Глава 16. Звездопад
Джинни сидела в кресле с бокалом вина и наблюдала за играющими на полу гостиной детьми. Подходил к концу весьма утомительный для нее день — Драко с утра повел семейство Поттеров в «Мерлинленд», невзирая на не слишком подходящую для этого погоду, душную и влажную. Впрочем, трех-или шестилетний ребенок, в отличие от взрослых, не обратит внимания на подобные мелочи, так что дети Джинни, особенно Сириус, получили огромное удовольствие от магического парка аттракционов. Раз уж речь пошла о Сириусе, подумала Джинни, нельзя не отметить, что он постепенно стал воспринимать Драко в качестве если и не отца, то некоего его подобия. Подобное развитие событий одновременно забавляло и чуточку пугало Драко, но и эту новую роль он играл с привычным ему апломбом. Да, возможно из него и в самом деле в один прекрасный день получится чудесный папа…
Джинни улыбнулась, представив себе Драко, окруженного многочисленными отпрысками. Несомненно, они не будут испытывать недостатка в родительской любви: Люциус преподал сыну настолько ясный урок, как не надо воспитывать ребенка, что от Драко требовалось всего лишь поступать с точностью до наоборот.
Правда, для того, чтобы дело дошло до детей и их воспитания, следовало сначала решить еще один вопрос, который часто задавала феминистская сторона натуры Джинни, а именно: может ли уважающая себя женщина связать свою жизнь с таким непостоянным, мягко говоря, человеком, как Драко. Именно сегодня она получила положительный ответ на этот вопрос, давно уже вышедший из разряда абстрактных, — просто раньше все как-то не подворачивался удобный случай для его обсуждения.
…Джинни и Драко сидели на земле, опираясь на ствол дерева. Оно росло на вершине покрытого травой холма, который возвышался над огороженной поляной приличных размеров. Здесь дети могли полетать на игрушечных метлах, не поднимавшихся выше полутора метров над землей. Вся территория аттракциона была заколдована таким образом, что упавший ребенок мягко опускался на землю, а метла плавно снижалась следом. Конечно, Сириус и Элизабет пребывали в полнейшем восторге; то же самое можно было сказать и о хозяине метлодрома, глаза которого полезли на лоб, когда Драко насыпал ему полные ладони золота со словами: «Никаких ограничений по времени для них! Пусть налетаются досыта…»
Очередной раз взглянув на десяток детей, носящихся на метлах над поляной, Джинни убедилась, что все в порядке, и расслабилась, прикрыв глаза. Она устроилась поудобнее, опершись спиной на Драко, который, в свою очередь, сидел, прислонившись к дереву, и меланхолично играл с ее волосами. Он окружил вершину холма модифицированными Наваждающими чарами, так что оказавшиеся рядом люди могли лишь видеть их, но не слышать. Все это — часть разыгрываемого нами спектакля, объяснил Драко, но Джинни прекрасно понимала: он наслаждается столь близким соседством с ней не меньше, чем ее дети полетом на метле. Да и ей, правду говоря, нравилось сидеть вот так рядом с ним…
— Прекрасный день, Драко, а?
— Да. Особенно когда я рядом с тобой.
У Джинни перехватило дыхание. «Он переходит черту… Или он настолько хорошо вжился в роль?! — она внезапно поняла, что не в состоянии решить, какой из ответов на этот вопрос понравится ей больше. А может, любой ответ лишь перепугает ее? — Я дам ему, пожалуй, шанс красиво отступить — на тот случай, если он не отдает отчета в своих действиях».
— Ты знаешь, Драко, нас ведь никто не слышит. Можно забыть о спектакле и твоей роли в нем.
В наступившей паузе Джинни почувствовала, как он напрягся. Да и у нее самой по спине побежали мурашки, — словно электрический разряд, вызванный контактом с гибким и мускулистым мужским телом, отделенным от нее лишь тонкой тканью летнего платья.
— Я не играю сейчас, Джинни, — произнес, наконец, Драко. — Это говорю я сам.
«Отлично, черт побери! Вот мы и подошли к разговору, которого я и жду, и боюсь. Но я ведь дала тебе шанс!.. Что ж, надеюсь, дальнейшее не принесет нам лишней боли…»
— Хочу, чтобы ты дал честный ответ на мой вопрос. Кем я для тебя являюсь? — она почувствовала, как поднялась его грудь, словно Драко сделал глубокий вдох. Он перестал гладить волосы Джинни и нежно взял ее руку в свои. Она не сделала попытки отнять руку, словно вообще не обратила внимания на его жест.
— Не знаю, Джинни, — ответил он после паузы. — Честное слово, не знаю. В одном уверен точно: ты самая значимая женщина в моей жизни после матери. Я привязан к тебе больше чем к кому-либо другому. И мне кажется, я могу стать для тебя всем тем, чем ты мне позволишь быть… Сейчас мы друзья, и такое положение вещей меня вполне устраивает. Но если ты впустишь меня в свою жизнь больше… Черт, ты себе даже представить не можешь, как тяжело мне говорить подобные вещи! Одним словом — я являюсь для тебя тем, кем ты захочешь, и точка.
— А как насчет Тони?
— Забавная девушка, не спорю, — Драко вздохнул. — Особенно учитывая, что она магла. Просто невозможно не восхититься спокойствием, с которым она приняла наш мир. А в остальном — не знаю. Наши отношения имеют потенциал стать серьезными, но пока таковыми не являются. Что будет дальше и будет ли вообще — понятия не имею и стараюсь не слишком об этом задумываться, — пока Джинни не смогла найти даже капельку притворства в словах Драко; он казался абсолютно искренним.
— Раз уж мы затронули эту тему… Как думаешь: буду ли я чем-то отличаться от всех твоих предыдущих трофеев? — Джинни пожалела о резких словах, едва произнеся их. Расслабившийся было Драко снова напрягся.
— Жестоко с твоей стороны задавать подобные вопросы!.. Но я отвечу, потому что понимаю: ты имеешь право спросить это, поскольку я никогда не скрывал своего отношения к женщинам. Да, они мне нравятся, что ж тут поделать?! Но именно «нравятся» — как хорошая музыка, роскошная одежда, дорогие рестораны и всё то, что делает жизнь лучше и веселей… И не более того. Ты же — первая и единственная женщина после Дженнифер, которую, мне кажется, я смог бы полюбить. Всех остальных я изначально рассматривал как временных гостей в моей спальне… и в моей жизни. И никогда не собирался связывать свою судьбу с кем-либо, кроме, опять же, Дженнифер. Никогда — до тех пор, пока не стал проводить больше времени с тобой…
— Прости меня, Драко. Ты не заслужил такого вопроса.
— Пусть не заслужил, но ты должна была его задать. Будь я на твоем месте, сделал бы то же самое… Но теперь — ответный ход. Сейчас моя очередь, Джинни. Два вопроса: сможешь ли ты когда-нибудь полюбить кого-нибудь, и какое место отводишь мне в своем будущем?
Джинни помолчала, собираясь с мыслями. Прежде чем ответить, она повернулась и пристально взглянула на Драко. Холодные слова и резкий тон, которым они были сказаны, не могли скрыть затаившийся в его глазах страх. Внезапно Джинни осознала: в этот момент Драко полностью раскрыл себя перед ней, обнажил душу, убрав все эмоциональные барьеры, которые обычно скрывали ее от окружающих. Сейчас очень важно было не ошибиться, подобрать единственно верные слова.
— И всё же — прости меня, Драко! Я была такой эгоисткой! Ужасной эгоисткой!.. Я с нетерпением ожидала каждой нашей встречи, приходила в волнение от построения совместных планов, получала удовольствие от твоих комплиментов… А флирт?! Мне так нравилось поддразнивать тебя и завлекать, что самой теперь стыдно! Я наслаждалась твоими прикосновениями, а когда мы бывали рядом — вот как сейчас, — мне хотелось стать еще ближе…
— Но?..
— Никаких «но». Просто я еще не готова, вот и всё… Я без труда представляю наши отношения превращающимися в нечто более серьезное — знаешь, сколько раз я чуть не поцеловала тебя? Сколько раз едва удерживалась от того, чтобы затащить тебя в спальню и запереть дверь?! Но я не могу — пока. Наверно, нужно еще немного времени — и тут ничего не поделать.
— Надеюсь, ты не говоришь это только для того, чтобы я отстал? — Драко заметно расслабился и даже сумел улыбнуться.
— Не шути так, — Джинни взглянула ему прямо в глаза. — Лично мне не до шуток, Драко, я почти в ужасе. Я никогда не была… с другим мужчиной. Школьные увлечения пятнадцатилетней давности не в счет по сравнению с десятью годами замужества за человеком, которого люблю… любила больше жизни. Я даже не знаю, буду ли хороша… в постели… Да, нам с Гарри было хорошо, но мы, в конце концов, женились девственниками и учились всему вместе… Ну, по крайней мере, так я всегда считала, — она покачала головой. — Не далее как вчера выяснилось, что меня еще можно удивить рассказами о Гарри, которые раскрывают его с совершенно неожиданной стороны! И это притом, что его уже два года как нет в живых!..
— Расскажешь потом как-нибудь… — в голосе Драко прозвучало удивление. — Что же касается того, хороша ли ты в постели, заявляю со всей ответственностью: по этому поводу у меня нет и тени сомнения!
— Я думаю, — Джинни улыбнулась, чуть смущенно. — Но вернемся к нам, — она опять замолчала, задумавшись. «К нам. К Драко и ко мне…» — Понимаешь, всё настолько… Мой разум просто закипает. А еще — мне ужасно стыдно: я фактически использовала тебя, получая так много от наших взаимоотношений и почти ничего не давая взамен…
— Джинни, ты же слышала: я приму всё, что ты дашь.
— Просто я пока не готова полюбить другого мужчину. Обещаю: когда я буду готова — надеюсь, такой день всё же придет однажды, — ты первым узнаешь о случившейся перемене.
— О большем я и не прошу, — Драко закрыл глаза. — И в этот знаменательный день меня долго искать не придется: я всегда буду рядом.
Джинни почувствовала, как в груди нарастает гигантская волна почти забытых чувств. Им срочно нужен был какой-то выход, и она подалась вперед, наклоняясь к Драко для поцелуя. Но он приставил палец к губам Джинни, останавливая ее. Его тело сотрясала крупная дрожь.
— Нет, Джинни, пожалуйста, не надо. Давай подождем, пока ты не будешь готова. Я обещал принять от тебя любую участь и готов пока довольствоваться дружбой… Не стоит форсировать события. Если мы сейчас станем еще ближе друг к другу, я этого просто могу не выдержать…
Джинни переплела свои пальцы с пальцами Драко и прошептала:
— Но всего один поцелуй — разве это много?
— Да, — ответил он тоже шепотом. — Потому что если я начну, меня уже ничто не остановит… Пожалуйста, Джинни, пойми! Это будет как катящаяся с горы лавина…
Джинни чуть отстранилась и разочарованно вздохнула. «Хотя… — подумала она. — Если сейчас поцеловать его пальцы, он не устоит. Ты знаешь это, и знает он… Можно вызвать сюда маму, оставить ее с внуками, а самим аппарировать, и не пройдет и минуты, как мы окажемся в постели…» — но Джинни титаническим усилием воли отогнала предательские мысли.
— Ты прав, Драко. Прости меня.
— Ты ни в чем не виновата. Мы всего-навсего оказались в крайне неблагоприятных обстоятельствах и пытаемся пережить их, не потеряв чести и самоуважения… — Джинни улыбнулась и снова оперлась на него спиной.
— Как думаешь, ты бы мог продолжить то, что делал пару минут назад с моими волосами? — невинно поинтересовалась она.
— Полагаю, что справлюсь с этим, — произнес он обычным равнодушным тоном, однако чуткое ухо Джинни различило в нем нотки облегчения. Она расслабилась, прикрыв глаза и прислушиваясь к крикам летающих неподалеку детей и к своим ощущениям, вызванным близостью сильного мужчины, нежно гладящего ее волосы. Однако мозг Джинни работал со скоростью компьютера, придумывая наиболее деликатный способ («О женщины, вам имя — вероломство!» — как совершенно справедливо отметил один магловский драматург) отшить Тоню от Драко…
Вечером, когда Поттеры, наконец, добрались до дома, а Драко, проводив их, отправился к себе, даже Сириус с Элизабет обратили внимание на то, что мама сегодня выглядит гораздо счастливее, чем обычно. Перспектива же попасть под прицел всё понимающих глаз матери и вовсе пугала Джинни: «Блин, ничего еще не произошло, а я уже чувствую себя как нашкодившая первоклашка…» Наконец, ей с большим трудом удалось уложить детей, и Джинни, хоть и уставшая, решила еще немного почитать перед сном, а перед этим заглянула на кухню, перекусить. Ей не хотелось звать домовиков в столь поздний час. Добби, конечно, рад был бы услужить, но не стоило беспокоить старика.
Джинни сидела за кухонным столом, когда в гостиной раздался негромкий хлопок, который ни с чем не спутаешь, — кто-то аппарировал в дом. Сигнализация не сработала, заграждения не активизировались — следовательно, вновь прибывший не являлся врагом, но, черт побери, все это было весьма странно!
Достав волшебную палочку, Джинни осторожно подкралась к приоткрытой двери в гостиную. В ноздри ударил ужасный запах — болезненно-гнилостный, обрушившийся на нее подобно омерзительной волне.
— Люмос! — произнесла встревоженная Джинни, выставляя палочку в атакующую позицию. Возможно, более правильным решением было бы отступить, но дети спали наверху, и лучшим способом защиты являлось включение экстренных магических барьеров.
Однако Джинни не успела произнести заклинание и замерла как вкопанная на пороге, не в силах оторвать взгляда от жуткой фигуры, стоящей посреди комнаты. Спутанные черные волосы и густая борода не могли скрыть покрытую сочащимися язвами кожу. На одной руке — открытый перелом, вторая просто безжизненно свисала вдоль тела. С ног до головы пришелец был покрыт грязью и запекшейся буро-черной кровью… Единственным местом, отличающимся по цвету, были глаза — изумрудно-зеленые глаза, с жадностью глядящие на Джинни.
Человек покачнулся и хриплым голосом произнес всего три слова, лишенные, казалось, всякого смысла:
— Звездопад… Леденец… Реквием!
Как только прозвучало последнее кодовое слово, за окнами дома Поттеров будто сверкнула молния — это одновременно активизировались все до единого защитные барьеры. Джинни почти физически ощутила электрические потрескивания воздуха, перенасыщенного магической энергией, а в голове у нее зазвучали слова Призыва — одного из последних заклятий давно умершего Альбуса Дамблдора… Джинни кинулась вперед как раз вовремя, чтобы успеть подхватить безжизненное тело Гарри Поттера, медленно оседающее на пол.
