И вечный бой! Покой нам только снится…
А. Блок
Снейп пришёл только к окончанию завтрака, когда половина преподавателей уже успела покинуть Большой Зал. МакГонагалл встретила его появление подозрительным взглядом из серии «неусыпная бдительность». Кажется, старая гриффиндорка стала перенимать черты поведения мистера Моуди. И неудивительно, обычно профессор зельеварения никогда не позволял себе опаздывать.
Директор, наоборот, был само радушие. Собственноручно передал Северусу блюдо с пирожками. А этот ставший визитной карточкой директора взгляд, полный заинтересованного участия, от которого лицо зельедела перекашивала кислая гримаса!..
Профессор перевёл взгляд на стол Слизерина, и на душе просветлело — вот где обрадовались его приходу. На лицах ребят, украдкой поглядывающих на своего декана, читалось облегчение. Вероятно, не увидев его сидящим на привычном месте, они решили, что факультет постигли новые неприятности.
Другие столы не разделяли воодушевления слизеринцев. Похоже, многие надеялись, что вредный профессор заболел, а ещё лучше умер или, на худой конец, уволился. Скользнув взглядом по столу Гриффиндора, профессор заметил, что Поттер за ним наблюдает. Его захлестнула волна ярости: Снейп вспомнил, как в прошлом году наглый мальчишка залез в его воспоминания. Залез, как вор! И увидел, как его, Северуса Снейпа, унижает чёртов Джеймс Поттер! Наверное, гордится сейчас своим папашей… «золотой мальчик»…
Снейп, не глядя, быстро покидал в рот какой-то салат. С сомнением оглядев предложенный директором пирожок, откусил и оставил лежать на тарелке. С повидлом. А кто бы сомневался? Чашка чёрного кофе, и можно идти. Первая пара у Слизерина и Гриффиндора. До начала ещё минут двадцать, можно пойти к себе… Нет, лучше в учительскую. Нужно подготовиться к уроку.
Если появление декана за завтраком немного развеяло напряжение, царившее в Слизерине, то на занятиях они сидели как пришибленные. Места Малфоя, Крэбба и Гойла пустовали. Гриффиндорцы же были явно возбуждены. Уизли после встречи в лесу не хотелось пересекаться со Снейпом, поэтому он усиленно делал вид, что поглощён уроком. Поттер тоже внимательно переписывал с доски порядок приготовления оглупляющего зелья, но маска усердия на его лице не могла обмануть профессора. Грейнджер, действительно сосредоточена на работе, но она такая всегда, чтобы ни случилось. Мастер зелий поморщился: эта студентка чем-то напоминала ему Минерву МакГонагалл. А вот её однокурсникам явно не хватает самообладания.
— Десять очков с Гриффиндора. Финниган, вы пришли на занятия, чтобы шептаться с Томасом? Хотите поделиться важной информацией? Ну так расскажите всему классу, — Снейп сложил руки на груди и буравил Симуса презрительным взглядом.
Раздался громкий всплеск. Это у Невилла, до судорог боявшегося профессора, выпал из руки учебник и угодил прямо в котел.
— Лонгботтом, — вкрадчиво прошипел зельедел, выуживая с помощью волшебной палочки книгу из кипящего бурого варева.
Невилл в испуге опустил глаза, на лбу выступили бисеринки пота. Гарри гневно посмотрел на профессора, но того это только позабавило. Не обращая на Поттера никакого внимания, Снейп насмешливо прошелестел в сторону сжавшегося Лонгботтома:
— Двадцать очков с Гриффиндора. Не знаю, как вы собираетесь учиться по этой книге дальше, — профессор брезгливо ткнул палочкой в безобразное месиво, в которое превратился учебник Невилла. — Впрочем, такому, как вы, книги нужны только для того, чтобы колоть ими орехи.
Гарри сжал кулаки, Снейп развернулся к нему лицом и с усмешкой встретил яростный взгляд мальчишки. Профессор словно говорил: «Ну, и что же ты мне сделаешь, знаменитый Гарри Поттер? Может, ударишь?» Гарри стиснул зубы и отвернулся. Как же он ненавидел этого мерзкого, желчного, злобного… Рон закашлялся и пихнул его локтем в бок: над котлом поднимался густой едкий дым. Но, может, ещё не поздно исправить? Гарри всыпал щепотку крылышек малярийного комара, и чад немного развеялся. Приготовление зелье требовало максимальной сосредоточенности, поэтому он заставил себя не думать о Снейпе и его подлостях.
Покинув после уроков подземелье, Снейп направился в учительскую, где и столкнулся на пороге с выходившей Минервой МакГонагалл. Лицо женщины приняло соболезнующее выражение, лишь морщинки, лучиками разбегавшиеся от уголков рта, выдавали лукавство.
— Северус… — гриффиндорка сочувственно вздохнула, но глаза весело поблёскивали. — Позвольте мне выразить своё сожаление. Это так неприятно, что трое ваших студентов не смогут выступить в матче…
Женщина сделала паузу. Лицо профессора осталось непроницаемым. Она хочет увидеть его реакцию? Он не доставит ей такого удовольствия. Пустым взглядом Снейп смотрел в лицо МакГонагалл, молча ожидая продолжения, и оно не замедлило последовать.
— Надеюсь, они скоро придут в норму. Поппи говорит, что случай очень трудный. Но в Мунго очень опытные специалисты, у них все получится… Директор просил передать, что сегодня потребуется ваше присутствие в больнице. Туда прибудет представитель от министерства, они хотят снять с мальчиков письменные показания… У Малфоя появились руки, — пояснила она.
И добавила:
— Фадж, похоже, сильно беспокоится о бедном Драко.
— Ну не всё же только о Поттере беспокоиться, — прошелестел профессор с издевкой. Пусть Драко маленький негодяй, но он слизеринец, а своих Снейп не даст в обиду какой-то там гриффиндорке. Наказывать студентов Слизерина — привилегия их декана.
Проводив взглядом удаляющуюся спину Минервы, он коснулся было двери, но передумал и быстрыми шагами направился к кабинету директора.
Альбус Дамблдор ждал его. Серебряные приборы, книги, пергаменты и даже любимец директора Фоукс — всё потеснилось на край стола ради круглого расписного подноса с чайником, заварником, чашками и прочей всячиной. Одну из чашек украшала розовощёкая смеющаяся рожица, другую — мрачная, бледная, с выгнутым скобкой ртом. Над чаем поднимался пар. В голубой вазочке высилась гора разноцветных конфет.
Профессор с неодобрением окинул взглядом уютный натюрморт и задержался на мрачноликой чашке. Дамблдор с радушной улыбкой протянул ему вторую, веселую, но Снейп отказался.
— Северус, садитесь, — разворачивая конфету, директор наблюдал за ним из-под пушистых белых бровей. — Минерва передала вам мою просьбу?
— Да.
— Понимаете, Северус, может статься, что в этой истории замешаны наши студенты…
Снейп выразительно фыркнул.
— Я знаю, что вы подумали. Но если это Гарри, нам тем более не нужно, чтобы министерство об этом узнало. Там и так у многих на него зуб.
Снова фырканье. Директор поднялся из-за стола. Он больше не походил на простодушного доброго старичка, лицо выражало силу и непреклонность.
— Северус, вы отправитесь в больницу и сделаете так, чтобы в министерстве ничего не узнали, — возражений директор не ждал, да их и не последовало.
Снейп молча кивнул и исчез за дверью, хлопнув мантией.
В палату, где лежали Крэбб, Гойл и Малфой, его провожала круглая целительница с жидкими светлыми волосами. Она суетливо семенила, пытаясь забежать впереди профессора, и всю дорогу не закрывала рта:
— Ну надо же! Подумать только! Такие милые славные дети! Особенно молодой мистер Малфой! — женщина кудахтала, не переставая. — Так похож на моего племянника Джефа! И кто так постарался? Вот и отправляй после этого деток в школу! Среди бела дня, в Хогвартсе! А я так доверяла Альбусу Дамблдору! Думала: уж где-где, а там ребятам будет безопасно! Я же не говорила? У меня дочке через год будет одиннадцать. Ну, как тут не волноваться, когда с детьми происходит такое! А моя Мариса совсем дитя, не сможет за себя постоять! Десять лет, а не может заснуть без своего мишки. Представляете? И как она будет там без меня одна?
Не имея возможности заткнуть ей рот какой-нибудь тряпкой, профессор только скрежетал зубами в надежде на то, что какой-нибудь из многочисленных портретов, висящих на стене, сорвётся и навсегда прекратит словоизвержение этой жирной курицы. К счастью, они уже пришли к нужной двери, и необходимость убивать целительницу отпала.
Снейп успел первым, министерских ещё не было. Малфой с товарищами представляли собой жалкое и комичное зрелище, гриффиндорцы, будь они тут, повеселились бы вволю. Юбочки, правда, стараниями врачей исчезли, но шляпки были на месте и даже ничуть не увяли. Ног на всех по-прежнему было только три. Зато наследник Люциуса мог похвастаться парой передних конечностей, а у его товарищей вместо них по бокам торчали какие-то бугорки: наверное, зачатки будущих рук.
— Драко, как ты себя чувствуешь? — Снейп склонился над Малфоем.
— Му-у… — жалобно простонал слизеринец.
— Говорить можешь? — профессор уже знал ответ.
— Му-у — все трое замотали головами.
— Это Поттер?
Снейп видел, как напряглись их шеи в тщетной попытке кивнуть.
— Вы можете просто закрыть глаза в знак согласия. Попробуем еще раз. Это Поттер?
Малфой так старался, что аж покраснел от натуги. Выпученные глаза налились кровью, казалось, ещё чуть-чуть — и выскочат из орбит. Но опустить веки слизеринцу так и не удалось.
— Ну, ну, Драко… Довольно.
Голова парня бессильно откинулась на подушку, смяв край грибной шляпки. Профессор смотрел, как напряжение медленно оставляет его: устало опустились ресницы, красные пятна на щеках уступали место привычной бледности. Очевидно, заклинание, полученное им, было не из простых. Что ж, это лишь облегчает задачу. Осталось проверить, сможет ли Драко воспользоваться пером и пергаментом…
Но Снейп не успел. Дверь широко отворилась, и в комнату вошел Корнелиус Фадж, сопровождаемый Персивалем Уизли. Недовольный тем, что Снейп его опередил, он бросил в сторону профессора сухой кивок и поспешил к постели Малфоя.
Снейп отметил про себя повышенное внимание министра к этому, по сути, незначительному делу. Во всяком случае, применение непростительного заклятия по отношению к магле не вызвало у Фаджа личной заинтересованности.
Меж тем, министр был сама доброта и сочувствие. Присев на краешек кровати, он похлопал Драко по плечу и ободряюще улыбнулся:
— Ничего, Драко, потерпи. Мы всё быстро уладим. Воспринимай это как небольшие дополнительные каникулы.
По лицу Драко было не понятно, обнадёжили его слова министра или нет. Фадж пошарил рукой в глубине элегантного кожаного несессера и извлёк оттуда небольшой бумажный пакет, покрытый масляными пятнами. Стараясь не запачкать рукав дорогого темно-серого костюма, он протянул его Малфою.
— Моя жена беспокоится, спрашивает о тебе. Вот, передала пирожки.
Драко брезгливо взял пакет, но, вспомнив, что перед ним министр, попытался придать лицу выражение благодарности.
Рыжий чиновник всё это время молча стоял в сторонке, сохраняя полнейшую невозмутимость. Один только профессор заметил, как блеснули торжеством его глаза при виде Малфоя.
Тем временем министр достал из своего несессера чистый пергамент, перо и чернильницу. Разложив всё это на табурете перед Драко он ласково произнёс, хотя ноздри его трепетали от нетерпения:
— Драко, нужно, чтобы ты написал, кто на вас напал. Ты же хочешь, чтобы мы их наказали?
Как просияли глаза под белой перепончатой шляпкой! Ещё бы Драко не хотел! О, как сладка месть! Прощайте, Уизли и Поттер! Теперь-то вас наверняка выгонят из школы! Следующая встреча будет на ваших похоронах!
Снейп напрягся, нащупывая в кармане волшебную палочку. «Даже если Малфой и не знает, кто его заколдовал, все равно свалит на Поттера. Нет, не может не знать, Поттер не напал бы со спины», — профессор поморщился.
А Драко, не теряя времени, уже что-то писал. Снейп, зажав в руке палочку, просчитывал варианты. «Кроме меня, здесь пятеро. Всем изменить память? Сейчас — невозможно. С Фаджем и Уизли я один легко бы справился. Мальчишки беспомощны, но они успеют поднять шум. Лучше подождать, пока эти двое выйдут, пойти за ними и со спины незаметно наслать заклинание, потом вернуться в палату и проделать то же с сопляками…»
Профессор, внимательно наблюдавший за Фаджем, заметил какое-то замешательство. Малфой в ужасе отбросил перо, словно оно внезапно превратилось в ядовитую змею. Фадж выдернул у него из руки пергамент и поднес к глазам. Лицо его вытянулось. Рыжий Уизли не утерпел и заглянул министру через плечо. Хитрые глазки молодого чиновника злорадно блеснули.
Пряча в кармане руку с зажатой палочкой, профессор приблизился к Фаджу. Бровь Снейпа изогнулась, а пальцы разжались. Изящным почерком Драко Малфоя на пергаменте было начертано: «Мумумумуму».