Глава 17. Эффект отражателя
Подготовка к превращению в анимагов шла полным ходом. Через день после разговора с Добби Гарри обнаружил на своём прикроватном столике маленький свёрток. Размотав его, мальчик удостоверился, что летучие мыши, готовившиеся послужить к употреблению, и вправду были чрезвычайно злобными, потому что, едва Гарри выпустил их шкуры на свет божий, они немедленно принялись клацать зубами, в слепой надежде поймать хотя бы палец Гарри. Рон разделил радость друга по поводу того, что теперь одним ингредиентом, имевшимся в наличии, стало больше, а вот Эрмиона радовалась совсем по другому поводу. Наблюдая за Мериадоком Малфоем, она пришла к выводу, что тот немного поправился и вообще глядит увереннее, чем раньше, значит, Добби всерьёз занялся мальчиком.
Гарри же, с началом второго учебного полугодия, немедленно ушёл с головой в свои с Алатиэль отношения. Время усиленных тренировок для подготовки к финалу, в котором Гриффиндору предстояло играть со Слитерином, ещё не подошло, но Гарри и Алатиэль виделись гораздо чаще, чем позволяли тренировки. С одной стороны, это было очень просто и даже объяснимо, потому что они оба учились в Гриффиндоре, да ещё и в одном классе, а, с другой стороны, Гарри снова пришлось столкнуться с дружеской ревностью Рона и Эрмионы. Друзья прожигали его негодующими взглядами, когда он поздно вечером устало влезал в гостиную, а следом за ним живо протискивалась и тут же убегала в спальню девочек Алатиэль. Гарри уже всерьёз начал бояться, что Эрмиона как-нибудь воспользуется тем, что по спальне она и Алатиэль — соседки, и наговорит девушке чего-нибудь неприятного. Но Эрмиона с этим не спешила, а Гарри вдруг заметил, что они с Роном и без него прекрасно проводят время. В ответ на все расспросы о том, чем они занимаются в то время, когда его нет рядом, Эрмиона смущённо фыркала что-то про библиотеку, а Рон и вовсе краснел до ушей, пребывая в партизанском молчании. И всё же друзья по-прежнему много времени проводили вместе, причём, Алатиэль, по непонятно как достигнутому молчаливому согласию, в свои дела не допускали, и даже Гарри был с этим полностью согласен. Особым предметом его радости также являлось и то, что Алатиэль больше не выбегала с уроков в госпиталь и необходимость расспрашивать её о том, что же всё-таки с ней происходит, совершенно отпала.
После рождественских каникул преподаватели вовсе сорвались с цепей: ученики взвыли от обрушившейся на них двойной нагрузки, учитывая, что до Рождества жизнь тоже не была особо сладкой. Фрик окончательно удовлетворился тем, как ребята дрались на дуэли, используя мелкие проклятия, вроде кандального, и решительно настроил всех на дуэль с использованием проклятий среднего уровня. Так что теперь ученики с дрожью ждали, как Невилль Лонгботтом будет кого-нибудь ослеплять, оглушать и тому подобное. Снейп, после январского полумесячного затишья, снова вышел из себя и неоднократно покушался отравить Тревора, а заодно — создавалось такое впечатление — и некоторых учеников. Особенно Снейп почему-то предпочитал смесь натурального кураре с хинным ядом. Его трогательная привязанность к этой отраве, а также полные ненависти взгляды, бросаемые в сторону гриффиндорцев, заставляли Гарри проявлять бдительность и на всякий случай проверять свой завтрак на предмет посторонних добавок. А когда, покопавшись в библиотеке, он узнал, что смесь кураре с хинным ядом относится к трудно обратимым, никакие меры предосторожности уже не казались ему чрезмерными. Профессор Трелани неустанно и с завидным энтузиазмом предсказывала мальчику ужасную смерть, но, прикидывая сроки, Гарри был спокоен насчёт Снейпа: всё уточняемая прорицательницей, дата предполагаемой смерти попадала лишь на июль. И даже Хагрид умудрялся добавлять проблем!
В первом полугодии великан слегка приутих, как уже выяснилось, впал в решение личных проблем с мадам Максим, и, наверное, поэтому не обременял ребят заботой об ужасающих монстрах. Но в январе ему, видимо, снова взбрело в голову, что ученики соскучились, изучая безобидных сорокоглазок и шлепов. Первые, правда, при всей своей кротости, были жутко прожорливы и сметали всё, что плохо лежало, а вторым явно не помешало бы укоротить лапы, потому что, пока ребята их выгуливали, животные оттаптывали им ноги. Увы, Хагрид снова проникся страстью к скрещиванию одного небезобидного вида с другим, в результате чего гриффиндорцы, появившись после Рождества на первом уроке по Уходу за магическими животными, даже не знали, смеяться им или плакать.
— Вот! — гордо возвестил Хагрид, указывая на слегка запорошенные снегом плоские чёрные ящики, которые вполне могли бы вместить нормального человека. — Сам подготовил, чтоб путём.
Из ящика, стоявшего ближе всех к Гермионе, донеслось странное поскрипывание, перемежающееся с деловитым хрустом.
— А… Хагрид… — нерешительно осмелился Симус Фенниган, — лучше скажи сразу, чтоб мы не удивлялись.
— Как? — оскорбился Хагрид. — А чего ж я так долго старался, сюрприз вам готовил? Ну, уж нет! Давайте-ка, сами и открывайте, только осторожно. Там, в углу, видите, из-под крышки поводок торчит? Не упустите, а то ведь улетят…
— Оно ещё и летать умеет! — ужаснулся Рон, бочком подбираясь к своему ящику и аккуратно опускаясь рядом с ним на корточки. — А хрустит-то как! Как будто кости…
— Ага, — просиял Хагрид, — почти угадал!
Рон тихо содрогнулся и проворно отдёрнул руку, потянувшуюся к крышке ящика.
— Ну, кто первый? — с каким-то нездоровым азартом потёр руки великан.
Первой оказалась Парватти, но не по собственной доброй воле, а по чистой случайности. Она так сильно волновалась, присаживаясь возле ящика, что чересчур сильно дернула поводок, беря его в руки. Крышка ящика резко отскочила в сторону и девушка дико завопила. Из тары вырвалось совершенно безобразное существо, на первый взгляд сильно напоминавшее летучую мышь-переростка, размерами приближавшуюся к телёнку. При ближайшем рассмотрении, однако, оказалось, что это нечто среднее между летучей мышью и ирландским кроликом-убийцей, которого Гарри однажды видел в Чудовищной Книге Чудовищ и, очень надеялся, что не увидит никогда воочию. Сходство прослеживалось, на первый взгляд, только в одном: там, где у летучих мышей обычно находится обрубок-хвост, торчал дикого цвета огромный клубок пуха. Только у кроликов-убийц была такая раскраска хвоста, что можно было спутать его с небольшим пушечным ядром, над которым всласть поработали импрессионисты. Гибрид взмыл вверх, расправив огромные жилистые крылья, и начал нагло мотаться из стороны в сторону, увлекая за собой Парватти, беспомощно болтавшуюся на поводке.
— Ну, разве не прелесть? — восхищенно умилился Хагрид и заломил руки, прямо как кокетка на Рождественском балу.
Мышь тем временем отчаянно рвалась в небо и Парватти, которая, кстати, отнюдь не была миниатюрной, с превеликим трудом препятствовала ей в этом.
— Это рыгастул, — конфиденциально сообщил ребятам Хагрид.
— О, как я рад встрече! — задушено прохрипел Рон, повиснув на поводке и пытаясь хоть на несколько дюймов пониже опустить своего монстра.
— Прости, что спрашиваю, Хагрид, — тихо спросил Гарри, который ещё не успел освободить своего питомца, — я правильно понял, что это гибрид…
— Ага, — Хагрид аж лучился от этого предположения, явно восприняв его как похвалу, — сам и скрестил… Мыша, да кролик-убийца!
— А где у него ядовитые зубы? — немедленно поинтересовался Дин Томас.
— Чево? — не понял Хагрид.
— Дин хочет сказать, — Гарри тщательно подбирал слова, с тем, чтобы вызнать побольше про потенциальный источник опасности, сидевший перед ним в ящике, и, при этом, как-нибудь ненароком не обидеть великана, — м-м-м… и я хочу спросить тоже, что гибриду досталось в наследство от кролика-убийцы?
Ответа не пришлось долго ждать. Справа раздался истошный вопль Невилля, который силой всё же спустил своего питомца на землю, но в данный момент лежал, придавленный его тяжестью. Всего в нескольких дюймах от носа Невилля блистали необычайно острые клыки металлического цвета, размером с два хороших кухонных ножа. Невилль отчаянно сопротивлялся, но силы были неравны и рыгастул медленно, но верно побеждал. Хагрид быстрым шагом прошел к Невиллю, поднял рыгастула на высоту своего пояса, и ребята тихо вздрогнули: рука великана, что есть силы, влепила монстру такой подзатыльник, что у того глаза съехались к расплющенному носу. Рыгастул издал дикий обиженный вопль, булькающе зарычал и гневно воззрился на стоявших кругом ребят: на Хагрида он рычать не смел.
— Они вообще-то ничего, рыгастулы… — нахмурившись, вздохнул великан. — Но этого лучше заберу пока, а то злой он сичас, чего хошь может выкинуть. Ты как — не против, Невилль?
Невилль, разумеется, был не против. Хагрид быстрым движением затолкал рыгастула обратно в чёрный ящик и деловито предложил ребятам прогулять оставшихся.
— Засиделись они в ящиках-то, — объяснил он, — так и крылья у них засохнут, того и гляди!
— Лучше б они сами засохли! — пробурчал Рон, на секунду взмывая на несколько футов ввысь.
Невдалеке со странным выражением лица скачками пронеслась Алатиэль, преследуемая по пятам оголодавшим рыгастулом.
— Людьми они вообще-то не питаются, — заверил Хагрид, проследив эту немую, но, в достаточной степени, саму за себя говорящую сцену. — Так, только кровушки рази попьют маленько… Всё ж таки мыши летучие!..
— Ну, да! Мне стало намного легче! — простонала Эрмиона, у которой с рыгастулом явно не сложились отношения.
Легче всего приходилось Дину Томасу. Его рыгастул либо был какой-то уж совсем заморенный долгим сидением в ящике, либо отчаянно нуждался в любви и понимании, но, так или иначе, Дин расположился вместе с ним на гигантской скамейке, недавно самостоятельно изготовленной Хагридом, и молча, с выражением неутолимого страдания на лице, терпел повсеместное облизывание лица любвеобильным звероящером.
— Брр! — вытаращился на Дина Рон, для верности наматывая поводок на руку. — А изо рта у них не воняет? Может, у них ещё и язык ядовитый?..
— Ну, что? Погуляли? — вынужденно спросил Хагрид, когда практически все ученики попадали на снег, обмотав вокруг пояса поводки. — Засуём их обратно? Ладно, пущай посидят в ящиках, давайте их сюда.
Из последних сил Гарри подтащил неутомимую летучую мышь к ящику и с трудом впихнул её туда. Хагрид насуплено захлопнул крышку и вкрадчиво поинтересовался:
— Ну, Гарри, как они тебе, рыгастулы?
— Да… всё… здорово… Хагрид… — выдавил из себя Гарри, у которого от усталости даже язык отказывался ворочаться. И, тем не менее, мальчик прекрасно понимал, что Хагрид очень огорчится, если поймёт, что рыгастулы не нравятся никому, кроме него самого.
— Не скучаешь по шлепам? — всё ещё недоверчиво покосился на него великан.
— Нет-нет! Что ты! — это был уже Рон, который всеми силами старался привлечь внимание Хагрида, потому что одному ему было уже не под силу затолкать в ящик коровоподобную летучую мышь.
— Ну, вот и ладненько! — просиял Хагрид и немного повысил голос, чтобы донести информацию до всех, — Значит, на всякий случай в следующий раз притаскивайте с собой тулупчики, — кормить их будем. Вдруг кинутся на кого, а то ведь голодные будут… Дык, чтоб не прокусили…
— Ага! — упавшим голосом согласился Рон, рядом с которым не было Эрмионы для отрезвляющего пинка, — а чем кормить? Кто-то из слизеринцев, надеюсь, провинился?
— Да нет! — рассмеялся великан, не уловив зловещего намёка, — мы их барсучьей кровью напоим, они, вроде, должны это любить… Я, правда, честно скажу, — не пробовал ещё — они только недавно вылупились, в основном, кушали друг друга в загончике…
— Меня сейчас стошнит! — краем уха услышал Гарри решительный голос Парватти, обращенный к Лаванде.
После того, как последний рыгастул с протестующим воем был заперт в ящике, в замке грянул колокол, и ученики поспешили возвратиться туда, стремясь как можно дальше уйти от успевших уже стать ненавистными рыгастулов. Даже взрывастые драклы, по сравнению с ними, стали казаться чрезвычайно милыми крабами, ну, может, только чуть-чуть переростками.
— Хагрид, послушай, — обратился Гарри к великану, поймав намекающие взгляды Рона и Эрмионы, — а ты не мог бы нам помочь?
— Да всё, что хочешь, Гарри, коли это не касается Запретного леса! — с настороженной готовностью отозвался Хагрид, запихивая под фундамент хижины последний чёрный ящик.
— Нет-нет! Не Запретного леса, — поспешил заверить его Гарри, — Нам нужна шерсть дракона.
— Чего? — Хагрид изумлённо воззрился на друзей, и Гарри уже начал думать, что у них ровным счётом ничего не выйдет.
— Ладно, — неожиданно согласился великан, даже не спросив, зачем это им нужна драконья шерсть. — Только, чур, никому не говорить, что мы тут драконов обдираем! Завтра позаимствую у Дадси немножко — у него много, он не обидится.
— Да, уж я надеюсь! — улыбнулся Гарри, — Ты нам ещё нужен живым, Хагрид!
— Ну, уж ты загнул! — рассмеялся великан, — если уж меня и сожрёт какая-нибудь зверюга, так точно не та, которой я занимаюсь! А вообще, я вам вот что скажу, — тут он немного нагнулся к Гарри, Рону и Эрмионе и понизил голос, — драконы себя в последнее время ведут как-то неспокойно, не к добру это!
— И зачем их вообще привезли сюда! — ляпнул Рон, чем обидел Хагрида до глубины души.
— Как зачем? — взревел он, — чтобы защищать учеников!
— Ага! То-то недавно чуть не сожрали Аманду Хопкинс из Райвенкло! — не сдавая позиций, отозвался Рон.
— А чего она полезла к ним? Сунула свой нос не туда, вот и получила по заслугам!.. — бескомпромиссно начал Хагрид, но Гарри перебил его:
— Хагрид, а ведь их не было, когда мы приехали, — в начале года!
— Яс-дело, не было, — хмуро ответил Хагрид, всё ещё обиженно сопя в сторону Рона, — их попозже ужо поставили, в сентябре. Потому как чего-то неладно было в школе, пока учителя Хогвартс-Экспресс спасали. А только никто ничего сказать не могёт, — добавил он, уловив вопросительное выражение лиц ребят, — всё вроде чего-то почувствовали, а улик-то никаких! Вот и порешили, что пусть ужо драконы будут, — неповадно, мол, при них-то в школу будет лезть. Они твари очень чувствительные, сразу ужо сообщат, ежели кто чужой… Оно и, правда, так, чего ж тут, — я согласен…
— Но Хагрид, — встряла Эрмиона, — Дамблдор ведь говорил, что в Хогвартсе установлена защита от чужого проникновения…
— Защита! — пренебрежительно отмахнулся Хагрид, — пока есть Дамблдор, есть и защита, а нету Дамблдора — дык и никакая защита не устоит!.. — он вдруг запнулся и изумлённо посмотрел на ребят, — я не должен был вам этого говорить! О, Господи, я не должен был!
После того, как Хагрида немного утешили, и он поверил в то, что ничего особо важного ребятам не выдал. Гарри, Рон и Эрмиона быстро побежали в замок, чтобы успеть перекусить. Уже темнело, и в замке потихоньку стали зажигаться огоньки.
— Ну, что, — прошептал Рон на ухо друзьям, — сегодня ночью идём в Лес?
Но они никуда не пошли, потому что в этот вечер Хмури почему-то решил провести с Гарри внеочередной урок по невербальной магии. Старый аврор сильно осунулся после штурма Азкабана, и Гарри было совершенно ясно, почему: Хмури тогда оказался в каких-то пяти-шести дюймов от того места, где дементоры напали на край колдовской колонны. Нельзя было сказать, что мгновенная смерть тридцати с лишним человек перед его носом сильно трогала Дикоглаза, но, видимо, после долгой и упорной борьбы с чёрной магией, Хмури сильно притомился от осознания неисчерпаемости её источников.
— Тридцать с лишним лет! Тридцать! — воскликнул он как-то, когда особо разоткровенничался с Гарри. — Столько их на моей памяти убито, столько своими руками засадил в Азкабан, а их всё только прибывает, Поттер! Можешь себе это представить! Только больше их становится, как у той гидры — сколько голов не отсеки, а она вместо одной отрубленной две новых растит. Прижигать надо порезы-то! А мы не прижигаем, всё милосердием балуемся, даже четырнадцать лет назад баловались, когда сторонников Вольдеморта по тюрьмам рассаживали — вон, сколько их оправдано! И ведь знаю, знаю поимённо, кто из них сейчас с ним снова бродит! Стыдно, Поттер!.. А сделать ничего не могу!
Но в этот вечер Хмури явно не был настроен на сентиментальность и откровенности.
— Фрик хочет, чтобы я успел натренировать тебя с обратимостью проклятий до его следующего урока. Хочет, чтоб ты там высший класс ему показал, — скоро бросил аврор, впуская Гарри в отведённую ему Дамблдором комнату.
Это был небольшой кабинет, со сводчатыми окнами и достаточно высоким потолком. Детекторы зла, которые Хмури всегда и всюду возил с собой, уютно пристроились на достаточно большом прикроватном столике. Над всё тем же столиком висело огромное зеркало заклятых, в котором всё так же двигались тени. Сейчас, правда, нельзя было различить даже контуров отдельных фигур. На столе у Хмури стояла большая стеклянная колба, почти донизу завешенная шёлковым полотном.
— А что — там? — тихо спросил учителя Гарри, внутренне боясь услышать ответ.
— Пауки, — просто ответил Хмури, со стоном приземляясь на стул перед столом, — Садись.
Гарри сел, но всё же никак не мог унять тревожного предчувствия, терзавшего его в отношении судьбы пауков.
— Фрик сказал, что натренировал только на проклятиях третьего порядка? — более утвердительно, чем вопросительно промычал Шизоглаз.
— Угум! — мымыкнул в ответ Гарри.
— Ну, так вот, ты прекрасно, я думаю, знаешь, что есть ещё и проклятия среднего, второго, и высшего, первого, порядка, — как-то грозно зарокотал Хмури. — В принципе, почти на каждое проклятие среднего порядка вы в этом семестре на Защите от тёмных сил потратите где-то по уроку. Моя задача объяснить тебе, что почти каждое проклятие второго порядка имеет контрпроклятие, ну, кроме таких, например, как хорошо тебе известная помехова порча, слепопроклятие и тому подобное. Но вообще-то ты, я думаю, также в курсе, что контрзаклятия — это всегда либо очень муторно, либо очень длинно.
Гарри абсолютно ни о чём таком не думал и не знал, но согласно кивнул головой, чтобы Хмури не начал объяснять на пальцах, как маленькому.
— Тебе же надо действовать более чем быстро, если на тебя направлена чужая палочка, — продолжал тот, — вот почему гораздо проще применить отражательный эффект. На то, чтобы сделать это, у тебя есть около доли секунды после того, как в тебя полетело заклинание. В принципе, потренировавшись, можно спокойно уложиться, — Хмури устало откинулся на спинку стула и деловито пошамкал подобием рта. — Контрзаклятие за четверть секунды могут творить очень немногие. Другое дело — если ты знаешь, чем в тебя ударят, конечно… Но тогда эффект отражателя становится ещё проще. Суть вот в чём. К примеру, — Хмури сдёрнул шёлковую тряпку с аквариума, в котором обнаружилось около десятка пауков, сильно похожих на тарантулов, и, пошарив среди них, вытянул жертву, — начнём сразу со среднего порядка проклятий, Сикардо!
Паук немедленно начал пухнуть, как будто его изнутри распирало. Хмури деловито покрутил палочкой, убыстряя процесс распухания, а потом отменил заклинание и кинул паука обратно в аквариум.
— Достань палочку! — резко приказал он Гарри, и мальчик поспешил исполнить, потому что уже понял, что сейчас будет выступать в роли паука. — Вынул? Слова понял? Это хорошо. Теперь попробуй сделать то же самое!
Второй паук беспомощно заметался на столе. Гарри жалостливо направил на него палочку и тихо сказал:
— Сикардо!
Паука моментально раздуло, и он ошарашено задёргался под нависшей палочкой.
— Молодец! — одобрил Хмури, отсылая паука на заслуженный отдых, — а теперь слушай про эффект отражателя. Надо просто направить навстречу посланному в тебя проклятию аналогичное и тогда, если попадёшь прямо в луч, проклятия съедят одно другое, а, если в центр луча не попадёшь, они отрикошетят в противоположных полёту направлениях. В связи с тем, что снайперов среди колдунов немного, советую сразу отпрыгивать вправо, после совершения отражательного эффекта. Вправо проклятия не рикошетят, — только влево, вниз и вверх: правило у них такое. Вот так всё просто. — Хмури ядовито усмехнулся и добавил, — работает практически против любого проклятия, не нуждается в особой подготовке колдуна и тому подобное. Даже первоклассник сделает. Только контрпроклятие должно быть идентичным, понял?
— Ага! — Гарри кивнул и вдруг задумался. — Профессор Хмури, — забормотал он, — эффект отражателя действует почти против любого проклятия? А вообще против любого?
— Да? — настороженно рокотнул аврор.
— Тогда… Тогда, наверное, оно действует и против Непрощаемых проклятий? Против «Авада кедавра»?
— Вон ты куда, парень! — расплылся в широкой улыбке Хмури. Он с секунду помолчал и потом, понизив голос, сказал: — Впрочем, ничего другого от тебя ожидать и не следовало. Ну, и против Непрощаемых тоже действует, прав ты.
— Тогда… Тогда почему же никто им не воспользовался тогда?.. — Гарри хотел было пояснить, когда — тогда — но Хмури его прекрасно понял.
— Недотепа ты, парень, — хмуро сказал он. Потом вдруг зверски улыбнулся изуродованным ртом и ещё раз повторил, — недотепа! Но храбрый, да и ума у тебя действительно хватает… Видишь ли, Поттер… Я слыхал от Грэйнджер, что в прошлом году я, — и Хмури снова усмехнулся, но на этот раз зло. Он ещё раз с подчеркнутой злобой выдавил «я» и продолжил, — когда учил вас Непрощаемым первого ранга, сказал, что можно разом направить тридцать палочек, сказать нужные слова, а — только кровь из носа пойдёт. Так вот, я — прав был. Никто ещё не пытался применить эффект отражателя на «Авада кедавра». Никто, кроме Дамблдора. У него у одного хватит колдовской силы противостоять проклятию Вольдеморта. Но и он применял только один раз. А все остальные… Да! Мне рассказывали, что Седрика Дигорри убил не Вольдеморт, а этот, как его… Петтигрю! Но неважно. Вся проблема в том, что Вольдеморт практически всегда убивал сам, а Упивающиеся Смертью только организовывали засаду.
— Значит, всё дело в колдовской силе! — догадался Гарри.
— Верно, — кивнул Хмури, — и не совсем верно. Само по себе высшее Непрощаемое проклятие обладает такой силой (если оно, конечно, подействовало!), что контрпроклятие здесь неуместно. Нерощаемые сами по себе требуют огромной колдовской силы, но контрпроклятие должно быть ещё сильнее — такая уж природа у этого вида проклятий… А сильнее Непрощаемого проклятья нет ничего. Сгорбс был одним из могущественнейших колдунов, но и он не мог проклясть так, чтобы свести на нет, только отклонить, разве что… Даже с проклятием подвластья не мог как следует бороться. А проклятия второго и третьего порядка может творить каждый дурак, если только у него голова на плечах есть. Хотя, должен сказать, что отклонить проклятие среднего порядка, посланное всё тем же Вольдемортом, несколько сложнее, — если ты новичок или не знаком с проклятием. И всё же, у таких проклятий суть не в силе колдуна, а в магической насыщенности, поэтому колдовская сила почти ничего не значит. Ладно, хватит болтать! — тут он сердито подался вперёд, — мы отвлеклись. Пошли!
Хмури вывел Гарри на середину кабинета и приказал послать в него пухпроклятье. Гарри сосредоточенно повертел палочку в руках, потом направил её на Хмури и крикнул:
— Сикардо!
— Сикардо! — невозмутимо завопил в ответ аврор, быстро выставив палочку навстречу красноватому лучу, а сам отскочил в сторону.
Проклятия столкнулись с жутким скрипом и отрикошетили в разные углы комнаты. В тех местах, куда врезались срикошетившие лучи, по стене побежали длинные серебристые волны.
— Видишь, Поттер? — взревел Хмури, — Теперь — ты. Давай!
Гарри даже не успел перевести дух, как в его сторону полетело пухпроклятье. Он скоро крикнул то же, что и Хмури, и каким-то десятым чувством понял, что надо отойти в сторону. Спустя мгновение то место, на котором он только что стоял, пронзил светящийся красновато-серебристый отрикошетивший луч.
— Теперь по-другому! — взревел Хмури, его немного трясло, как будто в лихорадке, — Палочки долой! — он быстро спрятал свою палочку в складках робы и Гарри поспешил сделать то же самое. — Смотри внимательно!
Хмури вытянул руки по горизонтали и повернул ладони друг к другу. Потом крикнул:
— Сикардо!
Из обеих ладоней вылетели красные лучи, которые столкнулись прямо посередине и, серебряно померцав немного в воздухе, растворились.
— Вспомни всё, о чём говорили и что тренировали, — тихо сказал Хмури и медленно вытянул ладонь в сторону Гарри, — теперь — без палочек. Готов? Только не спеши, сосредоточься. Я не хочу сдувать тебя обратно. Готов?
Гарри кивнул и постарался как можно больше сосредоточиться на опасности, которая угрожает ему. Это был один из самых потрясающих советов Хмури. Бывший аврор сразу же объяснил Гарри, что никакая антимагия не сработает, если в неё не вложить какое-нибудь чувство, и чем сильнее оно будет, тем лучше. Мальчик узнал, что, оказывается, он и вправду мог угробить Снейпа на том памятном уроке, потому что зельевар довёл его до такой степени самоконцентрации на гневе, что, при хорошо сложившихся обстоятельствах, Гарри мог бы убить даже какого-нибудь могущественного Упивающегося Смертью. И Хмури сразу же объяснил ему, что именно в этом сила антимагии и её преимущество над обычной магией, а не в том, что не приходится прибегать к волшебной палочке. Поэтому сейчас мальчик просто подумал о том, что его больше всего волнует в данный момент, и понял: больше всего он боится того, что сделает что-нибудь неправильно и проклятие шибанёт по нему.
— Сикардо! — гаркнул Хмури.
— Сикардо! — выкрикнул Гарри, резко выбросив вперёд руку.
Из неё вылетел сноп красных искр, а затем — и красный луч. Проклятия столкнулись совсем близко, но сильно отрикошетили и ни Гарри, ни Хмури не задели.
— Вот так, Поттер, — удовлетворённо пробормотал Хмури, снова садясь за стол, — Главное, — суть ты усвоил. Самим проклятиям научит Фрик.
— Профессор Хмури… — Гарри чувствовал себя бесконечно вымотанным, но он уже решил, не отставать от Хмури, пока тот не поможет ему, — научите меня отражать Непрощаемые проклятья…
— Что? — Хмури резко поднял голову, скатившуюся было на грудь так, как будто он решил вздремнуть, и выкатил оба глаза на вмиг растерявшегося Гарри. — Ты что — с ума сошёл, Поттер? Я же сказал, — колдовской силы у тебя не хватит. Да ещё ты забыл, что… ах, ты же не знаешь! — Дикоглаз хмуро поскрёб подбородок, а потом бескомпромиссно заявил: — запрещено обучать Непрощаемым проклятьям. Хочешь научиться — выбирай после Хогвартса карьеру аврора. И на твой век хватит чёрных магов! А пока — не лезь туда, куда не надо. Можешь идти, урок окончен.
Но Гарри стоял, не шевелясь.
— Я никуда не уйду, — чётко проговорил он.
— Не понял? — волшебный глаз Хмури выкатился из глазницы, грозя упасть на пол, но продолжал испытующе сверлить Гарри.
— Я — никуда — не — уйду, — повторил Гарри, переминаясь с ноги на ногу и начиная дрожать под страшным взглядом Хмури.
Лицо Дикоглаза на секунду сделалось жуткого багрового оттенка, как будто он сейчас разорётся во всю мочь, а потом вдруг побледнело и щёлка на лице, бывшая когда-то ртом, победно ухмыльнулась.
— Сядь, Поттер, — смягчившимся голосом проговорил бывший аврор.
Гарри сел, всё ещё дрожащий, но исполненный решимости добиться своего. Как оказалось, это не имело смысла.
— Будь по-твоему, Поттер! — ласково пророкотал Хмури, — Но! — тут его нормальный чёрный глаз дико сверкнул. — Два условия! Даже не условия. Первое: ты никогда не применишь это к человеку, если на то не будет крайней необходимости, то есть, если этот человек не соберётся применить Непрощаемое проклятие к тебе. Второе! — ты никому не расскажешь о том, что ты умеешь накладывать Непрощаемые проклятия. Если же ты сейчас скажешь мне «да», а потом нарушишь слово, — Хмури выгнулся вперёд и каким-то непостижимым образом схватил Гарри за грудки так, что мальчик покачнулся, — я лично — лично, Поттер! — найду тебя и испытаю на тебе всю свою оставшуюся аврорскую мощь! А теперь — отвечай!
Гарри тихо сглотнул. Врать Дикоглазу было бессмысленно: он и так никогда не применит проклятье, если на то не будет необходимости и точно никому не расскажет… и, тем не менее, обещание почему-то казалось слишком пугающим. Наконец, Гарри собрался в кулак и выдохнул:
— Я обещаю!
— Вот и хорошо! — совсем другим голосом громыхнул Хмури, — А теперь смотри.
Он вынул из аквариума паука, и Гарри сразу же понял, что пауку не жить.
— Авада кедавра! — выплюнул Хмури.
Полыхнуло зелёным, и паук немедленно скорчился. Хмури оторвал взгляд от биологического мусора и уставился на Гарри.
— Теперь, я думаю, стоит объяснить тебе, как это делается, — задумчиво подарил он, не спуская с мальчика обоих глаз. — Видишь ли, Поттер, тебе сперва надо попробовать, а потом я как-нибудь растолкую… Понимаешь, никак не научились ещё объяснять, как убивать!.. — и Хмури горько усмехнулся. — Хотя, лучше бы необходимость в этом вообще отпала… Ну, давай, — ты же так хотел научиться…
Хмури выудил из колбы еще одного паука, отбросив только что убитого, и положил на стол перед Гарри. Паук беспомощно забегал взад-вперёд, видимо, потеряв ориентацию в пространстве. Гари поднял палочку и долгим, бессмысленным взглядом смотрел на бегающего перед ним паука. Он все хотел сказать, хотел, наконец, выдавить из себя это и…
— Я не могу! — выдохнул Гарри, — не могу произнести…
— Все боятся с первого раза! — невозмутимо оборвал его Хмури, — Боязнь слов, только и всего! Могу сразу тебе сказать, чтобы, хмм.. немного облегчить твою участь, что ли? — ты его сразу не сможешь убить. Мало опыта и мало колдовской силы. Она приходит с опытом. Кстати, раз уж об этом заговорил, ты не думаешь же, что я могу научить тебя противостоять Вольдеморту? Ему никто кроме Дамблдора и Мундугнуса Флетчера противостоять не мог… — Хмури вдруг оборвал речь и тихо стукнул кулаком по столу, — а теперь — только Дамблдор… Ладно, не об этом… То, чему научу я, возможно, могло бы спасти Дигорри от проклятия Питера Петтигрю. Максимум, что я смогу — это воспитать в тебе дух, способный померяться силой с любым Упивающимся Смертью… — не больше. Ты понял меня? Хочешь продолжать?
Гарри кивнул, — конечно, он хочет! Но как сказать эти слова? Эти страшные, безжалостные слова, которые убили его родителей, убили Седрика, убили стольких людей! Паук не умрёт, но что с этого? Дело ведь не в пауке! Гарри почему-то вдруг показалось, что, как только он произнесет эти слова, его жизнь разделится на «до них» и «после них», а пути назад уже не будет…
— Поттер! Какого чёрта! Не ты ли меня только что просил научить тебя отражению Непрощаемых заклятий? Или ты считаешь, что ЭТО можно изучить теоретически? — последнее слово Хмури выплюнул с особым презрением настоящего практика к теоретикам.
— Авада кедавра! — твёрдо произнёс Гарри, и на миг ему показалось, что он ослеп.
Из палочки вырвалось зелёное сияние, на несколько мгновений затмившее всё. Потом, когда глаза снова привыкли к нормальному освещению, Гарри перевёл их на стол и в немом изумлении уставился на паука.
— Он мёртв!.. — потрясённовыдохнул он.
— Да, похоже… — отозвался Хмури, и Гарри, впервые за всё то время, которое они были знакомы, увидел на лице бывшего аврора исступленное недоумение, вперемешку с беспокойством.
Паук действительно был мёртв. Он лежал кверху лапками и не двигался. Гарри ещё раз оглядел его, потом взглянул на ошарашенного Хмури, и отчаянно вздрогнул под его тихим вопросом:
— Послушай, Поттер, ты никогда не учился этому?
— Н-нет… — с запинкой ответил мальчик, чувствуя, как горло странно сжимается, наверное, от страха.
— Хорошо, что я всё же отказался от идеи сперва дать тебе опробовать проклятие на себе! — растерянно ухмыльнулся Хмури и, помолчав немного, продолжил, — ты очень хорошо справился, Поттер. Очень, очень хорошо. Теперь… а теперь я даже и не знаю, что делать…
— А-а что делать? — не понял Гарри.
— Ну, ты же хотел, чтобы я научил тебя отражать проклятие… — пробормотал Хмури и рассеянно придержал со страшной скоростью крутившийся волшебный глаз.
— В с-смыс-сле… мы должны теперь послать проклятие друг в друга? — тихо спросил Гарри, немного заикаясь.
— Ага, — Хмури странно перекосило, — и другого способа нет. Ты знаешь. Ну, что ж! Сделаем так… Встанем так же, как раньше, но ты будь готов отпрыгнуть, если что… Послал проклятие и сразу отпрыгивай, понял? Ох, какими вещами я занимаюсь! — с досадой вскричал он. — Если хоть кто-нибудь узнает!..
— Я готов, — пролепетал Гарри, становясь посреди зала напротив Хмури.
— Ты-то — да! — ухмыльнулся тот. — Да я — нет! Вот уж не думал, что я когда-нибудь буду так необдуманно рисковать чужой… да и своей жизнью тоже!.. А впрочем, — по узкой щели рта снова скользнула лукавая усмешка, — ты того стоишь! Почти ни у кого не получалось с первого раза применить проклятие насмерть… Жаль, что мой двойничок в прошлом году не предложил вам… Возможно, сейчас всё было бы иначе… Ну, ладно. Сосредоточься на чем-нибудь, что вызывает сильный гнев. По моей команде… Один, два, три!
Гарри наспех сообразил, что ни он, ни Хмури не держат в руках палочек, судорожно глотнул воздух и, выбросив вперёд руку, вспомнив смерть своих родителей, крики мамы и папы, отчаянно прокричал:
— Авада кедавра!
— Авада кедавра! — проревел за миг до него Хмури.
Гарри немедленно отскочил на три шага в сторону и молча наблюдал, как зелёный луч Хмури, замедлив своё движение на долю секунды, чуть покопавшись, насквозь прошил его собственный.
— Не получилось! — разочарованно выдохнул мальчик.
— А ты думал, — захохотал Хмури, — что получится? Ох, ну, ты и шутник, Поттер! Вот уж моё проклятие тебе ещё долго будет не одолеть!.. Но я сделаю всё для этого, это уж ты мне поверь! А вообще, ты держался неплохо в любом случае! — сразу это тоже не у всех получается — задержать луч, я имею в виду! Ох! Ну и устал же я…
Хмури со стоном опустился за свой стол; Гарри сел рядом.
— Всё, парень, — устало просипел аврор, — на сегодня хватит. И так ты меня умотал вусмерть… Сейчас выкинь из головы всё, что касается Непрощаемых проклятий и запомни всё, что касается проклятий второго порядка! Фрику — ни слова, никому ни слова о том, чем я с тобой сегодня занимался! Со следующего занятия начнём поднимать твой колдовской уровень. Я специально начал с «Авада кедавра» — оно самое сложное. Пыточное будет полегче, а проклятию Подвластья ты и так уже умеешь противостоять, раз не подчинился тогда и Вольдеморту. Всё, иди, иди! Продолжим после…
И Хмури устало вытянул под столом здоровую ногу и ту, продолжением которой служила когтистая лапа. Гарри попрощался и тихо выскользнул за дверь в очень тёмный коридор — оказывается, они прозанимались бог знает сколько времени. Мальчик быстро достиг Гриффиндорской башни и несказанно обрадовал Толстую Даму своим появлением. Бедняжка уже спала и видела десятый сон.
— Ты что — уморить меня решил? — взвилась она на мальчика, совершенно не отреагировав на названный пароль, — то шатаешься по замку со своей девушкой, то будишь меня посреди ночи! Что это, в конце концов, такое?!
— Леший на перекрёстке! — теряя терпение и последние силы, выплюнул Гарри и, на этот раз, портрет соизволил отъехать в сторонку.
В общей гостиной уже никого не было, только догоравший камин тускло освещал комнату. Взглянув на настенные часы, Гарри с ужасом обнаружил, что уже половина первого ночи.
— Вот уж было бы здорово, если б я попался Филчу! — хрипло прошептал он, знавший, что уже поздно, но всё равно не готовый к такому показанию стрелок.
Мальчик быстро, стараясь производить как можно меньше шуму, пробрался в спальню и облегчённо услышал раскатистый симфонический храп Невилля и Симуса. Рон, кажется, тоже уже спал. Но, видимо, проснулся, когда Гарри, стянув с ноги последний носок и натянув пижаму, с шумом заворачивался в одеяло.
— Эй, Гарри, — прошипел Рон с противоположной постели, — всё в норме?
— Ага, — сонно отозвался Гарри, — спи, Рон, спокойной ночи.
— И тебе тоже, — ответил Рон.
Комната погрузилась в молчание, Гарри лежал в постели и перебирал в памяти сегодняшний урок с Хмури. Да, может, у него не получится противостоять Вольдеморту, но он уж точно больше не даст никому из его прихвостней убить в его, гаррином, присутствии другого человека. Седрик мог бы и не погибнуть… Гарри вспомнилось бледное лицо Амоса Дигорри, там, на скалах, у Азкабана, и его тихое: «отомстим им за Седрика, Гарри?..». Мальчик больно сжал кулаки и еще раз подумал о том, что когда-нибудь Вольдеморт должен за всё ответить. И если некому больше будет воздать ему по заслугам, то Гарри, насколько бы нереальным это ни казалось, должен, обязан будет заплатить по счетам Седрика, мамы, папы и ещё многих, многих других… Когда-нибудь… и чем скорее, тем лучше.
Под редакцией Коровы рыжей,
