Глава двадцать пятая. В роли сироты
Аудитор говорит: «Рай-диди-рай!
Покойник отправился прямо в рай».
К. Прутков
В Большом Зале было необычайно тихо. Снейп окинул взглядом длинные столы факультетов и стремительно направился к своему месту. Студенты шуршали утренней почтой и искоса поглядывали на строгое лицо в обрамлении чёрных траурных косм. Стоило профессору сесть, как к нему тут же наклонилась Минерва МакГонагалл и с самым скорбящим видом предложила кусочек стейка. Он не успел ответить, хоть на языке и вертелась уже подходящая случаю отповедь. Не успел, ибо как раз в этот момент серая сипуха, возомнив себя орлицей, молнией пронеслась перед длинным носом профессора, едва не укоротив его на четверть, и на тарелку Снейпа с размаху шлёпнулась свёрнутая газета. Тишина сгустилась, зал замер, наблюдая. Профессор занавесился длинной чёлкой, но кожей всё равно чувствовал направленные на него несколько сотен пар любопытных глаз. Он медленно развернул газету. Он нарочно начал читать с первой страницы. Затем так же неспешно просмотрел вторую. И отложил. По залу прокатился чуть слышный вздох разочарования. Снейп взялся за вилку и принялся неторопливо наполнять тарелку: яичница, копчёная рыба, бекон… Взгляды, сверлившие слизеринского декана, вернулись к своим столам, ожили голоса, зазвенела посуда… Перестав ощущать себя центром всеобщего внимания, профессор снова склонился над газетой. Последняя страница, череда траурных объявлений. «Безутешная вдова, брат, дети и внуки с прискорбием сообщают о кончине всеми любимого Эммерика Шварца, покинувшего нас на сто четвёртом году жизни. Причиной смерти послужило падение с метлы…» Дальше. «Мисс Вайолет Симмонс, проживающая по адресу Крайст Чёрч, Оксфорд, оплакивает своего безвременно почившего любимца лазиля Верхолаза. Похороны состоятся…» Не то. Вот. «Тридцатого октября в возрасте ста десяти лет скоропостижно скончался глава одного из древнейших магических родов Великобритании, Нерон Клавдий Снейп, владелец Снейп-холла. Тело обнаружил домовой эльф. Рыдая, безутешный домовик вызвал целителей больницы святого Мунго и авроров, утверждая, что ещё накануне хозяин чувствовал себя превосходно. Специалисты произвели необходимые исследования и пришли к единому заключению, что смерть носила естественный характер. Главой дома Снейпов после кончины Нерона Клавдия становится его последний представитель, единственный сын покойного, Северус Юлиус Снейп…» Профессор побледнел. Пальцы стиснули крышку стола. Да, он ждал именно этого! У него получилось! Теперь следует изобразить сыновнюю скорбь, но, главное, не переборщить. Труднее всего будет обмануть Дамблдора… А, впрочем, стоит ли притворяться? Все и так считают его гадом и мерзавцем… Никто не поверит картине «Снейп скорбящий»…
— Северус, мне так жаль… — оказывается, Минерва ничего не пропустила. Чёрт бы побрал её гриффиндорскую сердечность… — Сто десять лет — ему бы ещё жить да жить…
Хуже всего то, что её участие не наигранное, в такие минуты сам себе кажешься гаже, чем помёт гиппогрифа…
— Профессор Снейп, примите мои соболезнования… — это заворковала новенькая, учительница ЗОТИ.
Профессор обычно сторонился этой особы. Мадемуазель была глупа, жадна и самовлюблённа, а цель её жизни просматривалась невооружённым глазом — охота на мужчин, к счастью, не на таких, как он…
— …Потерять отца — о, это так тяжело! Я вас понимаю: когда у меня умерла кошка…
…Лучше б кошка поменялась местами с хозяйкой.
-…Но вы теперь владелец поместья…
— Ошибаетесь. Всего лишь пустого облезлого замка. Если интересуетесь паутиной, могу предложить несколько тонн.
Как потускнели глазки… Ну вот и пропал весь интерес… Непонятно вообще, что такая как она делает в Хогвартсе?.. Терпения, Мерлин, дай мне много-много терпения… Поток соболезнований только начинается…
— Северус, я могу чем-нибудь помочь? — мадам Помфри, добрая душа… Бывает, что доброта бьёт больнее, чем «Круцио»…
— Спасибо, ничего не надо.
-…Северус, ты, конечно, отправишься домой… Давай я проведу за тебя уроки…
…Флитвик. Ещё один самаритянин. Как мерзко ощущать себя на фоне всех этих добрых волшебников… Словно дырка на скатерти… Кстати, неужели он разбирается в зельях? После Флитвика студенты возненавидят меня ещё больше… Впрочем, какая разница. Всё равно необходимо отлучиться.
— Спасибо, Филеас. Всего на один день.
Взгляд на стол Гриффиндора — этого достаточно, чтоб настроение сдохло окончательно. Но хуже всего, что и слизеринцы не очень-то расстроены…
— …Я предвидела это, я знала! Чёрная судьба… Вас ждут великие несчастья! Горести, беды, казни египетские… Смерть отца — лишь малое из них!.. Ваш гороскоп сулит…
— Я знаю. Он сулит мне мозоль на правой пятке и Азкабан за убийство. И не могу поручиться, что жертвой будете не вы!
Подавилась маслиной. Жалость-то какая… А я и забыл, что в таких случаях делают… Мадам Помфри подоспела, ах, чтоб её!
— Северус…
— Да?
Дамблдор. Отчего у меня вечно такое чувство, будто он видит меня насквозь?
— Хочешь, я дам тебе отпуск на несколько дней?
Между прочим, это было бы очень кстати…
— А мои занятия?
— Мы поделим их с Филеасом… Если тебе нужна помощь с похоронами…
— Спасибо, директор, но я справлюсь сам…
С самым горестным выражением на лицах приближаются мадам Росток и мадам Вектор… Иногда лучшая тактика — отступление.
— Директор, вы не будете возражать, если я прямо сейчас же отправлюсь в Снейп-холл?
— Ну конечно, Северус. Если понадобится помощь, обращайся ко мне. Пожалуйста.
Ох уж эти васильковые глаза — скольких обманывали они своей мнимой простотой… Кивка, пожалуй, хватит. Ещё один кивок подоспевшим с утешениями профессоршам и можно идти…
— Я, кажется, немного опоздал?.. — кости Мерлина, как можно было забыть! Драко! Можно даже не смотреть — эту вальяжную, тягучую малфоевскую интонацию невозможно спутать ни с чьей… Но обернуться надо, и не только обернуться, но и взглянуть как можно дружелюбнее, ведь Драко по-прежнему — любимый ученик…
— Ничего страшного… Как ты себя чувствуешь?
— Ещё очень плохо…
…Вот ведь гадёныш, а сам цветёт как ландыш.
— Почему ты один?
— Крэбба и Гойла ещё не выписали.
…И как ты, слизняк, справишься без охраны?
— Драко, меня пару дней не будет в Хогвартсе…
— Мои соболезнования, профессор.
— Если почувствуешь недомогание, сразу же иди в больничное крыло.
— Да, профессор.
…И не забудь выпить весь запас гноя бубонтюбера, какой только найдёшь у мадам Помфри.
Всё. Теперь можно идти.
— Хьюго! — серая тень метнулась к ногам и забилась в истерических поклонах.
— Хозяин! Такое горе! Ваш батюшка!
Профессор брезгливо оттолкнул рыдающего эльфа от своих новых брюк, но это не помогло: Хьюго с трубным звуком высморкался в край замусоленного кухонного полотенца, служившего домовику тогой, и с чувством обхватил колени молодого хозяина. Тот поморщился, ухватил эльфа за ухо и оттащил немного в сторону.
— Такой молодой ещё! Не думал, что придётся его пережи-ыть!.. — голос Хьюго звенел на высокой ноте где-то на границе с ультразвуком, и по спине профессора пробежала дрожь.
— Хьюго!!! — грозный рык хозяина привёл эльфа в чувство: осекшись, тот захлопнул рот и выпучил на Снейпа мутные блюдцеобразные глаза.
— Займись всем необходимым для похорон. Немедленно. Похороны состоятся сегодня же, — Хьюго открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул под не предвещающим ничего хорошего взглядом профессора.
Снейп проследовал в бывший отцовский кабинет: ему надо было составить объявление для газет. Кабинет выглядел так же, каким профессор запомнил его в последний раз, только стол был пуст — не было ни обагрённой кровью рукописи, ни стопок пергамента, ни книг, ни даже письменных принадлежностей. Пришлось снова звать Хьюго. Взгляд скользнул по полу, по тому месту, где ещё вчера была нарисована пентаграмма. Северус вздрогнул: она никуда не пропала — острый луч звезды, словно палец мертвеца, мстительно тянулся к профессору. В эту секунду у двери послышались знакомые семенящие шажки Хьюго, и сердце предательски замерло, а снова забилось уже с перебоями: то останавливаясь, а то колотясь у горла, словно язык колокола. Профессор метнул взгляд на дверь, а затем опять на пентаграмму. Сейчас эльф увидит её, и всё раскроется… Он будет повязан как отцеубийца, отправлен в Азкабан, казнён…
Но наваждение пропало так же внезапно, как и появилось: пол был чист, как совесть младенца.
…Бред! Старая сволочь жива, и переживёт ещё Хьюго, а, может, и меня!..
— Сэр Северус, вы меня звали? — подобострастный голос эльфа не сразу вывел профессора из замешательства, и он несколько секунд ошалело смотрел на Хьюго, словно видел того впервые в жизни.
— Да, — к Снейпу вернулось самообладание, — подай мне перо, пергамент, сургуч и чернильницу… И сову…
— Сию минуту, сэр, — Хьюго уже наполовину протиснулся в дверь, но голос хозяина задержал его.
— Где… отец?
Эльф воспринял вопрос как команду «рыдай», и кабинет огласился писклявыми воплями, нытьём и судорожными вздохами. У Снейпа не было ни малейшего желания слушать кошачий концерт Хьюго «на бис», но тот понял это и сам: сжавшись под тяжёлым взглядом хозяина, эльф примолк, спрятав лицо за огрызком полотенца, и лишь изредка издавая нечто среднее между повизгиванием и иканием.
— Сэр Неро-он… ик… хлюп… в гости-иной…
Профессор мотнул головой, приказывая эльфу убираться, тот с громким хлопком исчез, но через пару минут вернулся, одной рукой прижимая к животу клетку со старой взъерошенной совой, а в костлявых пальцах другой держа затребованные хозяином предметы. Хьюго молча ждал, пока Снейп составит письмо, запечатает и привяжет конверт к лапе несчастной пернатой пенсионерки. Та принимала очередной удар судьбы со смиренным достоинством, лишь изредка с кроткой укоризной ухая профессору в правое ухо и роняя на стол блёклые перья. Когда сова с третьей попытки смогла наконец оторвать тело от стола и, натужно хлопая крыльями, исчезла в окне, эльф поднял на хозяина заплаканную мордочку:
— Но сегодня же… ик… канун Дня Всех Святых…
— И что? Боишься, что старый хозяин встанет из могилы? Или, наоборот, на это рассчитываешь?
— Мастер Северус никогда не любил отца! Никогда! — эльф испуганно прижал уши к голове, но голос его, хоть и тонкий, и визгливый, был наполнен страстью и звенел от негодования.
— Хьюго!!!
Снейп зарычал так страшно, что эльф упал на колени и, дрожа, стал отбивать поклоны, словно праведный мусульманин:
— Простите меня, хозяин, простите… Хьюго пойдёт на кухню, позаботится о поминальном обеде…
— Вряд ли кто-то придёт проводить отца в последний путь. Можешь не тратить время, — прошипел профессор сквозь зубы.
Эльф обиженно зыркнул, прикрываясь ушами-лопухами, но, не получив прямого запрета, ускользнул на кухню.
Корректор: Андрей
Бета: Ромашка,
