Глава 7. Гордость и обстоятельства
Гермиона настолько привыкла к заполнению и подписанию всевозможных бумаг, с которыми была связана ее работа, что подозревала: она вполне сможет заниматься тем же и во сне. А уж в бодрствующем состоянии работа и подавно не отвлекала Гермиону от мыслей, переполнявших ее мозг, хотя за время медового месяца бумаг в офисе скопилось куда больше обычного.
В данный момент Гермиона вспоминала Алисию Малфой — ту самую молодую женщину, которая ураганом ворвалась в Поместье неделю назад, нарушив плавное течение семейного обеда. Она относилась к Драко как к «маленькому братцу», хотя — как выяснила Гермиона в ходе церемонии формального представления — на самом деле была его тетей, родной сестрой отца. Как такая милая дама оказалась в близком родстве с Люциусом, Гермиона понять не могла. Алисия сразу ей понравилась — ну, не совсем сразу, а после того, как выяснилось, что она родственница Драко, а не очередная его поклонница (не то чтобы Гермиона ревновала, но всё же…).
Алисия поселилась чуть дальше по коридору от хозяйских апартаментов — эта комната, сказала она Гермионе, «забронирована» за ней практически с рождения. В «доме» таких размеров, как Поместье Малфоев, можно было позволить подобное «расточительство».
Ежедневные обеды носили полуофициальный характер и накрывались в большом обеденном зале. Драко и Гермиона сидели друг против друга в торцах длинного стола, Алисия — по правую руку от Гермионы, примерно по центру. Завтракал каждый, когда просыпался — домовые эльфы постоянно держали еду подогретой. Насколько могла судить Гермиона, Драко вставал с рассветом и вскоре отправлялся на работу — умывание, одевание и завтрак не отнимали у него много времени. Сама же Гермиона поднималась около семи и после завтрака использовала камин на втором этаже, чтобы попасть прямо в офис ее фирмы на Диагон-аллее. Ленч она обычно ела в «Дырявом котле», хотя изредка аппарировала в Хогсмид, чтобы перекусить в «Трех метлах» вместе с Джинни, которая устроилась там официанткой.
Мысли о Джинни вызвали улыбку у Гермионы. Беременность благотворно отразилась на подруге — та просто расцвела. Гермиона надеялась, что в ее случае ситуация сложится не хуже — конечно, когда до этого дойдет… Вряд ли она забеременеет в ближайшее время, но когда-нибудь в будущем… Да, в будущем…
А еще у Джинни был Невилл… Нет, поправилась Гермиона, Невилл всегда вызывал у Джинни симпатию или, по крайней мере, более-менее дружеские чувства — младшей из Уизли не пришлось провести семь хогвартских лет, искренне ненавидя его и встречая в ответ аналогичное чувство. К тому же Джинни и Невилл учились на одном факультете, к тому же они…
Гермиона покачала головой, отгоняя посторонние мысли, и попыталась сосредоточиться на работе — крайне необычное желание: ей никогда раньше не приходилось заставлять себя сосредоточиться. А учитывая, что после возвращения из… отпуска объем работы сократился чуть ли не вдвое, необходимость в усидчивом и вдумчивом рассмотрении бумаг практически отпала. Кстати, а почему же клиенты перестали обращаться в ее фирму — неужели ни у кого из маглорожденных-гигантов-оборотней и иже с ними нет никаких проблем?! Или дело в ней самой?..
Новоиспеченная миссис Малфой нахмурилась, припомнив, что и посетители «Дырявого котла», и прохожие на улицах магического Лондона прекращали разговоры, когда она приближалась к ним на дистанцию слышимости. Гермиона прекрасно понимала — сбежав с Драко, она сама разворошила муравейник сплетниц и сплетников, но неужели им до сих пор не надоело перемывать ей косточки?!
Гермиона подняла голову, услышав хлопанье крыльев. Влетевшая в кабинет сова бросила на стол свернутое трубочкой послание и тут же улетела восвояси. Гермиона покачала головой — даже совы последнее время стали вести себя по-хамски…
«Уважаемая мисс Грейнджер!
Мистер Боб Мейсон, директор юридического комитета министерства магии, хотел бы встретиться с Вами сегодня в 11 часов. Он ожидает Вас в своем офисе.
Эми Розенбаум, секретарь м-ра Мейсона».
Гермиона взглянула на часы — двадцать пять одиннадцатого. Надо идти, если она не хочет опоздать.
— Приветствую вас, мистер Мейсон, — улыбнулась Гермиона, едва не вытягиваясь в струнку перед хозяином кабинета.
— Рад снова видеть вас, мисс Грейнджер, и пожалуйста, — он улыбнулся, — зовите меня Боб.
— Боб, — повторила Гермиона. — Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
— Мисс Грейнджер… — произнес Мейсон, после того, как несколько секунд разглядывал бумаги, в беспорядке покрывавшие его стол. — Или правильнее сказать: миссис Малфой? — поправился он.
— Официально, — она едва заметно улыбнулась, — я теперь миссис Грейнджер-Малфой, но раз уж я называю вас Боб, вы тоже должны обращаться ко мне по имени — Гермиона.
— Пожалуй, вы правы, Гермиона, — ответная улыбка, — и раз уж мы покончили с этими формальностями, перейдем прямо к делу. Дело вот в чем: одна из моих юрисконсультов на днях ушла в декретный отпуск и сообщила, что не намерена возвращаться на работу в министерство. Я просматривал резюме тех, кто пытался устроиться к нам на работу в последние годы, и натолкнулся на ваше имя, — он поднял руку, не давая ей возможности возразить. — Знаю-знаю, четыре года назад вы, в конце концов, предпочли собственную фирму должности в министерстве, но я хочу сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться… Гермиона, вы одна из лучших юристов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться за долгие годы министерской карьеры, и работать в одной команде с вами — большая честь. Предлагаю должность моего консультанта по правовым вопросам. Как вам это понравится?
— Большое спасибо за предложение, — произнесла удивленная Гермиона. — Я польщена оказанной честью, но…
— Вы его не принимаете? — Боб покачал головой. — Вы же знаете меня, Гермиона, я не люблю ответа «нет».
— Помню, — она улыбнулась. — Но я знаю: вы способны с ним смириться, а это не так уж мало…
— Можно ли, по крайней мере, узнать причину отказа?
— Ну… — Гермиона запнулась. — Я не всегда согласна с позицией, которую вы занимаете… Точнее, не вы, а ваш босс.
— Вот оно что, — кивнул ее собеседник. — Понятно. Но я все же очень хочу, чтобы вы работали у меня… Как насчет такого варианта: если вам не нравится занимаемая мной или моим боссом позиция, вы не консультируете меня по данному вопросу?
— Могу ли я получить письменное подтверждение данного условия? — хмыкнула Гермиона.
— Конечно, — весело рассмеялся мистер Мейсон. — Когда вы сможете приступить к работе?
— Ну, — подумав, ответила Гермиона, — наверно, завтра. Последнее время в фирме нет особой работы. Разве что нужно разослать бывшим клиентам извещения о том, где меня теперь можно будет найти. Если я справлюсь с этим достаточно быстро, могу вернуться сюда еще раз сегодня в конце дня и пару часов посидеть на новом рабочем месте…
— Чудесно, — Мейсон встал с кресла и подошел к Гермионе. — Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении, — он улыбнулся.
— Я тоже надеюсь, — Гермиона пожала протянутую руку.
— Пойдемте, — ее новый начальник указал на дверь, — я представлю вас, — они вышли из кабинета и остановились у стола секретарши. — Эми, это миссис Гермиона Грейнджер, точнее, Грейнджер-Малфой, мой новый консультант по правовым вопросам… А я, к сожалению, должен вас покинуть, — добавил он, обращаясь к Гермионе. — Масса дел, люди, которых нужно защитить… В общем, не мне вам рассказывать. Увидимся позже.
— Миссис Грейнджер, очень приятно познакомиться, — произнесла Эми.
— Мне тоже, — ответила та, улыбаясь маленькой рыжеволосой секретарше.
— Как вы уже, наверное, поняли, я — Эми Розенбаум, секретарь мистера Мейсона. Не пройдете ли со мной? Я покажу, где находится ваш офис, — каблучки Эми зацокали по плиткам министерского пола. Вся ее походка показывала, что девушка, несмотря на юный возраст, крайне горда своей работой. Это впечатление подтверждала безупречная одежда секретарши и абсолютный порядок, который Гермиона успела разглядеть на ее столе, резко контрастировавшем с рабочим местом мистера Мейсона.
Они прошли по коридору мимо двух кабинетов, и Эми распахнула третью дверь слева.
— Вот ваш офис, располагайтесь. Если возникнут какие-нибудь проблемы — обращайтесь ко мне, не колеблясь. Я являюсь секретарем не только мистера Мейсона, но и вашим, а также юрисконсультов, — кивнув, словно убеждая себя, что ничего не упустила, Эми скрылась за дверью.
Гермиона осмотрелась. Первое, что бросилось ей в глаза, — окно. Она прекрасно помнила, как Гарри рассказывал, будто в комнатушке, которую занимал в здании министерства мистер Уизли, окно отсутствовало. В ее кабинете — было. Эта мысль, вместе с открывающимся прелестным видом, наполнила сердце тихой радостью, только усиливающейся по мере исследования помещения. Оно имело футов пятнадцать в длину и десять в ширину, с окном и дверью, расположенными друг напротив друга. В центре располагался стол со стулом, справа и слева стены были заставлены картотеками с папками, а за спинкой стула имелись пустые книжные полки… Одним словом — не офис, а мечта книжного червя! Гермиона улыбнулась и закружилась по кабинету, все ускоряясь и ускоряясь, так что через пару минут она исполняла почти балетные фуэте.
— Привет, Гермиона! — послышался из открытой двери знакомый голос.
— Рон, а ты как тут оказался? — воскликнула она, поворачиваясь. Он выглядел точно так же, как во время их последней встречи пару лет назад, — те же рыжие волосы, те же бесчисленные веснушки, та же долговязая фигура… Ничего не изменилось.
— Э-э… — промямлил Рон, оглядываясь по сторонам. — Мне нужно было повидать кое-кого в министерстве, я проходил по коридору, увидел тебя и решил поздороваться, — он помолчал. — Между прочим, прекрасный кабинет.
— Спасибо. Я работаю здесь… уже десять минут.
— Ну да, — он ничуть не удивился.
— Рон, — с нажимом повторила Гермиона. — Что ты здесь делаешь?
— Я что — уже не могу навестить свою лучшую подругу? — он пригладил рукой волосы, и этот жест сделал его чуть похожим на Гарри.
— Можешь, конечно, но хочу напомнить тебе, что мы не разговаривали с тех пор, как ты заявил мне, и я цитирую: «Ты знаешь, как я люблю тебя… но я полюбил другую»! — почти прошипела Гермиона, обличительно сложив руки на груди.
— Ну, э-э… раз уж ты вспомнила об этом… — Рон вздрогнул.
— Считай, что я ни о чем не вспомнила, — оборвала она. — Все кончено, меж нами связи нет… Притом давно, с того самого дня, когда ты произнес упомянутую выше цитату! Так что говори, зачем ты здесь, пока я не вызвала охрану! — это был блеф чистой воды: Гермиона не имела ни малейшего представления, как это сделать.
— Успокойся, пожалуйста, — Рон выставил перед собой руки, словно защищаясь от ее напора. — Честное слово, я не знал, что ты здесь работаешь, а увидев тебя, просто подумал… подумал — почему бы нам не перекусить где-нибудь вместе, в память о добрых старых временах?.. Понимаешь, после… после того, как Гарри женился на этой Паркинсон, я понял: мы должны попытаться исправить то, что случилось между нами…
Гермиона взглянула на бывшего лучшего друга и — пусть и на краткий период — бойфренда. Конечно, она не забыла всей боли, которую он причинил, но в то же время… Она скучала по нему — по его смеху, по редкой в наше время чувствительности, по его преклонению перед Гарри, сочетавшемуся с желанием добиться чего-то и самостоятельно…
— О, Рон! — Гермиона неожиданно для самой себя бросилась к нему в объятия. — Конечно, я пойду с тобой на ленч, — прошептала она ему на ухо, после чего отступила на шаг, чтобы взглянуть ему в глаза, смеясь и плача одновременно.
— Миона, не надо… Ну, что ты, в самом деле? — Рон попытался улыбнуться. Шагнув вперед, он обнял Гермиону, легонько чмокнул в лоб и нежным движением руки смахнул набежавшие на ее глаза слезы.
— Все в порядке, — все еще всхлипывая, ответила она. — Куда пойдем?
— Кафе-мороженое Фортескью, по-моему, в самый раз. Что скажешь?
— Отлично, — Гермиона вышла из кабинета под руку с Роном. — Расскажи, что ты поделывал в последнее время, — попросила она на лестнице, ведущей к выходу из министерства.
— А, то да сё… — небрежно ответил Рон. — Конкретнее — так и играю вратарем в «Пушках Педдл». Шансов на первое место в лиге, правда, у нас немного — команда Гарри из года в год втаптывает нас в грязь. Завидная стабильность, — он улыбнулся.
Гермиона улыбнулась в ответ, но ее желудок болезненно сжался. Да, они разошлись не лучшим образом, и какими-то фибрами души она злилась на него до сих пор, но Рон так и остался ее другом.
Дорога развеяла грусть Гермионы, и к Фортескью они с Роном пришли в хорошем настроении, можно даже сказать — резвясь, словно влюбленная парочка…
В это время года основную часть публики в кафе составляли постоянные посетители преимущественно пожилого возраста, собирающиеся здесь для того, чтобы порассказать друг другу об успехах детей и внуков. Тема эта излюбленная, но уже порядком приевшаяся, так что любители мороженого несказанно обрадовались, когда в дверях заведения появилась беззаботно смеющаяся Гермиона Грейнджер-Малфой под руку с Роном Уизли.
Надо заметить, что и Рон, и Гермиона частенько попадали в поле зрения СМИ (средств магической информации) — особенно в то время, когда между ними были романтические отношения. Не потому, что они были чем-то знамениты сами по себе, но благодаря дружбе с Гарри. И репортеры, и соученики были едины во мнении: эти двое рано или поздно поймут, что созданы друг для друга. Их постоянные споры еще в школьные годы казались окружающим… образцом настоящей семейной жизни! Поэтому их разрыв стал неожиданностью для всех читателей «Ежедневного пророка» и «Ведьмополитена», и все последующие годы многие открывали эти издания в тайной надежде прочесть там однажды в разделе светской хроники об их примирении.
Однако такое сообщение так и не было напечатано вплоть до сегодняшнего дня, когда перед глазами падких на сенсации завсегдатаев кафе-мороженого Флориана Фортескью предстала «сладкая парочка». Пикантность ситуации усугублялась одним обстоятельством — Гермиона Грейнджер являлась в данный момент… законной супругой Драко Малфоя.
Гермиона не замечала направленных на нее взглядов. Точнее, замечала, но не обращала на них внимания — а если быть совсем уж точным, то просто не понимала, почему все глазеют. При всей своей начитанности, в некоторых жизненных перипетиях Гермиона ориентировалась довольно слабо: так, она даже не представляла себе, до какой степени обыватели — и маги, и маглы — обожают смаковать подробности частной жизни богатых и знаменитых, ну, или в ее случае просто знаменитых. Хотя после того, как она вышла замуж за Малфоя…
А, гори оно все огнем! Гермиона мысленно плюнула на все устремленные на нее взгляды, сосредоточившись на единственном — взгляде ее лучшего друга Рона Уизли, который в данный момент рассказывал о неудачах, постигших его товарищей по команде на любовном фронте.
— …и только он ее и видел! — завершил он, с деланной скорбью разведя руками.
Гермиона захихикала. Раньше Рон таких историй не рассказывал — возможно, тогда он их просто не знал.
— Просто прелестно! — произнесла она, отсмеявшись. Они уселись за столик у стены.
— Я был уверен — тебе понравится, — Рон улыбнулся. — Что ты будешь есть? — он взглянул в сторону прилавка.
— Думаю, рыбу с жареной картошкой, — провожая его взглядом, Гермиона еще раз отметила про себя: Рон почти не изменился, разве что стал чуть более уверенным в себе. Интересно, а если бы они не расстались, сумел бы он развить в себе это качество?..
Гермиона вздохнула. Она знала, что выбрала неудачное время для дум о былом, но ничего не могла с собой поделать. Люди (так называемое «общественное мнение») говорят: надо оставить прошлое в прошлом и жить сегодняшним днем, но ее сегодняшний день напрямую связан с прошлым. Весь растянувшийся уже на много дней спектакль, которым она и Драко развлекали «почтеннейшую публику», не состоялся бы, кабы не ссора с Джеффом. Да, Джефф стал последней каплей, переполнившей чашу. Безденежье она бы, наверно, смогла перенести, но ущемленная гордость… И теперь ей придется, кажется, платить непомерно высокую цену за следование на поводу у своей гордости.
Гермиона отбросила грустные мысли и улыбнулась подошедшему с едой Рону. Он заказал себе, заметила она, то же самое, что и ей.
— Кушать подано, — театрально произнес Рон.
— Спасибо.
Несколько минут они молча ели — оба успели проголодаться за половину рабочего дня. Съев половину рыбы (хотя и не притронувшись к картошке), Рон нарушил тишину:
— Гермиона, я хочу кое о чем спросить.
— Слушаю.
— Насчет Малфоя… — с видимым дискомфортом произнес Рон после небольшой паузы, за время которой успел сложить вилку и нож на тарелку и опереться головой на руку в позе, напоминающей роденовского «Мыслителя». — Не могу понять, как это получилось. В школе ты ненавидела его — как, впрочем, и все мы, — а теперь вы поженились!
— Долго рассказывать, — осторожно отозвалась Гермиона. — Там непростая история…
— Если бы ты сказала, что полюбила его, — Рон внимательно следил за ее реакцией, глаза его загорелись недобрым огнем, — я бы отстал. Но ты говоришь о каких-то «непростых историях» — что-то мне не нравятся подобные определения…
— Но все и в самом деле было непросто, — тяжелый вздох. — Сложная комбинация обстоятельств, с добавлением гордости.
— Гордости? — сухо переспросил Рон. — Все равно не понимаю… Какого черта ты вышла за него?!
— Тише ты! — прошипела Гермиона, оглядываясь по сторонам. Посетители кафе вроде не наблюдали за ними, но в таких ситуациях никогда не стоит быть слишком уверенной. Гермиона сделала глубокий вдох, заставила себя разжать пальцы, судорожно вцепившиеся в салфетку, и продолжила: — Придется, видно, начать рассказ с самого начала. Единственная причина, по которой вся нынешняя ситуация вообще стала возможной, — завещание Люциуса Малфоя: там было написано, что наследство достанется Драко только в том случае, если он женится на мне, — встретив недоверчивый взгляд Рона, она пояснила, нетерпеливо взмахнув рукой: — Ну, думаю, папа Малфой прознал о работе сыночка на нас и решил «наградить» его тем, что понравится Драко меньше всего… Тем не менее, я и не думала выходить за него, но хозяин поднял арендную плату, а Элизабет, с которой мы вместе снимали квартиру, сказала, что уезжает во Францию через пару месяцев… Дела моей фирмы тоже шли не лучшим образом, и особых надежд на улучшение ситуации не предвиделось.
И все же, скорее всего, я смогла бы пережить эту черную полосу в жизни, но… Вскоре после нашей с тобой ссоры я познакомилась с Джеффом — он учился в Рейвенкло на два курса старше нас, хотя по школе я его и не помню. Он работает в министерстве, там мы и встретились — на вечеринке, одной из тех, что устраиваются сейчас по любому поводу, — Гермиона вздохнула и меланхолично поковыряла вилкой рыбу в тарелке. — Мы встречались почти два с половиной года. Я думала… — она всхлипнула и прикрыла глаза рукой, пытаясь сдержать слезы. — Думала, он любит меня, и сама любила его… — Рон обнял ее, и Гермиона разрыдалась на его груди. — Прости, — прошептала она, зная, что своими слезами замочит ему мантию. К тому же, устраивать сцены в общественном месте не входило в привычки Гермионы.
— Ш-ш-ш, — сказал Рон, гладя ее по спине, словно маленькую девочку.
Наконец Гермиона справилась со слезами и выскользнула из его объятий.
— Прости, — повторила она. — Просто я еще никому об этом не рассказывала, — она пожала плечами, взглянула наверх, будто ожидая увидеть на потолке какую-то подсказку, и продолжила: — Да, итак, я думала, что он любит меня, но на следующий день после оглашения завещания Люциуса я возвращалась из Норы — проведывала Джинни — и решила заскочить к нему домой… — она взглянула на Рона и вздохнула. — А Джефф… Он был там, полураздетый, с какой-то девицей!.. Он обманывал меня, Рон! — последние слова Гермиона произнесла еле слышным шепотом, ее глаза снова наполнились слезами, но она сдержалась и закончила: — Это меня сломало. И Я сказала: мне, мол, плевать на его жалкий обман, потому что сама-то я обманула его по-крупному — договорилась за его спиной с Малфоем и теперь выхожу за него замуж. И всё… Моя судьба решилась в долю секунды, отступать теперь некуда, — Гермиона горько рассмеялась. — Такова цена гордости, не так ли?..
