Глава 4. Разоблачение
Идеальная прическа Нарциссы рассыпалась, перечеркнув бледное лицо неряшливыми локонами. Она кипела от охватившего ее возбуждения. Ее широко распахнувшиеся глаза обводили комнату диким взглядом, пальцы искривились, как когти хищной птицы.
— Где они? — прохрипела Нарцисса низким угрожающим голосом. — Где магловское отродье?
— Не при гостях, Нарцисса, — остановил жену Люциус, привстав и слегка коснувшись ее руки. Его голос, казалось, успокоил Нарциссу.
— Не имеет значения, — прежним тоном гостеприимной хозяйки произнесла она, грациозно усаживаясь и поправляя прическу и платье. — Это уже прошло.
Слова Нарциссы стали самым приятным звуком дня для Гермионы, в панике выбежавшей из зала и теперь стоявшей, прислонившись к стене, чтобы не упасть. «Как она узнала? — спросила себя Гермиона. — Как Нарцисса узнала, что рядом с ней появился человек магловского происхождения? Неужели она как-то это чувствует?..» Собрав всю свою смелость, Гермиона подкралась ближе к входу в обеденный зал, следя за тем, чтобы не подойти ближе, чем нужно, и прислушалась.
— Простите мою жену, — безмятежно произнес Люциус, как будто не произошло ничего необычного. — Дело в том, что у нее есть шестое чувство, дар, видение — назовите это, как хотите… В отличие от всех этих шарлатанов, которые делают вид, что предсказывают будущее, дар Нарциссы позволяет ей ощущать присутствие поблизости людей с испорченной кровью. Не так ли, дорогая?
— Ужасный был запах, — согласилась она, вновь скривив прелестное лицо. — Какое облегчение я испытала, когда он исчез!
Потрясенные Паркинсоны молчали, не в силах произнести ни слова. Вероятно, они впервые познакомились с редким даром Нарциссы.
— Ну… — сказал наконец мистер Паркинсон. — До чего же… полезное чувство, Нарцисса.
— Это очень важно для нас, чистокровных волшебников, — согласилась с мужем миссис Паркинсон, — иметь возможность чуять грязнокровок. Честное слово, давно пора истребить всех этих грязных тварей, — и сидящие за столом согласно закивали.
Гермиона почувствовала, что начинает закипать, но решила, что разумнее всего сохранять молчание и слушать дальше. Она рассчитывала узнать еще что-нибудь полезное, и неважно при этом, насколько услышанное будет неприятно ей лично.
— Кстати, — вдруг сказал Люциус, в голосе которого прозвучала не предвещающая ничего хорошего нотка. — Нарцисса, а когда ты ощутила грязную кровь?
— Когда в зал вошел Драко, — негромко сказала она, взглянув на сына.
Драко внезапно ощутил, как взгляды всех присутствующих устремлены на него.
— Что такое? — спокойно спросил он, встречая глазами одновременно столько взглядов, сколько могло поместиться в поле его зрения.
— Драко, — ужасающе спокойно произнес Люциус, — потрудишься объяснить? — это был не вопрос, а требование, и Драко прекрасно знал, что промолчать было бы не слишком разумно.
— Я полагаю, что это от моего домового эльфа, — объяснил он.
У Гермионы перехватило дыхание и закружилась голова. «Нет, пожалуйста, нет! — мысленно попросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Она задрожала, прокручивая в голове те ужасы, которые случатся с ней, если ее секрет раскроется. — О , умоляю, не надо!..»
— Она держала в руках испорченный плащ сегодня утром, — продолжил Драко. — Глупое создание видно забыло помыть после этого руки…
— Прикажи ей засунуть руки в кипяток, — небрежно сказал Люциус, — и сожги этот плащ. Мы в состоянии купить тебе новый, Драко.
Гермиона перевела дух и с облегчением вытерла пот со лба. Они поверили, что это был плащ!.. Драко спас ей жизнь, как бы не раздражала ее сама мысль об этом.
Она снова заглянула в зал. Нарцисса и миссис Паркинсон увлеченно беседовали о Макнейрах, а Люциус и мистер Паркинсон о Гойлах. Пенси с видом довольного щенка сидела рядом с Драко, поедая его влажным взглядом карих глаз. Гермиона перевела взгляд на Драко. Он выглядел странно спокойным, тихим и погруженным в глубокие раздумья. Он не обращал внимания на подрагивающие с намеком ресницы Пенси и ее попытки заигрывать с ним, а с глубокомысленным видом помешивал суп, будто пытаясь прочитать в глубине тарелки свою судьбу. Раз он взглянул в сторону двери. Гермиона отскочила, скрывшись из виду. Внимательный взгляд его прищуренных светло-серых глаз слегка ее нервировал.
— Драко! — прощебетала Пенси с широкой улыбкой. Он поднял голову с усталым видом. — Разве не чудесно, что мы вместе этим летом? — продолжила Пенси, помешивая ложкой свой суп и опустив голову на другую руку. Ее глаза игриво сверкали. — Я так рада, что мы здесь. Эта поездка в пыльном и скучном экипаже, казалось, никогда не кончится… — в этом месте Драко перестал слушать и вновь погрузился в свои мысли. — Но наконец-то я здесь, и так этому рада. А ты, Драко?
— Ну, естественно, — не повернув головы ответил Драко.
— Ваше поместье для меня уже как родное, — продолжала Пенси как по писаному. — Я чувствую себя здесь как дома и с нетерпением предвкушаю целое лето, проведенное здесь.
— Как и каждое лето, — хмуро пробормотал Драко, не прерывая раздумий.
— Конечно, — с улыбкой подтвердила Пенси. — Как и каждое лето, — никто, кроме Гермионы, не заметил, как при этих словах холодно блеснули глаза Пенси. Уголки ее губ дрогнули, и на них появилась бледная тень коварной ухмылки.
Драко, пошатываясь, добрался до своей спальни около полуночи. Гермиона смотрела, как он, абсолютно не обращая внимания на то, что творится вокруг, подошел к корзине с грязной одеждой, вытащил оттуда несчастную мантию и швырнул ее в мерно пылающий огонь. Туда же последовали извлеченные из карманов газовый платочек, букетик розовых искусственных цветов и несколько листков с нацарапанными на них любовными стишками — видимо, подарки от Пенси. Покончив с этим, измученный приемом Драко без лишних церемоний рухнул на кровать.
Несколько секунд тишину нарушали лишь потрескивание дров в камине и негромкое уханье совиного филина Драко, дремавшего на жердочке в углу.
— Гетти, — пробормотал Драко. Его голос глухо звучал из-под горки подушек.
— Да, сэр?
— Завтра ошпарь-ка свои руки кипятком. Я слишком устал, чтобы заниматься этим прямо сейчас.
— Слушаюсь, сэр, — ответила Гермиона, слегка содрогнувшись.
Драко перекатился на кровати и тут же заснул, даже не сняв парадного облачения.
Гермиона свернулась клубочком на кушетке, не в силах заснуть. Она прислушивалась к тишине, наблюдая за звездами, сияющими на небосводе. Мысли перебегали с одной темы на другую, пока она вдруг не вспомнила о своих родителях. Гермиона представила себе, как они в панике мечутся по соседним улицам, разыскивая ее. С болезненным чувством вины она внезапно осознала, что отправилась в Лютный переулок без разрешения, и родители не знали, что ее нужно искать именно в волшебном мире. Впрочем, они все равно не смогли бы в него попасть: родители Гермионы были маглы, и у них не было волшебной палочки, чтобы постучать по стене на заднем дворе "Дырявого котла", или Улетального порошка, чтобы перемещаться с его помощью. Гермиона замерзла и внезапно ощутила себя очень-очень одинокой. «Что же мне делать?» — подумала она и выглянула в окно, словно пытаясь найти ответ у звезд. Луна, свет которой пробивался сквозь облака, молча глядела на нее со своего возвышенного небесного трона. Две слезинки скатились из полузакрытых глаз утопающей в отчаянии Гермионы, оставляя соленые дорожки на ее щеках и шее.
Внезапное странное ощущение заставило ее широко распахнуть глаза: луна скинула с себя ажурный облачный плащ, и ее мягкий сверкающий свет упал на кожу Гермионы…
…которая потихоньку начала меняться!
Потрясенная Гермиона смотрела, как ее крапчатая бледно-зеленая кожа постепенно становилась прежней — чистой и белой. Костлявые конечности домовика вытянулись в обычные пальцы — те самые, которыми она так часто листала волшебные словари, в которых изящно держала перо, обдумывая очередное сочинение. Ноги стали длинными и стройными, она с наслаждением ощутила босыми ступнями пушистый ворс ковра. Густые каштановые волосы мягко упали ей на плечи…
«Не может быть! — подумала Гермиона в изумленном экстазе, с трудом веря в свое счастье. — Я снова человек! — несколько минут она любовалась руками, дыша полной грудью, улыбаясь легкой улыбкой путника, который шел через безжизненную пустыню и добрался, наконец, до колодца с чистой водой. — Человек, я снова человек!..»
— Эй!..
Гермиона повернулась и обмерла. Ее взгляд встретился с удивленными глазами Драко Малфоя, который сидел на кровати и явно уже не спал.
Только сейчас Гермиона обратила внимание на свой наряд. К своему ужасу, она обнаружила, что надетая на ней наволочка домовика ничего не закрывает. Со сдавленным криком она подхватила первый попавшийся кусок ткани — коврик с пола — и обернула его вокруг себя, багровая от смущения. Драко уставился на нее, не в силах сказать ни слова. Неловкая пауза продолжалась несколько секунд, пока они молча смотрели друг на друга, не в силах охватить разумом создавшуюся ситуацию.
— Может, ты объяснишь, что делаешь в моей спальне? — первым нарушил молчание Драко. — И при этом полуголая!..
— Ну, я…
— И что ты сделала с моим домовым эльфом? — несколько раздраженно прервал ее Драко. — Надеюсь, ты ее не убила, тупая грязнокровка? Она стоила нам девяноста галеонов, и…
— Да заткнись, Малфой! — огрызнулась Гермиона. — Я ничего не сделала твоему домовому эльфу. Я — твой домовой эльф…
Стилист: Stasy
