Гарри Поттер и лесные тени. Альтернативное продолжение

Глава 34. Мельница у Тёмного Брода

Над кипящей водой во рву поднимались седые испарения, трава на поле казалась серой из-за выпавшей росы, по ней бродили тёмные тени норманнских лошадей, кое-где пламенели язычки костров, от которых распространялся запах жареного мяса и слышался хриплый гогот солдат. На западе, над Лесом Теней горела багровая полоска заката, а с противоположной стороны вставала огромная, не менее багровая луна. С севера холодный ветер гнал тучи, но дождя пока не было. Фигурка Тео, прощально махавшая рукой на стене башни, становилась всё меньше. Благодаря его разъяснениям друзьям было абсолютно ясно, как найти Тёмный брод — нужно пролететь над выдающимся на север острым клином леса, а затем следовать течению реки. В излучине находился трактир, от которого вела вдоль берега тропка к мельнице. Рон и Гарри летели как можно ниже над полем, обоснованно опасаясь, что воины барона, столь сведущего в волшебных палочках, заметив на фоне ещё не тёмного неба силуэты двух колдунов верхом на метлах, не станут с воплями «Мама! Мама!» прятаться по кустам, а потянутся к лукам и колчанам. Повторить близкое знакомство с норманнскими стрелами ни одному из них не хотелось. Можно было, конечно, воспользоваться мантией-невидимкой, но лететь невидимому кому-то одному — нечестно, а вариант взгромоздиться, как рыцарям-храмовникам, на одну метлу оба отбросили сразу. Во-первых, неудобно. И, во-вторых, если — то есть, не если, а когда — они найдут-таки Гермиону, втроём на метле им уж точно не удержаться. Так что свёрток с отцовским плащом покоился у Гарри в кармане.

Ну вот, внизу уже лес, норманны остались позади. Гарри вспомнил о чудесах, которые недавно показывал Рон с мечом — кстати, неизвестно, откуда взявшимся. Неужели Рон прятал его с самого Инисаваля? Как другу удалось скрыть меч от солдат барона, когда их связывали?

— Послушай, Рон, — крикнул Гарри, отворачивая лицо от встречного ветра, — а этот меч, которым ты так лихо отбил стрелы — он что, заколдованный? Он у тебя от эльфов?

Рон молчал, сосредоточившись на управлении непокорной метлой, и, прищурившись, всматривался в закатное небо.

— Эй, Рон, ты чего молчишь? Запретная тема?

— Да нет… пожалуй. Просто Глор говорил, что ты не всё ещё увидел и понял…

— А ты — всё, да? Ну, я рад за тебя!

— Ну не всё, конечно… — Рон задумался, потом встрепенулся, — да не обижайся ты — я расскажу потом. Обязательно, обещаю!

— Ладно, проехали, — буркнул Гарри.

— Напомни ещё раз, что там Клара говорила про Эверетта? — Рон решил сменить тему.

— Ты думаешь, письмо было от Эверетта?

— Или от самого Слизерина, кто ещё мог прислать ей письмо с Тёмного Брода? И знаешь, о чём я думаю? — помедлив, глухо произнёс Рон: пальцы его побелели, крепко вцепившись в древко метлы. Гарри вопросительно повернул голову.
 — О том, что Гермиону, может быть, совсем и не нужно спасать…

— Как это? — Гарри подумал, что после предательства Матильды у Рона, должно быть, совсем в голове помутилось.

— Ну, она могла исчезнуть добровольно. А не по принуждению. Вспомни, Гарри, ведь Тео сказал, что она произносила какое-то заклятье…

— Что ты говоришь, Рон! Зачем ей исчезать?

— А ты сам подумай. Замок в осаде, будет война, битва или позорная сдача на неизвестных условиях. Она всего лишь женщина, Гарри. Кроме того, она тоже пила эльфийское зелье, кто знает, может, она увидела там, что Эверетт — её судьба. Он неплохой парень, и она любит его…

— Она любит тебя, Рон!

Но Рон покачал головой:

— Нет, Гарри. Я изменил ей с Матильдой, и она никогда не простит меня.

Рон угрюмо замолчал, а Гарри припомнил случайно подсмотренную сцену между Робертом и Гермионой и начал склоняться к тому, что друг прав — Гермионе явно нравился серьёзный, мрачноватый юноша. Но можно ли назвать слизеринца «неплохим парнем»? И ведь это так по-слизерински — улизнуть от всех проблем прямо из-под носа норманнов и вытащить свою женщину. Фу… — Гарри замотал головой: ну не думалось ему о Гермионе, как о женщине слизеринца Роберта. Неужели она готова принять их скользкую мораль? Или уже приняла, если сбежала добровольно? И откуда, кстати, у Слизерина такие подробные сведения о происходящем в замке? От Эверетта? Или от Гермионы? Кто написал ей, Эверетт или Слизерин? В животе у Гарри стало холодно и пусто от таких мыслей, и в этот момент метла, как нарочно, вывернулась из-под него, так что Гарри чуть не полетел в чащу Леса Теней.

Выправив курс, Гарри облизал разбитые Малфоем губы, распухшие и кровоточившие, поморщился от боли.

«Нет, — сказал он себе, — не верю. Гермиона не могла… Да и будь она в сговоре с Эвереттом, разве стала бы кричать? И письмо постаралась бы прочесть тайком, чтобы никто не видел, а не у Тео на глазах». Но сомнения продолжали терзать его: «А вдруг она кричала для отвода глаз? Что она там бормотала над письмом?» — додумать Гарри не успел, за поворотом реки, кроваво-красным изгибом блеснувшей в свете поднявшейся луны, он увидел характерный силуэт мельницы. Они прилетели даже быстрее, чем думалось поначалу.

Осторожно, чтобы не привлекать ненужного внимания, они по широкой дуге обогнули угрюмое заведение с вывеской: видимо, это и был «Трактир у Тёмного Брода», в темноте не разглядеть. Снизившись к самой воде, полетели вдоль берега.

У мельницы царила зловещая кладбищенская тишина, нарушаемая только плеском воды, падавшей с огромного мельничного колеса в заводь позади плотины. Из сгустившихся туч начал накрапывать мелкий дождик, за спиной блеснула первая молния, спустя некоторое время последовал приглушённый раскат грома: гроза была ещё далеко. Да, погодка и пейзаж не обнадёживали.

— Разделимся, — предложил Рон. — Я облечу здание слева и посмотрю, что с той стороны, с тыла, так сказать. А ты подойди к парадному входу, только осторожно, держи волшебную палочку наготове. И метлу тоже, если что — сразу крикни мне и улетай.

«Ага, всех брошу и улечу», — подумал Гарри, но подчинился, почти не удивляясь, что друг взял руководство на себя: так сильно Рон изменился за последние несколько часов. Гарри был уверен — причина перемен кроется в недавних событиях на Инисавале. Что же такое узнал друг в своём видении, что сделало его таким… взрослым?

«Парадный вход», как обозвал его Рон, был безнадёжно заперт на висячий замок размером с детскую голову и весом пуда в полтора. Поодаль Гарри увидел амбар для зерна, внутри которого что-то многообещающе зашелестело. Прислонив метлу к стенке сарая, Гарри вытащил скомканную мантию-невидимку и, решительно накинув её на себя, шагнул в кромешную темноту за неплотно прикрытой дверью. Палочку он на всякий случай держал наготове. Магическая энергия, казалось, была разлита в воздухе, Гарри физически ощущал её движение, как будто снова оказался рядом с древними камнями у дома Валери. Из темноты пахнуло затхлой сыростью. Шорох, привлекший его внимание, не повторялся. Видимо, это были просто мыши, наверняка их полным-полно здесь. Гарри собрался уже засветить палочку, как вдруг…

— Вингардиум Левиоса! — и Гарри обнаружил себя висящим под самым потолком, головой он при этом изрядно стукнулся о стропила крыши, от чего из глаз посыпались искры. Гарри задёргался, пытаясь освободиться, и раздражённо подумал, что он сейчас похож на марионетку, подвешенную на верёвочках злым кукловодом. Руки и ноги не слушались, и всё тело словно парализовало — непростая, видать, была та Левиоса…

— Кто это?! — вновь раздался звонкий голос, показавшийся Гарри до боли знакомым. Невидимая верёвка оборвалась, и Гарри с высоты нескольких футов обрушился вниз, на покрытый мукой и пшеничным зерном пол. К нему вмиг вернулось ощущение его тела: все члены мгновенно обрели жизнь и движение. Гарри с трудом подогнул ушибленное жерновом колено и начал растирать негнущуюся ногу.

— Так это ты — шпион Слизерина в Хогвартсе? — сухо спросил он, снимая мантию-невидимку, которая так его подвела.

 — Гарри! — Гермиона бессильно опустилась на пол. — Гарри, прости меня! Я… Я не думала, что это можешь быть ты! Как ты сюда попал? Неужели и тебя тоже… Неужели и ты попался на ту же удочку?

— Какую удочку? Что, Мерлин дери, вообще происходит?! — возмущённо поинтересовался Гарри, потирая шишку на затылке.

Но вместо ответа Гермиона неожиданно расплакалась. Не зная, как поступить (хотя, будь на её месте Сью, у него, пожалуй, и возникла бы пара идей), Гарри подошёл к девушке и неловко похлопал её по спине:

— Ну-ну, Гермиона, успокойся…

— Сейчас… — Гермиона усилием воли взяла себя в руки. — Как хорошо, что ты оказался здесь, я так перетрусила, видишь, даже на тебя напала. Но я совершенно не ожидала увидеть на пороге тебя, скорее уж тролля. Ты так топал тут, наверху…

— Наверху?

— Ну да! Под этим сараем скрываются огромные подземелья, целый лабиринт! Я только что оттуда… Гарри, там на каждом шагу зловещие артефакты. Черепа, свечи, горящие чёрным пламенем, засушенные человеческие руки! — Гермиону передёрнуло.

— И кому же принадлежат эти сокровища? Кто хозяин мельницы? Кто притащил тебя сюда? — Гарри показалось в тусклом свете волшебной палочки, или Гермиона действительно покраснела?

— Это всё Эверетт. Понимаешь, он прислал мне свиток…

— Я знаю. Иначе бы меня здесь и не было…

— Дослушай! Я наложила на письмо небольшое заклятье, позволяющее увидеть, где в данный момент находится написавший его — ну просто, как картинка в телевизоре, включается всего на несколько секунд… А в письме оказался портал, сработавший от моего заклинания. Думаю, Эверетт знал, что я применю его — он сам дал мне книгу с текстом этого заклятья. Портал перенёс меня сюда, это было чертовски неприятно, я, кажется, орала как резаная. Я оказалась в комнате без окон с каменными стенами, и Роберт уже ждал меня.

Гермиона поёжилась от неприятных воспоминаний, а Гарри тем временем прислушался к происходящему снаружи — нет, всё тихо.

— Ну, и что дальше?

— Я первым делом спросила Роберта, где мы находимся и что это за подземелье. Он ответил, что подземелье принадлежит могущественному чёрному магу, союзнику Слизерина. Он называл его Тёмным Мельником. Я переспросила, что это за маг, Роберт замялся. Я так и не поняла: то ли этот Мельник маг, то ли просто очень сведущ в чёрной магии и вообще магии — например, рецепт кружаной муки именно он подсказал Слизерину. Гарри, очень важно — Эверетт сказал, будто Слизерин получил письмо от этого Мельника, после чего решил сдать замок…

— Да, это я тоже знаю, — кивнул Гарри, — Слизерин прислал письмо с приказом сдаться…

— Значит, Роберт не врал. Ещё он сказал мне, что либо всех нас убьют норманны, либо мы погибнем, защищая Хогвартс.

— А причём тут Эверетт? Почему он в курсе всех планов Слизерина?

— Дело в том, что Слизерин — его отец. Роберт сам сказал мне об этом.

Гарри за этот день уже потерял способность удивляться, слишком много шокирующих новостей обрушилось на него за такой короткий срок. Этот Тёмный Мельник… где-то он уже слышал или читал о нём…

— Роберт сказал, моя жизнь дорога для него, и он хочет спасти меня и … ну, — эти слова Гермиона выговорила еле слышно, — и предложил мне руку и сердце.

Гарри поперхнулся:

— Что?!

— Что слышал! — несмотря на явную грубость ответа, девушка снова покраснела. — Гарри, неужели ты не понял? Этот мир живёт по другим законам, и мы здесь уже взрослые. Мы сами выбираем свою судьбу. Возможно, мне стоило согласиться, но…

— Но?

— Но это означало предать вас, — просто закончила Гермиона, — я не смогла бы мирно жить даже рядом с самым любимым человеком, зная, что мои друзья остались погибать в осаждённом замке…

Гарри стало стыдно за свои недавние подозрения. Он ведь так давно знает Гермиону, как он мог представить её в роли предательницы? Пособницы Слизерина?! Её, гриффиндорку?! С другой стороны, нелегко сделать выбор между друзьями и тем, кого любишь. Как поступил бы он сам, столкнувшись с подобной дилеммой? Предпочёл бы неизвестность, тяготы осады, возможно, неравную битву с норманнами, пусть и в компании друзей, возможности спокойно устроить свою жизнь? Если бы Сьюзен была с ним? Только Сьюзен, а остальные — Рон и Гермиона, Джинни и Невилл, и мисс Эвергрин остались бы со своими проблемами.

«Нет, — решил Гарри. — Как угодно, но не ценой предательства». Кроме того, ему почему-то была крайне неприятна сама мысль, что Гермиона любит Роберта. Даже не из-за Рона. Не подумав, он ляпнул:

— Ты любишь его?

Гермиона имела полное право сказать, что это абсолютно его не касается. Но не сказала. Она тихо вздохнула и ответила:

— Я не знаю. Правда, Гарри, — и помолчав, продолжила:

— Выслушав мой отказ, Роберт рассвирепел, но остался предельно вежлив. Он сказал, что должен спешить, а мне предложил обдумать хорошенько своё решение. И, поскольку я теперь слишком многое знаю, отпустить он меня не может, так что думать придётся прямо тут. Он добавил, что у меня есть несколько часов, и исчез. Разумеется, я тут же кинулась за ним, но когда я дотронулась до дверной ручки, она схватила меня за запястье, — Гермиона содрогнулась.

— Эта штука оказалась чем-то вроде руки мумии, такая серая и сморщенная, меня чуть не стошнило от омерзения. Она не собиралась отпускать меня, так что пришлось наложить на неё «Таранталлегру». Ну и дёргалась же она! Я выбежала из комнаты, зажгла «Люмос» — там было темно, как в погребе, вообще-то, это и есть огромный погреб, с несколькими подземными этажами, соединёнными лестницей. Я была двумя этажами ниже уровня земли, кроме комнаты, где мы говорили с Робертом, там есть ещё одна, от неё веяло чем-то жутким. Я побоялась туда входить. Уровнем выше находится комната с книгами, вроде библиотеки, только очень маленькой, ну, насколько я успела разглядеть: я хотела выбраться на свободу побыстрее, пока Роберт не вернулся, хотя он и сказал, что уходит надолго.

— Вход где-то здесь? — спросил Гарри

— Вниз ведёт обычный люк, как от погреба, он спрятан вон там, в углу, открывается простой «Алооморой» — они здесь не очень-то прячутся.

— И сейчас оттуда выйдет Эверетт, — нахмурился Гарри, сжимая в руке палочку.

— Нет, я слышала, как он ушёл наверх. Я немного замешкалась внизу, разглядывая полки с манускриптами — там есть такие интересные вещи («Как это похоже на Гермиону, — подумал Гарри,и на душе потеплело, — даже в этом неродном, непривычном мире ещё остались какие-то незыблемые вещи») и услышала, как хлопнул люк. Я поднялась по лестнице, приподняла крышку и в щёлку видела, что он вышел — в ту самую дверь, куда несколько минут спустя вошёл ты. Кстати, а как ТЫ здесь оказался?

— Не я, а мы. Рон тоже тут. Мы прилетели спасать тебя. Кстати, что-то его долго нет. Надо пойти посмотреть, не случилось ли чего?

— РОН?!!! Рон с тобой? Он полетел спасать меня?

— Вы так орёте, что слышно, должно быть, аж у самого брода! — вбежавший Рон, мокрый с ног до головы, старательно пытался вместе с брызгами дождя стереть с лица радостное выражение. После того, как они ввели Рона в курс дела, самым разумным казалось сразу пуститься в обратный путь, но зловещие тайны загадочного логова слизеринского союзника жгли Гарри как огнём, ну, а Гермиону, конечно, привлекала библиотека. Вдруг они найдут там что-нибудь жутко полезное для борьбы с норманнами? («Или план подземных ходов Хогвартса», — подумал Гарри)

— Ну, Рон, раз уж мы тут, глупо отказываться от разведки! Мы укроемся папиным плащом, — убеждал Гарри друга, — в конце концов, нам в нашем положении необходимо узнать как можно больше о новом могущественном враге. Что это за Тёмный Мельник, о котором даже в Хогвартсе ничего не знают? Ведь Тео и не подозревал, что на мельнице хозяйничают отнюдь не магглы. Что он тут прячет? Зачем общается со Слизерином? Есть ли связь между ним и осадой замка?

Словом, было принято безрассудное решение — спуститься вниз. «Как в старые добрые времена, — мелькнуло в голове у Гарри, — наша троица снова по уши в приключениях». Правда, раньше самой осторожной всегда оказывалась Гермиона, теперь же в её роли выступил Рон, который яростно спорил с друзьями, настаивая на немедленном отбытии. Но, в конце концов, он согласился отпустить их обоих с условием, что сам останется наверху стоять на страже.

— Может, оставить тебе плащ? — предложил Гарри.

— Нет! — рявкнул Рон. — Я в более выгодном положении. Если сюда кто-то заявится, я подниму шум и успею улететь, а вы спрячетесь под мантию и незамеченными выберетесь наружу.

Мантия никак не могла укрыть троих изрядно выросших подростков, поэтому с этим планом пришлось согласиться. Гермиона и Гарри спустились по скрипучей лесенке в подземелье. Похоже, оно находилось ниже уровня реки — стены сочились влагой, сквозь щели пробивался тускло-зелёный мох, мохнатым кружевом оторочив каждый кирпич каменной кладки.

— Вот здесь меня запер Роберт, — объясняла Гермиона. — Тут я не знаю, что, одной мне было страшно сюда заглядывать — эта дверь показалась мне ужасно опасной. А здесь, смотри, библиотека…

В массивной дубовой двери, на которую указала Гермиона, как на «жутко опасную», было непонятного предназначения окошечко ближе к полу.

— Может, здесь кого-то держат в плену, — предположил Гарри, — а сюда пропихивают пищу? — он осторожно отодвинул железный засов и, став на четвереньки, заглянул внутрь. Тьма — хоть глаз выколи.

— Эй, — тихонько позвал он и услышал в ответ странный шелест, от которого по спине побежали мурашки, и желание узнать, кого же там прячут, сразу исчезло. Гермиона уже отворила дверь в библиотеку и не видела, чем занят юноша. Гарри поспешно захлопнул и запер маленькую дверцу и последовал за девушкой.

Комнатка оказалась совсем маленькой: в ней умещались лишь стол со скамьёй и четыре шкафа с книгами. Низкий сводчатый потолок, наводящий на мысль о сырости, но при этом неожиданно тепло, сухо и комфортно — как и полагается в книгохранилище. Разглядывая корешки манускриптов — большинство из них было на незнакомых языках, изредка попадались латинские — и торчащие свитки пергаментов. Гермиона хмыкнула:

— Кто-то, должно быть, немало времени потратил, чтобы собрать всё это. Здесь есть очень редкие вещи, например, вот эта книга про оборотней на арабском, в наше время она считается утраченной, и в библиотеке теперешнего Хогвартса её нет, я спрашивала Эверетта.

Гарри заинтересовал листок, лежащий на столе. Он осветил его. Какая-то алхимическая формула: цифры, загадочные названия типа «лунная соль» и «душа агата», многие знаки перечёркнуты, вместо них написаны другие, разводы фиолетовой жидкости на полях. Похоже, некто (Тёмный Мельник?) хорошо потрудился, подбирая правильные ингредиенты и их соотношения. Может, тот самый рецепт кружаной муки? Гермиона меж тем уткнулась в какую-то рукопись.

— Иди сюда, Гарри! — раздался её оживлённый шёпот, — смотри, здесь написано о колдовстве пяти начал, это, наверное, связано как-то с заклятьем Пяти Стихий, тем, восточным, помнишь, ты нам рассказывал? Только это служит для обретения могущества, почти бессмертия, как философский камень Фламеля. Пять элементов из Мира Теней нужно соединить вместе при прочтении соответствующего заклинания. А, вот ещё заметки на полях пером, сейчас, никак не разберу, про какую-то Дорогу через Мир Теней … — Гермиона охнула. — Гарри, тут написано что-то о свитке Ллудда. Вроде «ищи в свитке Ллудда после рисунка с драконом»… Как ты думаешь, мы можем унести с собой эти записи? Вдруг там найдётся то, что поможет нам вернуться… — Гермиона вцепилась в рукопись, как хватаются утопающие за последнюю соломинку. Взволнованный Гарри подался ей навстречу, и вдруг прямо над ними раздался громкий топот, и послышались голоса.

— Тихо! Слышишь? Кто-то вошёл в амбар!

— Эверетт вернулся! — охнула девушка.

— С кем он? Неужели с Роном?! — представить Эверетта мирно беседующим с Роном Гарри не мог.

— Или Рон таким образом отвлекает внимание от нас? Скорее наверх! — оба на цыпочках взбежали по ступеням, стараясь не скрипеть.

— Гарри! Это не голос Роберта! Давай поглядим, подними люк чуть-чуть.

Гарри приподнял крышку, и оба приникли к щели, стараясь рассмотреть, что происходит в тёмном амбаре.

Ба! Знакомые все лица — напротив Рона стоял их давний приятель, Джеффри из Монмута. Рука его уже не висела вдоль тела подобно плети, но в остальном он выглядел ненамного лучше — мокрый, грязный, в оборванной рясе, щёку украшал десяток длинных царапин.

— Я думал попроситься переночевать, — почесал он всклокоченный затылок, — можно было бы в трактир, но у меня денег нет. А ты тоже тут от грозы прячешься? Ты кто? Вроде на рыцаря похож, и меч у тебя есть, но говоришь больно складно, и Мерлина помянул. Ты что про него знаешь?

— Я не рыцарь, я… я оруженосец, вот, — сочтя свою выдумку удачной, Рон улыбнулся. — А про Мерлина я много чего знаю.

— Да ну? А про короля Вортегирна знаешь? — видя, что Рон отрицательно качает головой, Джеффри встрепенулся, очевидно, оседлав любимого конька:

— Ну, про то, как Мирддин ему расшифровал сон про двух драконов, белого и красного? Слушай! «Вортегирн, король бриттов, сидел на берегу осушенного озера, из которого вышли внезапно два дракона, один белый, а второй — красный. Сойдясь вплотную друг с другом, они вступили в ожесточённую схватку, извергая из ноздрей языки пламени…» Не слышал? А что ты знаешь? Ну расскажи, мне всё про Мерлина жутко интересно, я всякие сказки и легенды собираю и записываю…

— Ага, про волшебный меч и всё такое, да? — довольно рассеянно поддакнул Рон, видимо, голова его была больше занята мыслями о застрявших внизу друзьях. (На этом месте Гермиона издала слабый звук, словно с трудом удержалась от стона, и сглотнула).

— Про какой это меч? — глаза Джеффри заблестели.

— Ну, тот меч, что из камня. Который Мерлин спрятал для Артура, а Артур потом достал, — Рон говорил всё это, не замечая, что глаза у Джеффри горят, как у голодной собаки при виде куска мяса — разве что слюни не капают.

— Ну, ну, рассказывай дальше, — нетерпеливо потребовал он, когда Рон замолчал, — ужасно интересно!

— Ну, на том мече ещё было написано, что только истинный король Британии сможет его взять. Поэтому, когда Артур меч вытащил, его сразу короновали, ну а дальше он правил в этом… в Камелоте, — Рона понесло, — там, где собирались рыцари Круглого Стола, и у них были всякие приключения, поиски Грааля и …

— Парциум Обливиате! — решительно закончила его речь Гермиона, с шумом откидывая крышку люка и направляя в сторону юного книгочея палочку. Тот с изумленным выражением на лице привалился к стене, послушно закрыв глаза.

— Гермиона! — воскликнул Рон, — зачем ты это сделала?

— Затем, — отрезала Гермиона. — Ты хоть знаешь, кто это? Это Гальфрид Монмутский, я тогда в лесу не догадалась, а теперь вспомнила.

— Кто, Мерлин его дери, этот самый Гальфрид Монмутский?

— Будущий церковный деятель и историк, вот кто! Автор «Истории бриттов» и «Жизни Мерлина». Первый документальный источник сведений о короле Артуре.

— Ничего себе «источник»! Элементарных вещей не знает!

— Ну и что же?

— И почему бы мне не выдать ему правильную информацию? Может, из-за тебя теперь у наших потомков будут неправильные сведения!

— Рон, у тебя пока нет ещё никаких потомков, и не предвидится… — на этом месте Гермиона осеклась и побледнела.

— Да, — смутился Рон, — насчёт потомков это я загнул. Их нет… и не предвидится, — решительно отрубил он. — Но почему всё-таки ты не дала мне вразумить его?

— Потому что мы не имеем права менять историю!

— Но мы же изобрели квиддич! Может, и с этим твоим будущим источником дело обстоит так же — просто он в нужное время встретил кое-кого, снабдившего его бесценными сведениями о короле Артуре?

— Этот кое-кто лучше бы озаботился прочесть те труды, которые он собирался тут вдохновлять! В сочинениях Гальфрида, чтоб ты знал, отсутствуют всякие упоминания и о рыцарях Круглого Стола, и о сэре Ланселоте, и о Святом Граале!

Рон выглядел подавленным.

— Чёрт, ну почему ты всегда оказываешься правой? Могла бы, между прочим, быть и повежливее с… — Рон запнулся и Гермиона ехидно подхватила:

— С наследником британского престола? Рон Уизли-Пендрагон — легендарный король бриттов, добившийся процветания страны. К твоему сведению, преемником нынешнего короля, Вильгельма Рыжего, стал Генрих Первый. Никаких Ронов.

— Гермиона, ты о чём? — спросил обалдевший от такого выпада Гарри.

— Его спроси, — Гермиона мотнула головой в сторону Рона. — Он же у нас обладатель Артурова меча — видел руны на клинке? А как иначе, ты думал, он с арбалетчиками справился? Вот и выходит, что он потомок короля Артура, а значит, претендент на корону Британии…

— Гермиона, ты не знаешь, о чём говоришь — серьёзно и спокойно прервал девушку Рон. — Всё совершенно не так. Я объясню тебе… потом. А сейчас, думаю, надо уходить отсюда, и поскорее.

— А с этим что делать? — вмешался Гарри, кивая на юного послушника, — с собой брать? Он же теперь будет вроде Локхарта, когда очнётся! Только слабоумного средневекового артуровского фаната нам не хватало!

— Ну, таким беспомощным, как Локхарт, он не станет — во-первых, я пользовалась исправной палочкой и, во-вторых, использовала подзаклятие частичной потери памяти — он забудет только события последних двух часов. Но бросать его здесь нельзя, в любой момент тут могут появиться Эверетт или Слизерин… А может, и кто похуже, — Гермиона содрогнулась при воспоминании о виденных ими жутких артефактах, — так что нужно поспешить.

— Ну прямо словно у мамы на кухне, как чёрная работа, так я, — Рон со вздохом взвалил на спину расслабленное тело Джеффри из Монмута, заулыбавшегося при этом столь счастливо-дефективной улыбкой, что у Гарри возникли серьёзные сомнения, что «Парциум Обливиате» подействовал так уж частично.

Оказавшись снаружи, они решили, что Джеффри всё-таки повезёт Гарри, а Рон и Гермиона полетят на гарриной метле, которая оказалась попослушнее и поустойчивее. Рон предлагал вообще не возиться с монашком, а оставить его тут, но Гермиона и слышать об этом не хотела. Гальфрид — известный исторический деятель, доказывала она, и с ним нужно обращаться бережно, как с тухлым яйцом, чтобы ни в коем случае не нарушить ход истории. Договорились, что Гарри отвезёт послушника к дверям трактира, постучится и приглядит, чтобы парнишку там не обидели. И сделать это надо поскорей, пока Джеффри не очнулся. Гарри настаивал, чтобы его друзья взяли мантию-невидимку и летели в ней, но и тут потерпел поражение — Гермиона непререкаемым тоном заявила, что операция по доставке Джеффри в безопасное место подвергнет Гарри куда большему риску быть увиденным, чем ночной перелёт над норманнским войском. Гарри поймал сочувственный взгляд Рона и спорить не стал.

Он перекинул снулое тело будущего великого историка через ручку метлы и помахал друзьям. Те ожесточённо препирались по важному поводу — кому сидеть сзади.

— Давай, Гарри! — крикнул Рон. — Мы полетим вперёд, ты нас потом догонишь. Как только избавишься от историка, метла полетит быстрее. Надеюсь, ты не сильно отстанешь. За нас не беспокойся!