсолютными идиотами!

Джеймс онемел, кто-то придумал ещё одну шутку! И потрясающе смешную! Он посмотрел на Сириуса и Ремуса, но они выглядели не менее удивлёнными, чем он, и тут он понял —

Эванс! Она сидела напротив него и выглядела полностью и абсолютно счастливой.

Их глаза встретились, секунду они смеряли друг друга ледяными взглядами, а затем начали истерически смеяться.

Мародёры и Девушки встали и пожали друг другу руки.

Когда Лили коснулась руки Поттера, она почувствовала, что её обдало обжигающей волной, а Джеймс почувствовал, что он докоснулся до ангела.

Они быстро отошли друг от друга, но вместо того, чтобы снова сесть, вскочили на стол и принялись подражать танцам Слитеринцев.

Сириус, быстро понявший, что они собрались сделать, поднял настол  Кэтлин и Эмили и тоже начал танцевать. Ремус схватил Энн и все они начали танцевать как сумасшедшие, точнее, как Слитеринцы.

Другие ученики уже не могли контролировать себя, они смеялись, смеялись и смеялись.

Примерно после получаса безудержного смеха — учителя немогли  успокоить учеников потому как сами хохотали — тот же звук лопающегося поп корна наполнил большой зал, и Слитеринцы опять приняли свой нормальный вид. В то же время, музыка смолкла.

Мародёры и девушки, всё ещё веселящиеся на столе, перестали танцевать, поклонились всем собравшимся и спрыгнули на пол.

Дамблдор прочистил своё горло и зал вновь обратился в тишину.

— Это была великолепная вещь — он посмотрел на них и продолжил. — Но теперь я был бы благодарен, если бы все успокоились, потому что я должен поговорить с вами об очень серьёзных вещах.

Все ученики почувствовали, что шутками здесь и не пахнет, поэтому внимательно посмотрели на Дамблдора, а он продолжал:

— Темные дни наступают, откровенно говоря, они уже пришли. Из-за этого я с профессорами решили начать две новые программы: первая сделает вас более подготовленными ко встрече с тёмными силами, но несколько не так, как вы того ожидаете. Все вы обучены искусству колдовской дуэли, потому что у нас был Клуб Дуэлянтов в прошлом году, но мы хотим подготовить вас к встрече с Темным Волшебством без волшебной палочки! Теперь вторая программа. Она, как мы надеемся, сделает время, проведенное здесь в этом году, лучше и счастливее: мы хотим познакомить вас с другими учениками вашего же возраста из других колледжей. Вы лучше узнаете друг друга посредством различных видов деятельности, подходящих вам по возрасту. Вы получите больше информации, но позже. А теперь — спокойной ночи!

Все были обрадованы этим заявлением и гадали, что же это за две программы. Только Лили была взволнована.

*Что за темные дни?* — думала она. Но затем она выкинула это изголовы  и вместе с остальными девушками пошла к себе в спальню.

Когда они вошли туда, то все разом начали говорить о потрясающей шутке, устроенной ими.

— Однако, я должна признать, без Мародёров это было бы не то же самое! — сказала Эмили.

— Может, нам присоединиться к ним, тогда все наши приколы станут самыми лучшими и наиболее запоминающимися! — в шутку сказал Энн.

Но Лили, все ещё помнящая, что произошло, когда они с Поттером пожали друг другу руки, не поняла, что это было шуткой.

— Энн, ты с ума сошла? Конечно же мы не станем делать этого!

— Ну давай же, Лили, ты не можешь солгать, это ведь было превосходно! Лучшее из того, что мы когда-либо делали! — сказала Энн, всё ещё шутя и думая, что Лили делает то же самое.

Но Лили и не думала шутить:

— Энн Тиффани Питерсон! Если сейчас ты скажешь ещё какую-нибудь чушь наподобие этой, я наложу на тебя очень плохое заклятье! — она почти кричала. — Может, это и хорошо, но мы не собираемся объединяться с Поттером и его идиотами-друзьями! Только через мой труп! Один вечер — ничто по сравнению со всеми остальными ночами на протяжении шести лет!!! Теперь, если вы ничего не имеете против, я иду принять душ! — закончила она и кинулась в ванную.

Девушки выглядели озадаченными.

— У кого-нибудь есть догадки насчёт того, что только что произошло? — спросила Эмили.

— Никаких идей, — был ответ Энн.

— Мне что-то подсказывает, что она расценила это не как шутку! — произнесла Кэтлин.

— Но почему она так разозлилась? — не могла понять Энн.

— Эй! Они с Джеймсом ненавидят друг друга, вы помните? — сказала Эмили.

— Но то, что происходит сейчас, немного отличается от прежних времен, тебе не кажется? — спросила Кэтлин.

— Как бы то ни было, я считаю, что нам нужно прекратить разговаривать об этом, если мы не хотим, чтобы она нас прокляла, а ведь все мы знаем, что она делает это просто отлично, — заключила Эмили, и с этими словами все трое отправились в постель.

Лили была в душе. Она чувствовала, как будто горячая вода смывает с неё все проблемы, и она забывает об их существовании.

Когда она легла в свою кровать, она полностью забыла о том, что сказала Энн, и Поттер… ну, она думала о нём меньше, чем когда-либо.