Глава 12. Тайное становится явным
— …Я по-прежнему считаю, что ты не должен был бить его, — заметила Пенси, прикладывая холодный компресс к подбородку Драко.
— Поэтому ты не захотела исцелить мой синяк? — стараясь не обращать внимания на боль, вспыхивающую при каждом движении челюсти, поинтересовался тот.
— Лично мне кажется, она права, Малфой, — вмешался в беседу Поттер.
— Отцепись… — буркнул Драко. — К тому же, этот тип сам напросился. Никто не может ударить меня, не получив сдачи.
— Пенс, — Поттер со скучающим видом оперся о стену, скрестив руки на груди, — Видно, он не заслужил даже холодного компресса. Пусть помучается.
— Возможно, ты прав, Гарри, — задумчиво произнесла Пенси, убирая мокрую тряпку с лица Драко.
— Серьезно? А то я было уже начал думать, что одна ты из нас двоих бываешь права.
— Дорогой, ну могу я время от времени сделать тебе приятное? — ухмыльнулась миссис Поттер.
— Попал под каблук жены, а? — голос Драко звучал почти с благоговением. — Мои поздравления, Пенси.
— Кстати, о женах: а где же Гермиона? Мы не виделись со дня нашей свадьбы, а с тех пор, похоже, утекло немало воды. В тот раз она тебя ненавидела.
— Могу уверить: я отвечал ей взаимностью…
— Вот потому, как только мы прочитали в новостях о вашей свадьбе, — продолжила Пенси, — нашим первым желанием было тут же вернуться домой, но этого-то, к сожалению, мы сделать не могли, как бы сильно ни хотелось выяснить все обстоятельства столь неординарного брака… Да, не могли: наше свадебное путешествие носило и деловой характер. Гарри должен был сыграть массу квиддичных матчей, которые занимали его целыми днями, а по вечерам его занимала я…
— Но должен сказать, мы с огромным трудом удержались от того, чтобы бросить все дела и вернуться в Англию, — заметил Гарри.
— Особенно после того, — на губах у Пенси заиграла улыбка, — как прочитали в «Пророке» слова профессора Трелони, я цитирую: «Всегда знала, что они поженятся — рано или поздно. Еще в первый год их обучения в Хогвартсе я прочла это в расположении звезд. И сердце мое все время раскалывалось на части, видя, как они с упрямством, достойным лучшего применения, борются с влечением друг к другу…» — завершить фразу Пенси не смогла: она расхохоталась и смеялась, пока из глаз не потекли слезы.
— Ну, что можно сказать? — фыркнул Драко. — Старая карга очередной раз попала пальцем в небо. Я на Гермиону в Хогвартсе и не смотрел-то почти…
— А когда посмотрел? — в глазах Поттера засветилось искреннее любопытство.
— На оглашении завещания? — высказала предположение Пенси.
— Откуда ты знаешь? — воскликнул Драко.
— Твой отец связался со мной, — она пожала плечами, — и сообщил об изменениях, которые внес в свою последнюю волю.
— И ты мне не сказала?!
— А я должна была?..
— Пенси!
— Эй, Малфой, — Поттер оторвался от стены и стал рядом с женой. — Успокойся: что сделано — то сделано. К тому же, не далее как полчаса назад ты с неподдельным азартом кинулся защищать честь Гермионы от посягательств этого придурка, а значит — и в самом деле заботишься о ней. Вот мне и интересно, в какой же момент с тобой произошли такие перемены…
— А мне, — послышался голос со стороны коридора, — интересно, почему это мой лучший друг и его жена сидят в кухне с моим мужем, щеголяющим к тому же внушительным синяком на подбородке? — Гермиона улыбнулась Поттеру: — Иди сюда, Гарри.
Тот ответил ослепительной улыбкой и, подойдя, заключил Гермиону в такие крепкие объятия, что у нее перехватило дыхание. Драко проигнорировал внезапную вспышку ревности: он знал, что Поттер любил Пенси, а при всех его недостатках, в непорядочности гриффиндорца не обвиняли даже злейшие враги. К тому же, ревновать к Поттеру — явный моветон…
— Пенси, — Гермиона, в свою очередь, крепко обняла подругу, — ужасно рада снова тебя видеть. Надеюсь, ваш медовый месяц прошел хорошо?
— Чудесно. Особенно когда мы читали о ваших эскападах на итальянском, немецком и португальском языках!
Щеки Гермионы чуть порозовели, и Поттер улыбнулся:
— Она просто шутит — на португальском ничего о вас не писали.
Гермиона игриво шлепнула его по руке.
— Не припомню, чтоб раньше ты был таким веселым, — заметила она. — Сказывается, как видно, благотворное влияние Пенси.
— О, да, — согласилась та. — Я работаю над его воспитанием, — обращаясь к мужу, Пенси добавила: — И не вздумай отпускать шуточки по этому поводу! — Поттер закрыл раскрытый было рот и ухмыльнулся.
Поттер — ухмыляется?.. Раньше он даже не знал, как это делается, подумал Драко. Определенно, Пенси сумела излечить супруга от чрезмерной застенчивости…
— Но вы мне зубы не заговаривайте, — Гермиона вернулась к первоначальному вопросу. — Откуда у моего мужа синяк? Надеюсь, Гарри тут не при чем?
Драко и Пенси переглянулись.
— Ну… — начал Драко.
— Понимаешь… — произнесла Пенси.
— Его ударил твой бывший бойфренд, — внес ясность Поттер.
— Мой… — глаза Гермионы гневно сверкнули. — Джефф?! Вот мерзавец! — прошипела она и добавила: — Надеюсь, ты не сильно пострадал, Драко? — пораженный такой заботой о своем благополучии, тот молча кивнул. — Но ты хоть преподал ему урок?
— Похоже, — произнес Поттер, удивленно распахнув глаза, — не я один переменился. Кто бы мог ожидать от тебя, Гермиона, подобной мстительности?..
— А как, по-твоему, я должна реагировать? Мерзавец имел наглость предположить, будто может безнаказанно прийти сюда и бить моего мужа в челюсть?! Как бы Драко ему ни ответил, это было вполне заслуженно, не сомневаюсь… Знаете, я даже почти готова разыскать его и врезать еще и от себя!
— Ну-ну, — хмыкнула Пенси, изумленно вздернув брови. — Не знаю, как насчет всего остального, но одной совместимости ваших характеров вполне достаточно, чтобы обеспечить безмятежную семейную жизнь. Не так ли, дорогой?
— Сто процентов, — согласился Поттер и снова ухмыльнулся. — Кто бы мог подумать, что вы двое способны так заботиться друг о друге? — к его удивлению, парочка отнюдь не кинулась с жаром оспаривать данное заявление, и Поттеры обменялись удивленными взглядами.
— Я так точно не ожидала ничего подобного, — заметила Пенси. — По всей видимости, вы не знали о лазейке в завещании? Или просто решили не обращать на нее внимания?
— О какой лазейке? — осторожно спросила Гермиона.
— Вероятно, это ответ «не знали», — заметил жене Гарри.
— Как я уже говорила Драко, — начала Пенси, — его отец связался со мной, когда переписал завещание. Судя по всему, он решил оскорбить тебя, Гермиона, еще раз — напоследок, так сказать. В конце концов, он и в Азкабане-то очутился именно с твоей подачи… Предательство Драко, как оно ни гневило его, Люциус решил оставить без последствий: какой смысл пристроить подобную штуку своему единственному наследнику? Да и перспектива внуков-полукровок, естественно, совсем ему не улыбалась…
Итак, Люциус придумал искусный, по его мнению, план: сделать так, чтобы показалось, будто Драко вынужден жениться на тебе, тогда как на самом деле это было не так. В завещании оговаривалось, что деньги перейдут ко мне, если вы не заключите брак или разведетесь. Но, скажем, наш брак, в котором Люциус всегда был заинтересован, не оговаривался никакими условиями… И, кстати, он прекрасно знал: хотя Драко и переметнулся на вашу сторону, он по-прежнему на дух не переносит ни тебя, ни твоих друзей! Подытожим: покойный свекор хотел подразнить «наглую грязнокровку» всем состоянием Малфоев, а потом Драко просто бы рассмеялся тебе в лицо и отправился вести свою привычную жизнь — в богатстве и роскоши…
Но похоже, он переоценил твою сообразительность, Драко, поскольку ты так и не нашел этой лазейки!
— Сегодня нашел, — буркнул Драко, чувствуя себя ужасно глупо. — Пару часов назад.
Гермиона за все время рассказа Пенси не проронила ни слова и теперь стояла, скрестив руки на груди и не поднимая глаз от земли.
— Полагаю, — произнес Гарри, глядя на подругу, — нам пора откланяться. Не надо нас провожать — мы найдем выход сами, — он сомневался, что хозяева его услышали, так пристально Гермиона изучала свои туфли, а Драко — Гермиону. Не обращая внимания на протесты жены, Гарри покачал головой и потащил ее к двери.
— Гермиона? — Драко нерешительно подошел ближе. Собственная нерешительность потрясла его — подобные качества не пристало проявлять Малфоям. Но он чувствовал: вся его жизнь напрямую зависит от того, что будет сказано между ними в ближайшие несколько минут.
— Значит, развод? — неожиданно спросила Гермиона, поднимая голову и глядя ему прямо в глаза. На лице ее застыла ледяная маска.
— Гермиона…
— Не надо меня успокаивать! — она нетерпеливо взмахнула рукой, направляясь к двери. — Сейчас я соберу вещи и избавлю тебя от своего присутствия.
— Гермиона! — Драко успел схватить ее за запястье. — Не уходи.
— Почему?
— Потому что, — он нервно сглотнул, — я не хочу разводиться.
— Почему? — повторила Гермиона, разворачиваясь к нему лицом. В ее глазах горело свирепое любопытство, словно ее жизнь, в свою очередь, зависела от его ответа.
И что же, скажите на милость, должен он сказать?! Слова: «Потому что я люблю тебя» казались слишком затасканными и не соответствующими его характеру. Драко открыл рот, снова закрыл его…
— Чёрт! — пробормотал он после короткой паузы, притянул Гермиону к себе и страстно поцеловал.
Поцелуй не был похож ни на один из тех, которыми они обменивались прежде, столько в нем было страсти и… и любви. Он целовал ее с жадностью, никогда ранее не испытываемой, прекрасно понимая: это вполне может оказаться их последним поцелуем, если Гермиона не захочет оставаться с ним — теперь, когда у нее есть выход. И в самом деле: она совершенно спокойно может выйти замуж за Уизли — или любого другого мужчину по своему усмотрению, а с деньгами, которые Драко, как истинный джентльмен, намеревался дать ей при разводе, ей не придется думать и о материальных проблемах. Так зачем же ей оставаться с ним?..
А поцелуй тем временем продолжался, и нотка отчаяния, зазвеневшая в сердце Драко, не давала ему остановиться. Возможно, подумал он, позже Гермиона и пожалеет о том, что случилось, но сейчас Драко это не волновало: не отрываясь от ее губ, он повлек супругу из кухни в сторону одной из гостевых спален на первом этаже, которая — Драко знал это абсолютно точно — в данный момент пустовала.
— Гермиона… — прошептал он, переместив поцелуи на ее шею. Она в ответ прошептала его имя…
Тем больше был шок, когда Гермиона оттолкнула его от себя, едва договорив слово «Драко»!
— В чем…
— Зачем? — перебила она, скрестив руки на груди и разглядывая Драко со странным выражением в глазах.
— Что зачем?
— Не понимаю! — из глаз Гермионы хлынули слезы. — Я думала ты будешь только рад возможности развестись со мной, сохранив при этом денежки своего папаши, а ты говоришь совсем другое! И целуешь меня, словно… Словно я действительно тебе дорога, — закончила она почти шепотом.
— А что, если так оно и есть? — собственные слова потрясли Драко: он никогда не рассчитывал произносить что-либо подобное вслух.
Гермиона уставилась на него с удивленно раскрытым ртом, и Драко тут же насторожился, хотя и промолчал.
— Т-ты… — казалось, она разучилась связно говорить.
— Да?
— О, Драко, — прошептала Гермиона. — Я тебе… — у нее не хватило сил закончить фразу. Драко скрестил руки на груди и вновь ничего не сказал, не желая раскрывать свою душу еще больше. — Драко? — повторила Гермиона, положив руку ему на плечо.
— Почему в это так трудно поверить? — наконец, Драко смог заставить себя говорить. Заглянув в ее карие глаза, он увидел, что они сияют — неужели… от счастья?!
— О, Драко! — воскликнула Гермиона, обвивая мужа руками. Умиротворенно вздохнув, она положила голову ему на плечо. Драко никогда не был особо хорош в выражении своих чувств, но сейчас он понял, что нужно сделать, и обнял Гермиону в ответ. От силы его объятий у нее перехватило дыхание. — Драко, — отдышавшись, произнесла она, — я должна тебе кое-что сказать: ты… ты тоже мне очень-очень дорог, даже больше — кажется, я в тебя влюбилась! — Драко сразу поверил: эти голос и улыбка не способны обмануть. Свое признание Гермиона произнесла, медленно и четко выговаривая каждое слово: то ли для того, чтобы он всё-всё понял, то ли убеждая и саму себя, что она говорит правильные вещи. — Конечно, — быстро добавила Гермиона, — ты не должен чувствовать себя связанным моим признанием, но если сочтешь возможным продолжить наш брак, то и я не буду слишком уж против этого возражать.
Драко улыбнулся — настоящей улыбкой, широкой и радостной.
— Абсолютно с тобой согласен, — он вновь нежно приник к ее губам. — Хоть и говорят, что хорошее дело браком не назовут, стоит всё же попытаться найти светлую сторону и в нём…
— Что значит «они мирятся»? — сердито спросила Джинни у лучшего друга ее брата, отказывающегося впустить ее в дом. — С чего вдруг им надо мириться?
— Говорила тебе, что будет лучше, если я всё расскажу? — Пенси взглянула на мужа и продолжила, обращаясь уже к Джинни: — На самом деле, это нельзя, строго говоря, назвать словом «мирятся». Если рассказывать по порядку, то получится длинная история из тех, которые лучше всего идут под бутылку огневиски.
— Я не пью, — строго сказала Джинни.
— Почему же? — изумленно спросил Гарри.
— Потому что… — она поколебалась, но все же продолжила: — Я беременна.
— Поздравляю! — Гарри улыбнулся. — Не знал, что вы с Симусом снова вместе.
— Если еще один человек скажет подобное, то я… то я семь шкур с него спущу и голым в Африку пущу — на метле с необструганной рукояткой! А если это окажется мужчина, то оторву ему вдобавок сами-знаете-что, и пусть летит впереди него — наподобие снитча!..
— Да, Джинни, — произнесла Пенси, отсмеявшись, — с такой богатой фантазией ты не пропадешь. Надо будет пообщаться с тобой как-нибудь — причем я все-таки настаиваю на участии в разговоре бутылки огневиски, даже если придется ждать, пока ты не разродишься… По поводу Драко и Гермионы: они пять минут назад обнаружили, что могут развестись, если захотят… Но они не хотят — вот в чем штука!
— Выходит, она действительно ему небезразлична?! — воскликнула Джинни в полном восторге.
— Можешь не сомневаться, — решительно подтвердила Пенси. — Он никогда в жизни ни на кого не смотрел так, как на Гермиону. Ну, знаешь — словно она держит в своих руках весь мир до самых звезд и его сердце в придачу… Интересно, сама-то Гермиона это понимает?
— Думаю, да, — заметил Гарри. — Она ведь не совсем рассеянная.
— Это точно, — согласилась Пенси.
— И всё же: как такое могло произойти? — из голоса Джинни еще не до конца испарилось недоумение.
— Разве не ясно? — хмыкнула Пенси. — Из-за Люциуса, хотел он того, или нет.
— Представляю, как он перевернется в гробу, когда узнает о матери своих внуков! — ухмыльнулся Гарри.
— М-да, — задумчиво произнесла его жена. — Хотела бы я видеть его лицо в тот момент…
Эпилог. Царствие подземное ему…
Плутон улыбнулся, двигая фигуру.
— Думать надо, думать, — нравоучительно произнес он. — Я видел твой ход еще двадцать минут назад, — Люциус Малфой нахмурился, но ничего не сказал.
— Плутон! — раздался женский голос откуда-то сверху. — Дорогуша, у нас тут есть кое-что интересное для Люциуса.
— Серьезно? — в голосе повелителя подземного царства звучала неподдельная заинтересованность. — Сейчас придем.
— Что такое? — насторожился Люциус.
— Ты разве не хочешь посмотреть, как идут дела у твоего сына? — ухмыльнулся Плутон.
Глаза Люциуса засияли. Чудесно, подумал он, не сомневаясь, что увидит картину, которая долгие годы будет согревать ему душу в холодных и мрачных подземельях. Драко с Пенси — как и должно быть. Последние годы жизни Люциус с огромным удовольствием наблюдал за тем, как они становились ближе и ближе друг к другу. Что ж, по крайней мере, у него будут чистокровные внуки…
— Пошли, — сказал Плутон, вставая. Они поднялись по лестницам (самое нелюбимое для Люциуса занятие в царстве мертвых: лестницы тут были повсюду, и спуски и подъемы по ним растягивались едва ли не на вечность) и подошли к нише в стене, у которой стояла позвавшая их женщина. Люциус старался на нее не смотреть — это было небезопасно: однажды он слишком долго не отводил от нее взгляда и чуть не ослеп. От женщины исходил странный ярко-белый свет. — Персефона, покажи ему, — распорядился Плутон.
Ну, конечно, сообразил Малфой, Персефона — супруга подземного владыки. Она знаком велела ему подойти поближе и указала на стоящий рядом с ней каменный резервуар, наполненный серебристой жидкостью. Похоже на думоотвод, отметил про себя Люциус, устремив взгляд внутрь. Почти тут же его втянуло в резервуар, и когда серебристый туман рассеялся, пред ним предстало Поместье Малфоев. На вид оно было таким же, как и при его жизни, но остальные органы чувств сигнализировали: что-то изменилось. Вот слух донес до него детские голоса и смех, и Люциус замер в изумлении: неужели прошло столько времени, и у Драко с Пенси успели родиться дети? Что ж, приятно будет взглянуть на внуков, хотя, представься такая возможность, он обязательно попенял бы их родителям: детей надо воспитывать в строгости, не позволяя им бегать по всему Поместью, орать и смеяться…
Тут в комнату влетела маленькая девочка, запыхавшаяся от быстрого бега. На вид ей было лет пять.
— Мамочка! — позвала она.
— Иду, Эвелин, — послышался приятный мелодичный голос. Однако этот голос совершенно определенно принадлежал не Пенси!
В комнату вошла молодая женщина в дорогой даже на вид мантии изысканного покроя. Ее каштановые волосы были собраны в хвостик. Определенно — не Пенси, но кто тогда?.. Минуточку… Он мог вспомнить лишь одну женщину с подобной внешностью!
— Что случилось, Эвелин? — в глазах женщины плясали веселые искорки.
— Джеймс гоняется за мной! — девочка возмущенно скрестила ручки на груди, типично малфоевским жестом.
«О боги! — подумал Люциус. — Да, она точно моя внучка! Но это означает, что…»
— А где Джеймс?
— Не знаю, — серые глаза девочки выражали озабоченность.
Казалось, невозможно было представить более неприятную картину, однако в следующий миг стало еще хуже: в комнату вошел Драко. Если бы он скривился при виде женщины, Люциус почувствовал бы себя гораздо лучше. Но Драко не скривился, а, наоборот, сделал такое, от чего его отец непременно упал бы в обморок, если бы относился к категории склонных к ним людей.
— Гермиона, — произнес Драко, улыбаясь. Улыбаясь! Его собственный сын улыбается грязнокровке! Мало того: он склонился к ней и поцеловал — Люциус почувствовал приступ тошноты. — Я ищу тебя по всему дому, — он снова улыбнулся. — Ну, как там дела у моей маленькой девочки? — Драко присел на корточки, чтобы заглянуть дочке в глаза.
— Все хорошо, папочка, — ответила та, — Вот только Джеймс постоянно гоняется за мной.
— Правда? — спросил Драко, широко раскрыв глаза в деланном удивлении. Эвелин кивнула так, что ее золотистые кудряшки запрыгали вверх и вниз.
Не успел Драко ничего сказать, как в комнате появилось новое действующее лицо — мальчик с черными волосами и голубыми глазами, вылитый… «О боги, только не это!»
— Ну, Джеймс Поттер, тебе не стыдно так себя вести? Я тебя спрашиваю!..
И даже у ко многому привычных владык подземного царства заложило уши от леденящего душу вопля, исторгнутого из уст Люциуса Малфоя…
