Глава 21. Понимание
Гермиона Уизли была, что называется, в кусках, но никто не решался проинформировать ее о данном факте, выражавшемся, главным образом, в исходящем от нее неприятном запахе. Она не спала уже третьи сутки.
Рон осторожно положил руку на плечо жены. Гермиона вздрогнула и резко отстранилась, даже не взглянув на него, — ее глаза так и остались прикованы к стоящему перед ней ноутбуку. Рон вздохнул и вышел из кабинета — он прекрасно понимал: нет никакого смысла пытаться отвлечь ее. Гермиона находилась в «сумеречной зоне» того самого чистого разума, что так любил критиковать Кант. Она полностью сконцентрировалась на работе. Ладно, решил Рон, дам ей время до обеда, но вот потом… потом придется применить всю силу убеждения и заставить ее немного поспать, а перед этим — может даже и выкупаться. Впрочем, с последним пунктом могут возникнуть проблемы: Рон сомневался в том, сумеет ли Гермиона аппарировать в своем теперешнем состоянии. Мыться же прямо на месте не стоило по причинам не столько физическим, сколько психологическим. В самом деле, было что-то странное в идее раздеться прямо в логове врага и отправиться под душ, как ни в чем не бывало…
Погруженный в глубокие раздумья, Рон Уизли спустился в холл. Его шаги гулко отдавались под сводами заброшенного монастыря, служившего до недавнего времени Волдеморту оперативным центром. Через несколько дней после побега Гарри Поттера авроры захватили здание после краткого, но ожесточенного сражения. Волдеморту удалось улизнуть, а его приспешники, заметая следы, разрушили половину монастыря. Теперь Рон, Гермиона и Драко при помощи оставленного им для прикрытия небольшого отряда авроров рылись в развалинах, пытаясь по кусочкам собрать информацию, касающуюся деятельности и планов Волдеморта. Налет на монастырь оказался настолько молниеносным, что упивающиеся смертью просто не успели уничтожить значительное количество документов. Кстати, всеобщее любопытство вызвал факт наличия в логове Темного лорда нескольких компьютеров и прочих магловских артефактов…
Заглянув в бывшую монастырскую трапезную, Рон увидел там Драко Малфоя, который сидел, откинувшись на спинку стула и задрав ноги на стол. В руках он держал свиток пергамента, но было непохоже, чтобы его содержание чрезмерно занимало Драко.
— Эй! — при звуках голоса Рона Драко поднял голову.
— И как долго твоя жена собирается держать нас здесь? — лениво поинтересовался он.
— Ты что — Гермиону не знаешь? — пожал плечами Рон. — Пока она не закончит.
— Может, она чуточку поторопится? — фыркнул Драко. — Не нравится мне это место — по сравнению с ним Поместье Малфоев былых времен выглядит «Диснейлендом»…
— Я женат на Гермионе почти десять лет, но до сих пор не нашел способа отвлечь ее от работы, особенно когда она настолько на ней сконцентрируется.
— Если ты не знаешь, как отвлечь женщину от стопки книг и дурацкого компьютера, то я решительно не понимаю, каким образом Уизли ухитряются рожать такое количество детей.
— Ну… — Рон слегка покраснел. — Есть, конечно, безотказный метод, — он мечтательно улыбнулся, но тут же снова помрачнел и добавил: — Но сейчас он, к сожалению, неприменим.
— Это почему же? — поинтересовался Драко с деланно-серьезным видом. — Потому, что она общается только междометиями? А может, потому, что от нее попахивает, как от козла, поскольку она не спала и не мылась с момента нашего прибытия сюда?..
— По крайней мере, ее усилия не пропадут впустую. Гермиона напала на какой-то след, я уверен, — Рон вышел, чувствуя себя слишком уставшим, чтобы обижаться на Малфоя за его шуточки.
Драко недолго пребывал в одиночестве — в дверь заглянул один из авроров.
— Прибыл профессор Снейп. Впустить?
— А вы уверены, что это он? — поинтересовался удивленный Драко.
— Так точно, сэр! — энергично кивнул юный аврор. — Это не Всеэссенция или что-нибудь еще в том же роде. Он… э-э-э… рассказал историю, произошедшую со мной на седьмом курсе Хогвартса, о которой никто не знает, — парень покраснел, припоминая свою попытку отравить ненавистного мастера зелий Настойкой вечного метеоризма. Конечно, жалкие потуги обыграть Снейпа на его собственном поле были тут же обнаружены… Аврор вздрогнул, вновь переживая ужас, охвативший его при мысли о возможном исключении из школы за считанные месяцы до выпуска. Хотя, с другой стороны, исключение могло быть и не самым худшим вариантом, особенно в сравнении с гневом Северуса Снейпа. Он решил не сообщать дирекции о неудавшемся отравлении, устроив взамен провинившемуся наказание собственной разработки. Понятно, что человек, немало лет проведший в обществе упивающихся смертью, оказался весьма изобретателен по этой части — на грани садизма…
— Хорошо, пусть зайдет, — молодой человек вышел. Секундой позже в дверях показалась знакомая черная мантия. Аврор-привратник шел следом.
Драко взглянул на вновь прибывшего. «Северус Снейп — мастер зелий и заместитель директора школы Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, советник по особо важным вопросам при министре магии, вице-министр без портфеля, член Ордена феникса и прочая, и прочая… Неужели такой заслуженный человек не может хотя бы изредка одевать для разнообразия мантии другого цвета?!» Усилием воли отогнав неуместные мысли, Драко встал и приветствовал бывшего декана:
— Северус, рад вас видеть.
— Оставьте нас, — коротко бросил Снейп сопровождающему. Было очевидно: он не настроен тратить время на формальности. Юный аврор покинул зал, не сказав ни слова, довольный представившейся возможностью увеличить расстояние между собой и грозным профессором. Убедившись, что парень ушел, Снейп повернулся к Драко: — Мне нужно кое-что тебе рассказать. У меня была занятная беседа в ту ночь, когда Поттер так блистательно сыграл роль Лазаря.
Драко потратил пару секунд на то, чтобы сообразить, о ком идет речь. «Ах, да, тот магл, которого Иисус поднял из мертвых». Его мысленному взору предстала картина: Снейп, воздевши руки, стоит перед входом в пещеру и взывает громким голосом: «Поттер! Иди вон!» К счастью, Драко успел подавить улыбку, уже начавшую предательски кривить его губы.
— Как я понимаю, появился мой батюшка? — спокойно спросил он.
— Да, но этого и следовало ожидать. Чего я не ожидал, так это его поведения.
— Что вы имеете в виду? — чуть нахмурился Драко.
Лицо Снейпа осветило почти по-детски восторженное выражение, когда он произнес:
— Люциус был крайне оживлен, даже… болтлив.
— Болтлив?! — Драко решил, что не расслышал.
— Болтлив, — подтвердил Снейп.
— Северус, Малфои вообще никогда не были болтливы, а уж Люциус Малфой — и подавно! Вы уверены, что это был он?
— Вполне уверен. Потому-то и обеспокоен.
— Может, он именно этого добивался — чтобы мы занервничали?
— Да нет, он выглядел действительно взволнованным… А еще… а еще Люциус просил кое-что тебе передать, — любой другой человек на месте Драко при подобном заявлении вряд ли устоял бы на ногах; он же внешне выразил свое удивление лишь вздернутыми бровями. — Он выразил восхищение живучестью Поттера, а затем — огорчение тем, что тот сбежал именно сейчас, в разгар твоего романа с миссис Поттер. Похоже, Люциус был всей душой за союз между тобой и «чистокровными Уизли», как он изволил выразиться. Добавил, правда, что в любом случае не рассчитывал получить приглашение на вашу свадьбу — вряд ли, сказал он, Артур Уизли был бы настолько гостеприимен к родственникам несостоявшегося зятя…
Потрясенный Драко не знал, как реагировать на слова Снейпа. Первый ответ вырвался у него необдуманно, потому и прозвучал не слишком разумно:
— Черт побери, что это еще за шутки?!
— Уверяю тебя, — холодно ответил мастер зелий, — у меня нет привычки шутить, когда дело касается таких опасных людей, как Люциус Малфой.
— Тогда… — вопреки всякой логике Драко ощутил в сердце слабую надежду. — Может быть… Может, он прощупывает почву для…
— Даже не думай об этом! — оборвал его Снейп. — Люциус связан с Темным лордом прочнейшими узами и будет связан до самой смерти. Не предполагай и на секунду, что он предаст Темного лорда или даже просто оставит его дело.
— Уверен, многие говорили то же самое и о вас! — бросил Драко, не потрудившись убавить горечь, переполняющую его голос.
— С тех пор, увы, утекло немало воды, — Снейп, к удивлению Драко, не рассердился, а отвечал с глубокой грустью. — После того, как стало известно, на чьей стороне лежит моя лояльность, Темный лорд предпринял… определенные шаги, чтобы не дать никому возможности повторить сделанное мной… Я хотел бы дать тебе надежду, Драко, но не могу. Поверь…
— Простите, Северус.
Снейп ничего не сказал в ответ на столь непривычное в устах молодого человека извинение. Глядя куда-то в пространство, он тихо произнес:
— В мире без Волдеморта Люциус Малфой мог бы стать одним из величайших магов нашей эпохи. Такая потеря!.. Он очень похож на тебя, Драко: верность — главная черта его характера. Конечно, и без Волдеморта Люциус оставался бы столь же безжалостным и опасным, но вполне мог бы применить и эти качества, и прочие многочисленные свои таланты, скажем, в политике или в бизнесе. Если хочешь услышать банальность — пожалуйста: да, в твоем отце осталось что-то хорошее, но оно похоронено настолько глубоко, что никогда не проявится открыто. Даже если Люциусу вдруг и захочется проявить свою лучшую сторону, он не станет этого делать — хотя бы ради собственной безопасности, — Драко молчал, и Снейп продолжил: — Я отлично помню его молодым, до того еще, как Темный лорд сделал ему предложение, от которого Люциус не смог отказаться. Он и тогда был расчетлив, но в то же время — страстен. Выступая, он мог «держать» аудиторию, как никто другой. Люди просто боготворили его! А еще — абсолютно блестящий интеллект, подобного которому я не видел до того, как столкнулся, к своему глубокому несчастью, с Гермионой Грейнджер… Но Волдеморт не любит конкурентов и хочет безраздельно царить в сердцах своих последователей. Твой отец решил идти за Темным лордом и, сделав это, лишил себя блестящего будущего. Могу поверить, что где-то в глубине души он, может быть, даже и одобряет твои действия, но никогда открыто это не признает, не говоря уже о том, чтобы присоединиться к тебе, к нам…
— Вы это серьезно? — вдруг спросил Драко.
— Насчет того, что твой отец может быть разочарован своим выбором?
— Нет, насчет Гермионы. Она действительно самая блестящая из ваших студентов?
— Увы, да, — губы Снейпа искривила еле заметная улыбка. — Конечно, слова абсолютно не в состоянии описать боль, которую тебе придется испытать, если я когда-нибудь узнаю, что ты поделился этим моим суждением с посторонними.
— Слова абсолютно не в состоянии описать боль, которую я испытываю оттого, что вынужден согласиться с этим вашим суждением.
— Удалось ей что-то найти?
— Рон считает, что Гермиона на верном пути, — пожал плечами Драко. — Сама она не говорит ничего — только читает найденные свитки пергамента, а какой-то лопух, которого прислали из министерства, помогает ей с компьютерами. Время от времени она вскакивает и начинает метаться по комнате, разыскивая известные ей одной вещи, потом возвращается к работе. Либо она напала на след, либо сходит с ума.
— При всей привлекательности второго варианта, более вероятен все же первый…
— Да, — кивнул Драко. — Как правило, Гермиона решает поставленные перед ней задачи.
— Хотя с другой стороны, — Снейп снова улыбнулся, — факт замужества за Уизли может рассматриваться как признак того, что она и в самом деле слегка тронутая.
— «Слегка тронутая»? — расхохотался Драко. — Так говорит Рон. До чего же мы дожили: Северус Снейп, разговаривающий, как Рон Уизли!
— Достаточно! Еще одно слово о чете Уизли, и мне станет плохо…
— Есть ли новости о состоянии Гарри? — сменил тему Драко.
— Да. Он пришел в сознание сегодня днем. Миссис Поттер упоминала, что он хотел бы видеть Рона с женой и тебя, когда снова проснется.
— Как?! — воскликнул потрясенный Драко. — Гарри пришел в сознание после почти двухнедельной комы, а вы говорите мне об этом только сейчас?!
В холодном тоне Снейпа сквозил еле заметный упрек:
— Я предположил, что тебя больше заинтересует рассказ о встрече с твоим отцом и мои суждения на сей счет. К тому же, Поттер не проснется до вечера. Его жена связалась со мной после того, как он снова заснул, — просила прислать зелье для сна без сновидений.
— Разве Джинни не может сварить его сама?
— Видно, у нее и без того хватает забот, — пожатие плеч, которым Снейп сопроводил эти слова, являлось крайне редким у него жестом. — Должен заметить тебе, Драко: вопреки всеобщему мнению, я вовсе не бессердечный человек, вот и предложил Джинни обращаться ко мне по всем вопросам, связанным с зельями. Не рассчитывал, если честно, что она обратит внимание на мои слова, но в любом случае рад оказать посильную помощь.
— Конечно, — в голосе младшего Малфоя зазвучала горечь. — Она обеспечивает мужа только самым лучшим, а вы — лучший, когда речь заходит о зельях… — Снейп промолчал, и Драко добавил, уставившись в пол: — Черт, как же я влип!..
— Ты любишь ее, ведь так?
— Да, — подобного признания Драко не делал никому, кроме Джинни и… себя самого.
— Досадно, — лишенным эмоций голосом констатировал Снейп.
— В самом деле.
— Осторожнее, Драко, бывали случаи, когда люди сходили с ума на почве любви…
— Я знаю, знаю, — перебил тот, нетерпеливо взмахивая рукой. — Ничего, как-нибудь сумею справиться с собой… Гарри — мой друг и напарник, вот что важно! Видно, придется снова менять женщин, как перчатки, и делать вид, будто меня это устраивает.
— К тому же, есть еще и Тоня Беллингхем.
— Да, она не похожа на других, — согласился Драко, удивленный информированностью хогвартского профессора. — Но с другой стороны… Магловские женщины — возможны ли вообще длительные отношения с ними?
В глазах Снейпа мелькнуло странное выражение, но Драко не успел его разобрать. Спустя пару секунд мастер зелий произнес:
— Ты сам должен решить для себя, что возможно… Драко, мне нужно возвращаться в Хогвартс. Мистер Поттер проснется около девяти вечера, и вы должны быть у него. Удачи.
Снейп резко развернулся — полы мантии взвились вверх — и вышел из комнаты. Проводив его слабой улыбкой, Драко уселся на стул, поглощенный мыслями, навеянными разговором с бывшим деканом. От раздумий его оторвал появившийся в дверях мрачный Рон.
— Гермиона сказала, что ей все ясно. Сейчас она спит.
— Что же ей ясно?
— Всё. План Волдеморта. Почему его почти не было заметно последние годы. Почему Гарри держали тут, вместо того, чтобы просто убить… Словом, она разобралась во всем и расскажет нам вечером, а пока ей нужно немного поспать, — Рон не сообщил Драко кое-какие подробности. Например, такую: Гермиона смертельно побледнела, пробормотала несколько раз: «О, нет! О, нет!..» и выбежала из комнаты. Незачем, по мнению Рона, было говорить Драко и об отвратительных звуках, донесшихся до него из ванной, когда желудок Гермионы исторг из себя то немногое, что она проглотила за последние три дня. Наконец, она вернулась и, не говоря ни слова, обхватила его руками, с такой силой вонзив ногти в спину, что процарапала кожу до крови! Рон молча держал ее в объятиях, пока Гермиона немного не расслабилась. «Это ужасно, Рон! — прошептала она. — Просто ужасно… Мне нужно немного поспать, потому что я уже не в состоянии думать, а потом… О, Рон, мы должны остановить его!» Через несколько секунд ее дыхание замедлилось и стало ритмичным, и Рон бережно перенес жену на кушетку. Взглянув еще раз на дремлющую Гермиону, он с беспокойством отметил, что ее брови так и остались нахмуренными, словно и во сне она не могла избавиться от несказанных ужасов мира бодрствующих…
В этот момент Драко обратился к Рону, нарушив ход его мыслей.
— А? Ты что-то сказал, — переспросил Рон. — Прости, прослушал.
— Здесь был Снейп. Гарри очнулся, хочет видеть нас сегодня вечером.
— Хорошо, — кивнул Рон, чувствуя огромное облегчение: после двух недель он уже начинал опасаться, что Гарри не придет в себя никогда. — Как раз проснется Гермиона, и мы сможем вместе послушать ее, чтобы не надо было пересказывать несколько раз…
Спокойствие Рона не обмануло Драко. Судя по всему, его жена открыла нечто поистине ужасное! Да, бывают ситуации, когда сам факт дружбы с человеком столь блестящим, как Гермиона Уизли, может повергнуть в глубочайшую депрессию…
