История знает, прямо скажем, превеликое множество рассказов о коварстве.
М. Зощенко
Проснулся профессор зельеварения уже глубокой ночью. Самое время, чтобы проникнуть в гриффиндорскую башню.
Снейп произнёс нужное заклинание и заскользил по замку, как дементор в кошмарах Поттера. До портрета Полной Дамы в Розовом он добрался без происшествий. Пароль, что удивительно, остался прежним. В голову закралось нехорошее подозрение, но мнение профессора о гриффиндорцах было настолько низким, что он списал всё на их беспросветную тупость.
До сих пор Снейпу везло. Но везение не может тянуться бесконечно, в чём профессор и не замедлил убедиться.
Стоило ему пролезть в круглую дыру за портретом, сразу же грянул оглушительный марш, гостиная осветилась яркими разноцветными огнями, с грохотом и дымом взорвались десятки хлопушек. Профессор ошарашено заморгал глазами, страстно желая убедиться, что всё это — бред, но взгляд, нечаянно скользнув по руке, наткнулся не на ткань рукава, а на чёрные и белые птичьи перья.
Как тигр, Снейп метнулся к выходу, но сзади что-то цепко держало за мантию. Профессор рванулся вперёд, потерял равновесие и рухнул на пол.
Тут же он услышал громкие голоса, хлопанье дверей и топот множества бегущих по лестнице ног.
Снейп в панике обернулся и увидел, что ему помешало. Это был длинный сорочий хвост, зацепившийся за ножку стола. Блестящий, роскошный хвост — может, в другое время профессор бы и полюбовался. Но хуже всего было то, что хвост, судя по всему, принадлежал самому Снейпу.
Профессор вскочил как ужаленный, подобрал рукою хвост и ринулся в проём.
Видит Бог, никогда ещё Северус Снейп не летел по Хогвартсу с такой скоростью. Он бежал бы и быстрее, но чёртов хвост сильно мешал. Сзади догоняли. Пустынные коридоры гудели от стука шагов. Профессор нёсся так, как не нёсся бы, спасая свою жизнь. На его стороне были отчаяние и более длинные ноги, на их — молодость, желание отомстить и хорошо поразвлечься, а также отсутствие избыточных частей тела.
Топот раздавался всё ближе, расстояние между гриффиндорцами и их учителем неумолимо сокращалось.
В отчаянии профессор рванул на себя ближайшую дверь, метнулся в пустой класс и замер, хватая ртом воздух и держась за сердце. По звуку Снейп определил, что преследователи не разгадали его манёвра и промчались мимо.
Профессор достал палочку и, вернув себе нормальный вид, покинул убежище. Его враги ни с чем возвращались назад. Снейп перегородил им путь. Мантия зловеще очерчивала его высокую фигуру. Лица в темноте не было видно, и хорошо, а то бы гриффиндорцы заметили, что оно куда бледнее обычного.
Мальчишки вывернули из-за угла и остолбенело уставились на своего учителя, застывшего посреди коридора ужасным изваянием, подобно каменной статуе Командора, явившейся мстить Дон Жуану.
— Томас, Финниган, Уизли. Поттер, — последнюю фамилию профессор намеренно выделил. Голос звучал лениво и вызывал в памяти вкрадчивое шипение змеи, собравшейся в пружину для смертоносного броска.
Симус невольно поёжился.
— …Ночью. В пижамах. Бегаете по замку. — Снейп шагнул вперёд. Гриффиндорцы попятились.
— Уизли, вы, как староста, очевидно, показываете пример? — профессор сделал паузу, и в наступившей тишине все услышали, как Рон нервно сглотнул.
— Думаю, ваш декан, профессор МакГонагалл, изменит своё мнение о вас, когда узнает обо всём.
Снейп эффектно помолчал.
— Каково это: быть первым Уизли, лишённым звания старосты?
Гарри заметил, как друг вздрогнул: наверняка, представил реакцию своей матери на это известие. Но профессор уже переключил внимание на него:
— Мистер Поттер.
Пауза.
— Конечно, как же без вас… И, конечно, у вас есть веская причина находиться здесь в это время…
Снейп зловеще замолчал.
— Прежней славы стало уже не хватать…
Гарри почувствовал, как загорелось лицо, и подумал, как глупо он, должно быть, выглядит: красный, со сжатыми кулаками, в нелепой полосатой пижаме. От этого ненависть к Снейпу стала ещё сильнее.
Тот словно прочёл его мысли, и голос наполнился ещё большим злорадством.
— Может, вы гнались за Тёмным Лордом, а я вам помешал?
Он вызывающе посмотрел на Гарри, тот скрипнул зубами, но сдержался.
— Пятьдесят очков. С каждого.
Не дав им опомниться, профессор добавил:
— И неделя отработки у мистера Филча.
Он резко развернулся и огромной летучей мышью полетел прочь от застывших в шоке гриффиндорцев.
Возвращение было ужасным.
Гостиная кишела народом. Ребята возбужденно галдели, нетерпеливо поджидая Поттера и компанию. Девочки выглядели как всегда опрятно. А вот мальчишки, подскочив среди ночи, оделись кое-как. Кто накинул мантию на пижаму, кто надел брюки, но позабыл рубашку, а один первоклассник и вовсе зевал, завернувшись в одеяло. Понятно, что только гриффиндорское чувство локтя мешало ему вернуться назад, в тёплую постельку, досматривать сны.
Музыка немного стихла, но всё ещё можно было различить за гулом голосов бравурную торжественную тему. Хлопушки уже кончили взрываться, но весь пол был усыпан конфетти и маленькими разноцветными конфетками, вроде магловских монпансье. Маленький Денис Криви как раз набивал ими карманы, когда дверь беззвучно отворилась, и любопытным взорам предстали понурые лица и фланелевые пижамы четырёх друзей.
Не говоря ни слова, они мрачно последовали в свою спальню. Гермиона Грейнджер, с тревогой следившая за ними, не удержалась и нерешительно пошла следом. Сзади с совершенно убитым видом ковылял Невилл.
И так было понятно, что вора не поймали, но не могло же только это довести ребят до такого состояния! Они выглядели так, будто только что получили повестку немедленно явиться к Волдеморту.
Гермиона заглянула Рону в глаза. Тот не отвёл взгляд, понимая, что без объяснений она не уйдёт.
— Мы напоролись на Снейпа.
— Не может быть! — Гермиона смутилась, поняв, что сморозила глупость. Ей, такой умнице, это было вдвойне стыдно, так что больше она не перебивала.
Рон был настолько погружён в себя и свои переживания, что вообще ничего не заметил.
— Он снял с Гриффиндора двести баллов.
У Гермионы волосы чуть не встали дыбом, но она смолчала.
Голосом, лишенным всяких намёков на жизнь, Рон продолжал:
— С каждого по пятьдесят баллов. Итого двести.
Парень помолчал, глядя в пол.
— Мы не видели убегавшего, было слишком темно. Бежали на звук шагов. Слишком увлеклись и упустили. Наверное, он куда-то свернул, а мы не заметили.
Гарри, не пожелавший принять участие в разговоре, лёг на кровать и натянул одеяло по самые уши. Симус Финниган и Дин Томас тоже легли, явно намекая на то, что и Гермионе пора «бай-бай».
Гермиона же боролась между желанием пожалеть Рона, утешить, сказать, что тот не виноват в том, что фортуна повернулась спиной, с каждым бывает, и не менее сильным желанием высказать, как она была права, и нечего было ночью в пижамах бегать по школе и вообще устраивать эту дурацкую затею с западнёй для слизеринцев.
Но Рона, кажется, в данный момент совсем не интересовала реакция Гермионы. Ему просто надо было выговориться. А, может, Рон тоже хотел, чтобы Гермиона поскорее ушла, и потому рассказывал ей это всё: чтобы отделаться, а вовсе не потому, что она его друг. И тем более не потому, что…
— Заглянули в ближайшие двери, но там никого не было. Пошли обратно. А дальше ты уже знаешь. Завернули за угол и чуть не столкнулись со Снейпом. Этот гад вырос, как из-под земли. Будто нарочно нас караулил. Снял очки с факультета и дал неделю отработки у Филча.
Рон, видимо, сочтя рассказ оконченным, лёг в постель и завернулся в одеяло.
Гермиона подождала с минуту, но Рон и все остальные старательно притворялись спящими. Лишь Невилл, сидя на краешке кровати, рассеянно мял подушку. Девушка развернулась и пошла к двери. Ох, как же нелегко было у неё сейчас на душе. И даже не из-за того, что Гриффиндор в минуту потерял все шансы на победу в межфакультетском соревновании…
Рон не окликнул её, но Гермиона всё равно оглянулась. Каким же он выглядел несчастным! И ведь наверняка думает, что для неё ничего важнее нет, чем оценки, экзамены, баллы. И что она должна сейчас ненавидеть его… Как же хотелось пригладить рукой непослушные рыжие вихры… Зачем Рон так страдает? Зачем мучает себя? Добрый рыжий мальчишка…
Гермиона осторожно прикрыла за собой дверь, постояла с минуту, прижавшись лбом к тёплому дереву, и медленно пошла вниз, о чем-то тревожно размышляя.
Как там сказал Рон? «Будто нарочно караулил?»
Снейп мчался по запутанной паутине хогвартских коридоров, подобно чёрному смерчу. Стыд, жгучий, непреодолимый стыд жёг его изнутри. Стыд и негодование. На Поттера с его извращённым чувством юмора. На себя, прошедшего огонь и воду и так глупо, неосторожно угодившего в детскую ловушку. Почему, обнаружив, что пароль оставлен прежним, не принял мер предосторожности? Ведь почуял же что-то недоброе, но сам себя и успокоил. Дескать, гриффиндорцы — полные кретины, чего от них можно ждать?
Снейп стремительно свернул вправо и врезался в темноте в стоящего неподвижно человека. Опешив, профессор быстро пробормотал извинения:
— Директор? Простите. Я, кажется, вас нечаянно задел, — Снейп хотел было идти дальше, но Альбус Дамблдор решительно удержал его за руку.
— Ничего страшного, Северус. Честно говоря, я знал о вашем приближении, но не ожидал, что оно будет столь стремительным, — директор добродушно улыбался, потирая ушибленное плечо.
Мастеру зелий в эту минуту меньше всего хотелось вести душеспасительные беседы с Дамблдором. Но тот и не думал его отпускать. Сделав безуспешную попытку осторожно высвободить руку, Снейп покорно переспросил:
— Знали?
— Да, Северус, знал, — Дамблдор мягко улыбнулся бывшему ученику. Темнота учтиво спрятала ответную гримасу профессора.
— Не правда ли, удобная вещь? — директор протянул декану лист пергамента и подсветил его волшебной палочкой.
Снейп увидел план Хогвартса. Тонкие живые линии отмечали лестницы, классы и коридоры. Башня Гриффиндора. Поттер там. В спальне. Там же и остальные мальчишки. И Грейнджер с ними. Это в три-то ночи!
— Карта Мародёров? — полувопросительно-полуутвердительно обронил зельедел.
— Да, да. Она самая, — Альбус Дамблдор ласково прикоснулся к пергаменту. — Чудесная работа, замечательное волшебство, — пробормотал он, обращаясь непонятно к кому.
Снейп поморщился. Он знал, чья это работа.
— Взгляните, Северус: вот тут вы стоите, тут я, — указательный палец директора коснулся украшенной изящными завитушками собственной фамилии. — Правда, прелесть?
Профессор в ответ буркнул что-то нечленораздельное.
— Я вчера попросил её у Гарри, — директор не замечал странного волнения Снейпа. — И он любезно согласился мне её одолжить.
Альбус Дамблдор прищурился и в задумчивости покачал головой:
— Хорошо помню тот год, когда эта карта появилась в Хогвартсе. Вы, Северус, были одним из лучших студентов курса, а в зельях вам вообще не было равных…
Снейп буравил собеседника взглядом, не в силах дождаться, когда же он, наконец, кончит нести ахинею.
— Мне почему-то подумалось, Северус, что будет спокойнее, если я отдам эту вещицу вам на хранение.
Директор протянул пергамент декану:
— С условием, что в случае необходимости вы мне её вернёте.
Профессор недоверчиво взял свиток из рук Дамблдора. Тот отечески улыбнулся ему и направился к лестнице.
— Да, Северус, — негромко добавил он, обернувшись. — Вам не мешало бы почистить одежду.
Профессор вздрогнул, но всё-таки посветил себе палочкой и увидел на сгибе рукава блестящее чёрное перо.