Гарри Поттер и демон власти

Глава вторая. Неожиданные новости

Через два дня после отъезда Мэгги с Гарри начали происходить странные вещи. Он то и дело просыпался ночью и сначала даже не мог понять, отчего. Впрочем, когда до него, наконец, дошло, почему ему не удается выспаться, легче не стало. Гарри понял, что всё время просыпается от ощущения чьего-то взгляда на себе. В итоге, в среду вечером, поборов и усталость, и страх, мальчик решил ни за что не засыпать и выяснить, в чём же, собственно, дело.

Он лежал вот уже три часа, стараясь забить голову как можно большим количеством мыслей, только бы не спать. Дёсли уже давно легли, и теперь по всему большому дому носился эхом раскатистый храп дяди Вернона. Дадли вторил отцу из соседней комнаты свистящими и хрюкающими звуками, от которых (а Гарри это было и слышно, и ощутимо) дрожала посуда в кухонном шкафу и в буфете под лестницей. Часы с кукушкой — единственная вещь, не раздражавшая Гарри в Дёслиевском доме — пробулькали три часа ночи.

— Скорее всего, это просто моё воображение, — решил Гарри и, положив себе подождать ещё полчаса, почти успокоился.

Гарри разбудил какой-то шорох.

— Неужели же я заснул? Вот дурак! — подумал он, открывая глаза и… вздрогнул.

На него из полумрака комнаты смотрели большие зелёные глаза, горевшие лучистым пламенем. Сначала Гарри застыл в немом ужасе, но потом страх вдруг покинул его.

— Где же… где я уже видел эти глаза? — мучительно вспоминал он. — Два года назад, комната, лампа… нет, нет, — недавно! Скрипучий голос, уши… Добби!

— Здравствуйте, Гарри Поттер, сэр, — Добби сладко пожмурился и снова взглянул на мальчика во весь окоем своих огромных глазищ. — Добби уже давно приходит к Гарри Поттеру, но Гарри Поттер каждый раз спит, сэр. Добби не решался разбудить.

— Какой вздор, Добби! — радостно ответил Гарри, с облегчением подумав, что более удачного окончания этих ночных недоразумений, пожалуй, и быть не может. — А я-то думаю, кто это на меня все смотрит ночью! Ну, так что, — вдруг встревожился мальчик, — неужели что-то в Хогвартсе стряслось?

— И да, и нет, Гарри Поттер, сэр, — уклончиво ответил Добби. — Не волнуйтесь, не волнуйтесь Гарри Поттер, — тут же залопотал он, увидев, как ещё больше исказилось беспокойством Гаррино лицо, — сейчас уже всё в порядке, всё совершенно в порядке, уверяю Вас, сэр. И Добби, — эльф сдавленно хихикнул, — тоже в порядке. Только хорошее, сэр.

— Уф! Ну, ты и напугал меня, Добби! — пробормотал Гарри, опускаясь обратно на подушку и уставившись на домашнего эльфа. — Ну же, не томи, расскажи, что там, в Хогвартсе!

— Добби пришел проведать Гарри Поттера, сэр! — несколько обиженно протянул Добби, но, видно, он и впрямь очень хотел о чем-то рассказать, потому что быстро повеселел и снова зажмурился, как мартовский кот. — Добби теперь кавалер Ордена Мерлина третьей степени, сэр, — с гордостью протянул он и выпятил грудь, чтобы Гарри мог лучше видеть небольшой серебряный полумесяц, свисавший с груди эльфа на золотой цепочке. В центре полумесяца искрился внутренним светом большой сапфир.

— Не может быть! — вырвалось у Гарри, но он тут же спохватился, — то есть, может, конечно… Но как… За что ты получил орден, Добби?

Эльф прямо-таки заёрзал на стуле от возбужденного восторга и одним взмахом руки зажёг керосиновую лампу на прикроватном столике. Эту лампу Дёсли презентовали Гарри прошлым летом, решив, видимо, что лучшего применения ей найти просто невозможно. Лампа досталась Дёсли в наследство от дальней родственницы дяди Вернона, то ли троюродной, то ли ещё какой сестры, завещавшей весь свой домашний скарб любимому племяннику Дадли. Последний обрадовался исключительно новенькому телевизору, «удачно» купленному родственницей перед смертью, а вот всё остальное скуповатые Дёсли аккуратно затолкали в сарайчик на заднем дворе. Не поместилась туда одна несчастная лампа, за что и была разжалована в персональный светильник ненавистного Гарри.

Добби тем временем закончил прихорашиваться и кряхтеть, а посему медовым голосом продолжил:

— Профессор Дамблдор сам лично вручил Добби орден, сэр. Он сказал, что Добби герой, что если бы не Добби, у Хогвартса были бы большие проблемы… если бы Добби не оказался таким умным и предусмотрительным, сэр.

Как ни обеспокоила Гарри последняя реплика Добби, он всё-таки поспешил поздравить эльфа, раздувшегося от гордости до такой степени, что Гарри всерьёз стал опасаться, как бы Добби не лопнул от счастья.

— Ну а теперь, Добби, расскажи мне, всё-таки, за что же ты получил орден? — затаив дыхание, вопросил Гарри.

— Добби хороший домашний эльф, — нахмурился Добби, — но иногда он слишком уж вольно распоряжается собой, сэр. Правда, в этот раз именно это спасло миссис профессору Росток жизнь, сэр.

— Что?! — Гарри чуть не выпрыгнул из-под одеяла от ужаса. — Профессор Росток попала в беду?..

— К сожалению, Гарри Поттер, сэр, — эльф ещё больше нахмурился и стал рассказывать. — В Хогвартсе сейчас идет грандиозная подготовка к новому учебному году, сэр. Для того чтобы обезопасить от любого постороннего присутствия учеников, сэр. Профессор Дамблдор и другие преподаватели наносят новейшие и наикрепчайшие заклятья, создают специальную магическую защиту от чужаков для территории школы и проверяют все возможности существования в замке подземных ходов, выводящих за территорию Хогвартса, сэр. Кроме этого, профессор Флитвик и профессор Дамблдор сделали всё, что в их силах, чтобы на территории Хогвартса нельзя было передвигаться незаметно, сэр. Даже какие-то модели плащей-невидимок не будут больше действовать… — при этих словах эльфа Гарри мысленно представил себе, как неудобно ему будет без собственного плаща-невидимки, который уже не один раз выручал его, Рона и Эрмиону в трудных ситуациях. Оставалось только уповать на то, что на модель его плаща Хогвартские заклинания не подействуют.

— Профессора очень постарались, чтобы обезопасить территорию школы, сэр, — продолжал Добби, — но не смогли обезопасить Чёрный Лес, который тянется на много миль на Восток и, кажется, кончается у самого моря, сэр. Не могу отрицать, что в этом никто не уверен, сэр, даже директор Дамблдор, сэр. Между профессорами возник спор, как быть с Чёрным Лесом, ведь известно, что в свое время там скрывался Тот-Кто-не-должен-быть-помянут, сэр. Что же помешает ему прийти оттуда, если он захочет причинить вред ученикам Хогвартса, сэр! Но пока профессора совещались, в школу приехали эксперты из Министерства Магии, чтобы проверить безопасность школы, до того как в неё прибудут ученики, сэр. Именно тогда враг решился скомпрометировать профессора Дамблдора и, по возможности, причинить как можно больше вреда, сэр. Среди бела дня из Чёрного Леса вышли пауки, сэр. Они пробрались в теплицы и уничтожили бы все магические растения, если бы не наткнулись на профессора миссис Росток, которая попыталась оказать им сопротивление, сэр. Пауки, разумеется, расправились бы с ведьмой, если бы Добби не оказался рядом, сэр. Добби плохой, сэр…

Эльф опять нахмурился и сделал угрожающее движение головой в сторону стены. Гарри, знавший, что этот удар непременно разбудит Дёсли, кубарем скатился с кровати и с трудом удержал Добби.

— Добби очень плохой эльф! — снова обругал себя эльф и икнул. — Плохой, плохой Добби! Добби забыл, какую милость оказал ему профессор Дамблдор, приняв его на работу, когда никто не хотел этого делать! Профессор Дамблдор даже платит Добби зарплату… — при этих словах зелёные глаза Добби наполнились слезами. Он вытащил из рукава огромный, непонятно как туда вмещавшийся носовой платок, размером с новую белоснежную скатерть тёти Петунии, и шумно высморкался, несмотря на умоляющее «шшш» Гарри. После, скатав платок и засунув его обратно, Добби продолжил бормотать:

— Добби очень плохой эльф, Гарри Поттер, сэр! Очень! Очень! — вскрики Добби становились все громче и громче.

— Прости, Добби, но нельзя ли поподробнее дальше! — прошипел Гарри.

Эльф тупо уставился на него, кашлянул и продолжил обычным, как ни в чём ни бывало, голосом:

— Добби в тот день забросил свои обязанности, сэр, потому что Добби захотелось погулять. Добби давно хотел поболтать с мандрагорами…

— А что — разве они ещё и говорить умеют?! Они ведь плачем убивают… — вырвалось у Гарри.

— Разумеется, — невозмутимо буркнул Добби. — Но, Гарри Поттер, сэр, мандрагоры опасны только людям. С домашними эльфами они в большой дружбе и часто не прочь перекинуться с нами словечком-другим, поделиться последними сплетнями, ведь мандрагоры, сэр, в некотором роде, ясновидящие, они знают почти всё, что происходит в мире, но мало кому согласятся об этом рассказать, сэр. Вот Добби и решил узнать, что сейчас творится в мире…

Голова Добби на этот раз дернулась в сторону лампы, и Гарри снова пришлось увещевать эльфа, чтобы тот оставил попытки наказать себя. Добби всхлипнул и прогнусавил:

— Гарри Поттер очень, очень добр, сэр. Добби так благодарен Гарри Поттеру, сэр! Ну вот, и когда Добби пришел в теплицу, он увидел профессора миссис Росток, на которую напало сразу три паука. Добби пришел на помощь профессору миссис Росток, но пауков становилось всё больше и больше, сэр. Тогда Добби немедленно позвал профессора Дамблдора и других профессоров, сэр, Добби умеет быстро перемещаться, ему не надо аппарировать, сэр. Пауки сбежали, как только профессор Дамблдор появился в теплице, и профессор миссис Росток не пострадала, сэр. Но комиссия Министерства Магии уже узнала о том, что один из профессоров подвергся нападению пауков из Чёрного Леса, и потребовала, чтобы школа либо обеспечила безопасность со стороны леса, либо отказалась от обучения школьников в этом году, сэр. Профессора очень расстроились, потому что совершенно не представляли себе, как можно охватить Заклятием Защиты такое огромное пространство, сэр. Ведь лес с момента основания Хогвартса был запретным местом для учеников, а существа, обитавшие в нём, никогда не выходили из леса даже ночью, сэр. Больше всего профессора Дамблдора удивило то, что на Хогвартс напали гигантские пауки, о существовании которых в школе ходили только слухи, сэр. Даже профессор Дамблдор не мог ничего придумать, чтобы запереть существ в лесу, сэр. И вот тут, — Добби выпучил глаза и опять зажмурил их от удовольствия, — тут, сэр, Добби помог спасти репутацию Хогвартса. Добби владеет совершенно иной магией, сэр, не такой, как колдуны. Домашние эльфы — магические существа от природы, сэр. Добби вспомнил, что существует особое растение, заросли которого не пускают через себя никого, если его намерения дурны, а помыслы нечисты, — растение Эдриланус, которое Добби видел тогда, когда был маленьким эльфом, сэр. К несчастью, это растение есть только на Севере, и оно растет в глубоких лощинах, сэр. Но профессор Дамблдор послал сову в Дурмштранг и вскоре получил семена Эдрилануса. Комиссия лично проверила живую изгородь, которая, благодаря Рубеусу Хагриду, выросла уже через два дня, сэр. И все остались довольны, потому что ни один из выпущенных хищников не смог преодолеть заросли цветов, сэр. Комиссия уехала, присудив Добби Орден Мерлина третьей степени, сэр.

Выпалив последние слова, Добби снова выгнулся дугой и, жмурясь от удовольствия, застыл как вопросительный знак. Но Гарри плохо слушал конец его рассказа, он думал о нападении пауков. Какие пауки? Слова Добби о «гигантских пауках», обитающих в Чёрном Лесу, встревожили его. Он вспомнил, как два года назад они с Роном попали в лапы к гигантским паукам в Чёрном Лесу и разговаривали с их предводителем, которого вырастил тайком от всего Хогвартса Хагрид, за что и вылетел из школы в третьем классе.

— Послушай, Добби, — обратился он, наконец, после долгого молчания к эльфу, — эти пауки… Они действительно были гигантские?

— О да, Гарри Поттер, сэр! — радостно сообщил Добби, видимо, подумав, что Гарри собирается оценить не только его вклад в обеспечение безопасности Хогвартса, но и величину врагов, с которыми пришлось столкнуться Добби.

Гарри побледнел и, всё ещё ничего не понимая, выронил:

— Но почему Арагог вздумал нападать на Хогвартс?..

Теперь, в свою очередь, побледнел Добби. Губы его сложились в недоверчивую натянутую улыбку, и он, сменив форму вопросительного знака на форму восклицательного, заикаясь, протянул:

— Г-г-г-Гарри П-п-ппо-Пот-тт-т-тер сказ-з-зал Ар-раг-г-гог?

— Ну да… — Гарри непонимающе уставился на эльфа, которого прямо-таки выкручивало в дугу. — А в чем дело, Добби?

Эльф воздел когтистые руки к потолку и, захлебываясь рыданиями, возопил на весь дом:

— Гарри Поттер спрашивает, в чем дело! Гарри Поттер ничего не понимает!

— Разумеется, я ничего не понимаю! — зашипел Гарри, зажимая Добби рот. — Не кричи так, пожалуйста! Один Мерлин знает, что будет, если кто-нибудь из Дёсли проснется!

В доме раздался придушенный кашель дяди Вернона, и Гарри почувствовал, как внутри у него все переворачивается. Он зажмурился, даже не желая думать о том, как он объяснит дяде Вернону, кто сейчас кричал на весь дом, о том, что кто-то чего-то не понимает. Однако кашель больше не повторился, и в доме по-прежнему висела тишина, нарушаемая только сонным поскуливанием Дадли. Мальчик ещё раз прислушался, чтобы полностью удостовериться в том, что ему ничего не грозит, и повернулся к Добби. Надо сказать, что Гарри, как ни был расстроен, все-таки чуть не прыснул со смеху. Лицо эльфа, обычно имевшее светло-серый цвет, сейчас было багрово-зелёным и шло пятнами; висячие уши встали дыбом и развесисто распарывали воздух, двигаясь туда-сюда, как дворники; зелёные глаза, и так выпученные, выкатились двумя зелёными теннисными мячиками из орбит и, судорожно моргая, выражали полную покорность жестокой судьбе.

— Ладно, ладно, Добби, — утешительно пробормотал Гарри, убирая руку с зажатого ею длинного эльфийского носа, но не отпуская при этом рта, — прости меня. Но ты, пожалуйста, так больше не кричи, а то наша встреча будет прервана и мне сильно попадет, хорошо?

Эльф с шумом втянул воздух освободившимся носом и, хлюпнув, закивал головой с таким энтузиазмом, что Гарри чуть не отправился на пол.

— Вот так, — Гарри старался сохранять максимально возможное спокойствие. — А теперь расскажи толком, что такого страшного в Арагоге. Ну, за исключением размеров и кровожадности, — добавил он, немного подумав, и убрал руку со рта Добби.

— Ах, Гарри Поттер, сэр! — завопил было Добби, но под уничтожающим взглядом Гарри понизил голос до конспиративного шепота и дальше уже шипел как простуженная змея. — Не называйте его имени, прошу вас, сэр!

— Да что ж такое! — не выдержал Гарри, под влиянием Доббиного шептания тоже заговоривший шёпотом, — того не называй, этого не называй! И почему все так боятся называть имена этих страшилищ?! Вот Волдеморт, например, сов… Ой! Добби! Ну… Ты — чего?… Что с тобой такое?…

Добби между тем забился между ножек стула, на котором только что сидел, и, дрожа мелкими трясучками, удлинял свои уши, затянув их вокруг морщинистого лица, как платок.

— Не произносите имени, Гарри Поттер, сэр! Не произносите имени! — почти беззвучно шептал он, обливаясь слезами. — Никто теперь не смеет называть Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут по имени, даже смелый Гарри Поттер, сэр!.. Теперь, когда Тёмный Лорд восстал вновь, никто не может произносить его имя без внутреннего ужаса перед теми преступлениями против всего мира, которые он совершил и ещё только готовится совершить!

— Вот ещё! — фыркнул Гарри, продемонстрировав полное свое отвращение, забыв про то, что лучше бы вести себя потише. — Буду я ещё робеть перед этими безмозглыми Пожирателями Смерти и их господином, который даже умереть толком не может!

— Гарри Поттер ведет себя как истинный герой, сэр, — глаза Добби расширились и слёзы перестали течь из них, — но Гарри Поттер должен помнить: никогда нельзя относиться небрежно к опасности, угрожающей лично кому-либо или всему миру. Да, да, Гарри Поттер должен помнить и ни за что не вести себя безрассудно…

— Хорошо, Добби, — ответил слегка пристыженный Гарри. — Но ты все-таки расскажи, почему ты так испугался, когда я заговорил про… ну, ты понял, кого.

— Добби не испугался, Гарри Поттер, сэр, — устало прогнусавил эльф, выползая из-под стула и вновь водружаясь на него. — Добби очень, очень расстроился. Гарри Поттер не знает, сэр, что когда Добби был домашним эльфом мистера Люция Малфоя, от жестокости которого Гарри Поттер освободил Добби, — и тут глаза эльфа моментально наполнились лучистыми слезами благодарности, — Добби много слышал о делах и о мечтах мистера Малфоя, сэр. О да! Добби много, очень много знает! Добби знает, что мистер Люций Малфой во времена первого пришествия Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут руководил всеми пытками и убийствами магглов, сэр. Мистер Малфой плохой, очень плохой колдун, сэр! И вот, как-то раз, Добби услышал тайный разговор мистера Малфоя с женой, сэр. Домашних эльфов не считают за живое существо, сэр, поэтому, когда Добби убирал гостиную, господа Малфои даже не обратили на него внимания, и Добби всё слышал, сэр. Добби слышал, как мистер Малфой сказал миссис Малфой: «Если бы только нам привлечь на свою сторону главного паука Арагога, мы бы были достаточно могущественны даже и без Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут», — вот что сказал своей жене мистер Малфой, сэр. Тогда миссис Малфой спросила у хозяина… — Добби запнулся. Лицо его на минуту исказила невиданная злоба, а потом он выдавил из себя. — У мистера Малфоя, почему он так надеется на какого-то паука, сэр. И мистер Малфой ответил: «Арагог гораздо могущественнее, чем может показаться. Во-первых, за ним пойдут все пауки Англии, а если надо, то и всего мира, что уже само по себе неплохо, а, во-вторых, (и это самое главное!) только Арагог и Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут смогут привлечь на нашу сторону дементоров»…

Гарри охнул и тут же зажал себе рот.

— Так вот в чем дело! — потрясенно прошептал он.

— Гарри Поттер всё понял, сэр, — хмуро проскрипел Добби, — а еще мистер Малфой сказал тогда: «Если бы я планировал войну против магглов и магглофилов, то непременно начал бы с Хогвартса и уж обязательно воспользовался бы помощью Арагога. Говорят, его вырастил этот тупой дворник Хагрид… Ну что ж! Только Хагрида он и не тронет. Они такие, эти чудовища…».

— Хм… ну, положим, не только Хагрида Арагог помнит… — задумчиво пробормотал Гарри и усмехнулся, — уж этого самого «Того, кто и так далее» он, я думаю, тоже хорошо знает! Я бы точно запомнил того, по чьей милости меня травили!.. Сильно сомневаюсь, что Арагог станет помогать ему. Правда… откуда он будет знать, что помогает именно ему, — вот вопрос!

— Добби очень, очень плохой эльф, Гарри Поттер, сэр, — зачастил Добби по новой, совершенно не слушая Гарри и явно ища что-нибудь, чем можно было бы прищемить уши или расплющить нос, — Добби должен был вспомнить слова мистера Люция Малфоя тогда, в Хогвартсе! Добби зря дали Орден Мерлина третьей степени! Добби подвел профессора Дамблдора, не предупредил, не помог!..

Эльф настолько проникся своей ничтожностью и никчемностью, что совершенно не обращал внимания на Гарри, который, с одной стороны, пытался объяснить Добби, что, если тот не сбавит тон, через минуту здесь будет нечто, посерьёзнее Арагога, а с другой стороны, всеми силами старался утешить его, прекрасно понимая, что всего в голове не удержишь. И, тем не менее, хотя Гарри и мог понять, насколько важно воспоминание Добби, он считал, что избирательная забывчивость эльфа просто поразительна. Между тем, сам Добби уже не выдавал в окружающее пространство самохарактеристики, а просто раскачивался на стуле и тихо выл, видимо, от отсутствия в Гарриной комнате потенциальных орудий самоистязания.

— Да ладно, Добби, — в очередной раз Гарри неуклюже попытался достучаться до эльфа, — с кем не бывает! Ну, забыл, — что же теперь, жизнь кончена? Давай, давай, приходи в себя! Кстати, — вспомнил Гарри, — я же еще не спросил, как дела у Винки!

Винки тоже была домашним эльфом, точнее, эльфийкой, но гораздо сложнее отнеслась к полученной свободе, чем Добби: её уволили, и с тех пор она всё тосковала по своему хозяину, будучи уверенной в том, что без неё ему было ни за что не справиться с делами, потому-то он и погиб, и почитала свободу за величайшее наказание. Несмотря на то что Дамблдор, принимая на работу в Хогвартс Добби, взял и Винки, эльфийка тосковала всё сильнее, совершенно не следила за собой и своей работой, целыми днями сидя у камина. Такой Гарри, Рон и Эрмиона её и оставили два месяца назад.

Добби немедленно вышел из транса и, судя по тому, как лицо его искривилось при упоминании о Винки, она уже успела натворить дел. Добби кинул странный взгляд на Гарри и почти сквозь зубы бросил:

— Лучше бы вам не спрашивать о Винки, Гарри Поттер, сэр. Винки, боюсь, сошла с ума, сэр. С тех пор как дементор «запечатлел поцелуй» на мистере Скорбсе младшем, она как-то утихомирилась. Сначала все думали, что она так тяжело переживает горе, а потом поняли, что она просто повредилась в уме. Это очень, очень печально, Гарри Поттер, сэр. Винки… она… она была для Добби большой, очень большой друг… Гарри Поттер поймет Добби… Да. Винки… профессор Дамблдор и миссис Помфрей, мэм, говорят, что Винки уже не придёт в себя, сэр, — закончил Добби с глазами, полными неземной грусти.

— Добби, — тихо проговорил Гарри, — неужели совсем никакой надежды?

— Боюсь, нет, Гарри Поттер, сэр. Боюсь, что совершенно никакой. Но Добби будет заботиться о Винки…

И на блестящий камзол домового эльфа упала ещё одна слеза. Кстати, камзол только сейчас привлёк внимание Гарри, хотя, в принципе, это должно было произойти гораздо раньше. Особенно интересно камзол сочетался с шапочкой Добби, которая была ничем иным, как чайным чехлом, видимо, позаимствованным эльфом на кухне Хогвартса. Гарри ошалело перевёл взгляд с камзола на чехол, а потом снова уставился на блестящие посеребрённые пуговицы.

Добби всю свою жизнь, будучи в услужении у семьи Малфоев, проходил в грязной наволочке с неаккуратно продранными дырками для рук и для ног, потому что домашнему эльфу в услужении не полагалось хорошей одежды. Если хозяин дарил эльфу какую-нибудь новую или даже поношенную, но все-таки одежду, это означало, что эльф свободен. Освободившись от услужения у Малфоев, Добби, однако, не спешил сменить одежду и в Хогвартсе тоже носил нечто несуразное, за исключением, пожалуй, носков, которым он уделял особое внимание и которые составляли единственное украшение его наряда, хоть и были, как это принято у домашних эльфов, разными. Трудно сказать, почему Добби столько внимания уделял именно носкам: потому ли, что Люций Малфой, вконец раздраженный Гарри, в сердцах отдал эльфу поношенный носок, ставший символом Доббиной свободы, потому ли, что страсть к носкам никогда не покидала Добби, — но с точностью можно было сказать только одно: ничто так не радовало эльфа, как носки в подарок, всем остальным он обычно пренебрегал и, казалось, так и будет пренебрегать. Поэтому теперь, глядя на новый, ничем не запачканный серый камзол, прекрасно сидевший на Доббиной мешковатой фигуре, Гарри даже забыл о печальной судьбе Винки.

«Наверное, он надел это специально для церемонии вручения Ордена», — рассеянно подумал Гарри, совсем забыв, что Добби уже две ночи домогался поделиться с ним своей радостью.

Пока Гарри с тупым удивлением изучал Доббин костюм, эльф, похоже, взял себя в руки и собрался прощаться.

— Что ж, Гарри Поттер, сэр! Добби нужно возвращаться в Хогвартс и, Вы сами понимаете, сэр, чем скорее, тем лучше. Добби должен предупредить профессора Дамблдора, сэр.

— Что? А, да, да, Добби, разумеется, — Гарри отогнал невеселые мысли, взглянул на эльфа и усмехнулся, — я еще раз поздравляю тебя с Орденом!

— Большое спасибо, Гарри Поттер, сэр! — зелёные глаза Добби ярко вспыхнули, и он даже приосанился. — Гарри Поттер должен помнить то, о чем Добби и он сегодня говорили, сэр. Добби как никто другой знает, что Тёмный Лорд жаждет смерти Гарри Поттера, сэр. И, поскольку Гарри Поттер просил Добби больше не мешать ему возвращаться в Хогвартс, Добби только скажет, что он думает, да, скажет, сэр.

Эльф пристально взглянул на Гарри, а затем на орден, висящий у него на груди.

— Добби думает, что именно в Хогвартсе свершится падение Тёмного Лорда (если ему вообще дано свершиться!). Добби надеется, что Тёмный Лорд падет, но боится, что именно Гарри Поттер снова будет причиной его падения, сэр. Добби боится за Гарри Поттера, — при этих словах в добрых глазах эльфа снова предательски блеснули слёзы, — Гарри Поттер должен быть осторожен, сэр, и должен достать свою волшебную палочку из-под кровати.

— Добби знает многое, — улыбнулся эльф, заметив, как у Гарри от удивления отвисла челюсть, — Гарри Поттер не в безопасности даже в маггловом доме, что же будет в Хогвартсе, сэр! Гарри Поттер ни на минуту не должен расставаться с палочкой, сэр!

— Спасибо, Добби! — Гарри почувствовал, как все заботы схлынули волной. Как всё-таки хорошо, когда один из твоих друзей — домашний эльф, который может тебя навестить в любое время! — Но ведь в Хогвартсе профессор Дамблдор!

— Профессор Дамблдор очень сильный колдун, — нахмурился Добби, — но он не вездесущ… да. Ну а теперь Добби действительно должен уходить. До свидания, Гарри Поттер, сэр.

Гарри хотел ответить, но в этот момент от стола, где стояла клетка Хедвиги, донесся тихий и протяжный птичий крик.

— Ты что, Хедвига? — удивился Гарри. И тут же уставился на Добби.

Домовой эльф обернулся к птице, глянул на неё и издал почти такой же тихий и протяжный крик, увенчавшийся тихим клёкотом.

— Ты что, Добби? — машинально спросил Гарри и тут же почувствовал себя полным идиотом.

— Сова Гарри Поттера очень умная птица, — проскрипел Добби, — она говорит, сэр, что сегодня безлунная ночь, и она не полетит на охоту, поэтому Гарри Поттер должен накормить её. Добби ответил, что передаст Гарри Поттеру её просьбу, сэр.

Гарри вытаращился на Добби, потом перевел взгляд на Хедвигу, восседавшую на жердочке, и выронил:

— Добби, ты что, по-птичьи умеешь разговарива…

Но Добби в комнате уже не было. Гарри постоял с открытым ртом, потом вспомнил о том, что рот открыт, и закрыл его.

— Ладно, прохвостка, — проворчал он, отламывая Хедвиге кусок пирога миссис Висли, — ночь у неё, видите ли, безлунная! Это в пять-то часов утра! Всё, спокойной тебе спячки!

Проглотив, в свою очередь, ломоть пирога, Гарри упрятал остатки под половицу и загасил лампу.