Как я была домовиком

Глава 5. Магия в действии

Драко замер, пытаясь хоть как-то разобраться в происходящем. Проще всего было сказать себе, что это сон — причем кошмарный: его эльфиха куда-то пропала — отец, конечно, обвинит в этом его, а вместо нее в спальне оказалась одетая только в коврик с пола и лунный свет Гермиона Грейнджер! А самое ужасное было то, что эта картина начинала казаться ему не лишенной некоторого очарования.

— Что ты делаешь в моей комнате? — повторил Драко голосом, который был одновременно раздраженным, подозрительным и удивленным.

— Я же сказала тебе, — сердито ответила Гермиона, начиная терять терпение. — Я — твой домовой эльф.

— Что ж, если ты настаиваешь… — губы Драко медленно скривились в ухмылке. Он почувствовал, что берет ситуацию под свой контроль. — Я, конечно, принимаю полуодетых девиц в своей спальне, но тебя я, признаться, не ожидал…

— Да заткнись ты! — Гермиона едва не закричала. — Это не  то, что ты подумал, — она остановилась, глубоко вздохнула и поправила прическу. — Во-первых, мне нужна какая-нибудь одежда, а потом, — она послала Драко ядовитый взгляд, — я тебе все объясню.

— Да, Грейнджер, уж сделай одолжение, — ответил Драко, слегка нахмурясь. Он подумал вдруг, что она могла оказаться здесь с какими-нибудь зловещими намерениями. У семьи Малфоев, в конце концов, было достаточно недоброжелателей, а есть ли лучший способ свести счеты с врагом, чем убить его единственного наследника в собственной постели? Драко достал из-под подушки волшебную палочку, смерил Гермиону подозрительным взглядом и направился к гардеробу.

— Если можно, что-нибудь не черное, — жеманно попросила Гермиона, в голосе которой еще слышалась враждебная нотка. Драко распахнул двери гардероба, и она добавила: — Впрочем, похоже, что другие цвета в твоей коллекции не представлены…

— Не повезло, — ответил Драко, бросив ей черный халат с серебряной монограммой ДМ. Гермиона поймала его и устремилась за ширму, метнув в Драко раздраженный взгляд. Она не утруждала себя словами благодарности: его ухмыляющаяся физиономия так и напрашивалась на пощечину.

— …Итак, — подвел итог Драко, — ты разбила ценные и дорогие флаконы гоблинской работы, старый негодник превратил тебя в домового эльфа, отец купил тебя на аукционе, и теперь ты — моя персональная служанка, обязанная беспрекословно повиноваться мне.

— Я не намерена выполнять твои дурацкие приказы! — воскликнула Гермиона.

— Это объясняет, почему маме все время чудилась грязная кровь, — продолжал Драко, не обращая внимания на ее слова. — Это была ты, — он глянул на нее из-под полузакрытых век. — Я все время ощущал что-то странное в твоем поведении.

— Что ж, — заключила Гермиона, завязав поясок халата. — Проклятье, как видишь, прошло, так что я больше не буду беспокоить твою маменьку неприятными запахами. Я ухожу. У тебя есть Дымолетный порошок?

Драко не ответил. Его взгляд нервировал Гермиону — хотя лицо Драко не выражало никаких чувств, в глазах появился опасный блеск. Гермиона поежилась — этот взгляд наводил на мысли о волках.

— В чем дело?

— Я не думаю, что ты уйдешь отсюда, — произнес Драко.

— Что? — изумилась Гермиона. — Нет, мне, конечно, доставляет удовольствие пребывание в вашем очаровательном логове, но я могу найти себе более увлекательное занятие, чем нянчиться с избалованным ублюдком вроде тебя. Где Дымолетный порошок?!

— А его здесь просто нет, — спокойно ответил Драко. — Камины в Поместье Малфоев подключаются к Дымолетной сети только в присутствии кого-то из Малфоев. Все входы и выходы защищены тринадцатью разными проклятьями и заклятьями, которые не может снять никто, кроме членов нашей семьи. Просто так никто не может ни зайти в Поместье, ни выйти отсюда.

Остолбенение у Гермионы прошло, и она взглянула на Драко с угрозой.

— Тогда ты поможешь мне! — почти прорычала она низким голосом.

— Не думаю, — возразил Драко с мрачной ухмылкой.

Гермиона придвинулась поближе. Драко вздрогнул и отшатнулся назад, что слегка порадовало ее.

— Ты поможешь мне! — крикнула она, срываясь на визг. — Или я тебя заставлю!

Драко спокойно покачал головой:

— Ты забываешь, у кого из нас есть волшебная палочка, Грейнджер, — он покрутил палочкой, чтобы подчеркнуть этот факт. — А кроме того, кто сказал тебе, что проклятье прошло?

Гермиона была настолько поражена абсурдностью этого вопроса, что на мгновение лишилась речи.

— Может, ты не заметил, — задыхаясь от гнева, произнесла она, — так посмотри внимательнее: человеческие руки и ноги, человеческие пальцы, уши тоже далеко не слоновьи… По-твоему, я похожа на домовика?!

— Ну, — ответил Драко, чуть подняв брови, — насчет ушей я не стал бы говорить столь уверенно, но в целом — нет, не похожа.

— Сообразил, поздравляю…

— Но, — прервал ее Драко, — почему ты уверена, что останешься в таком же обличье завтра утром?.. Ты можешь быть человеком по ночам, а домовиком днем. Некоторые проклятья действуют так, — добавил он таким тоном, каким обычно говорят первокласснику, что дважды два — четыре.

Это замечание вновь лишило Гермиону дара речи. Увлекшись словесной пикировкой с Драко, она забыла о реальности, которая теперь болезненно возвращалась к ней. Малфой был абсолютно прав — она еще не стала прежней. А без этого — даже если ей и удалось бы добраться до Косого переулка, не было никакого смысла появляться там в образе домового эльфа…

— Кроме того, — добавил Драко с нехорошей улыбкой, — если завтра утром тебя не будет, отец накажет меня за  то, что я потерял еще одного домовика… Не говоря уже о том, что я всегда мечтал о том, чтобы моей служанкой стала умнейшая ведьма Хогвартса!

— Ну уж нет! — горячо воскликнула Гермиона. — Даже если я снова стану к утру домовиком, я не собираюсь выполнять все твои глупые распоряжения!.. Давно пора позаботиться о бедных домовых эльфах, — гневно продолжала она. — К ним не будут больше относиться, как к бессловесным рабам. Я добьюсь предоставления им гражданских прав!

— Права — домовикам? — Драко от смеха едва не свалился с кровати. — По-моему, Грейнджер, проклятье пагубно повлияло на твои мозги. Мне показалось, или ты действительно что-то говорила о правах домовых эльфов?

— Да, говорила! — подтвердила Гермиона, глядя на Драко с глубочайшим презрением и с каждой секундой все больше раздражаясь. — Тебе этого не понять. Ты — бесчувственный эгоист, который не заботится ни о ком и ни о чем, кроме собственного благополучия. Посочувствовала бы тебе, Малфой, но, боюсь, я сейчас не в том настроении.

— Ничего страшного, — отмахнулся от ее слов Драко. — Мне и так хорошо.

Они помолчали. Гермиона с трудом сдерживала гнев, разгоравшийся в ней танцующим на углях пламенем. От Драко, напротив, веяло холодом, как от окна, покрывшегося инеем первой морозной зимней ночи. Пауза затянулась.

— Ладно, — произнесла, наконец, Гермиона, усаживаясь на роскошную бархатную кушетку. — Я не буду спать до утра, чтобы убедиться, что проклятье прошло, — она пристально взглянула на Драко. — Но если я останусь человеком, Малфой, ты поможешь мне выбраться отсюда. Это, кстати, и в твоих интересах — не думаю, что твои родители обрадуются, обнаружив в твоей спальне маглорожденную ведьму.

Драко слегка улыбнулся и махнул рукой:

— Конечно-конечно… Я тоже подожду до утра, — он не стал говорить, что произойдет, если она останется в эльфийском обличье.

Через несколько часов ожидания Гермиону стало потихоньку клонить в сон. Она опустила голову на руку и попыталась сконцентрироваться, глядя в окно. Звезды медленно двигались по темному небу, собираясь на западе, луна спускалась к горизонту, готовясь уступить место солнцу. Краем глаза Гермиона заметила, как Драко прошел в угол спальни, а затем услышала негромкий звон стекла. Вернувшись, он слегка коснулся ее плеча. Гермиона подняла голову и увидела Драко с двумя бокалами и бутылкой, наполненной полупрозрачной розовой жидкостью.

— Выпей, — тихо сказал Драко, наполняя один из бокалов. — Это зелье позволяет человеку не засыпать. Ты ведь не хочешь уснуть, ожидая превращения обратно в домовика, не так ли? — он ясно прочел сомнение на ее лице. — Не бойся, это не яд. Кроме того, если в моей спальне найдут труп маглорожденной ведьмы, это будет еще хуже… — и чтобы окончательно успокоить Гермиону, он налил зелье во второй бокал и отпил немного.

Гермиона с подозрением оглядела свой бокал и сделала пару осторожных глотков. Тут же она ощутила, как пробуждаются все ее чувства. Этот напиток, подумала она, напоминает масляный эль, но с большей энергетикой и худшим вкусом — как белое вино в сравнении с пивом. Она провела рукой по волосам, ощущая легкое покалывание статического электричества.

Драко с комфортом устроился на кушетке напротив Гермионы и сидел с отсутствующим взглядом, слегка откинувшись на мягкую спинку и потягивая напиток из своего бокала. Неожиданно Гермиона обратила внимание на  то, насколько близко друг к другу они сидят — едва не соприкасаясь. Драко не обращал на это внимания, и Гермиона вернулась к своим мыслям, ощущая воздействие на нее выпитого зелья. Электрические разряды проскакивали вдоль позвоночника, и по всему телу распространялось приятное тепло. Она отодвинулась чуть подальше от Драко, и эти ощущения постепенно угасли.

Прошли еще несколько часов молчаливого ожидания. Солнце поднялось из-за недалеких холмов, прогоняя тьму своими лучами.

Гермиона содрогнулась. Она с ужасом увидела, как ее кожа становится зеленоватой в крапинку, а затем тело охватило знакомое ощущение скукоживания. Волосы укоротилась, а уши, наоборот, удлинились и стали остроконечными. С ужасным разочарованием Гермиона оторвала взгляд от своих рук и взглянула на Драко, сидевшего с понимающей улыбкой.

— Доброе утро, Гетти, — сказал он.