Глава двадцать седьмая. Что было после
Унесли погребальные свечи,
Отшумели прощальные тризны…
Н. Гумилёв
Ветка, тяжёлая разлапистая ветка с острыми торчащими сучьями. Ну что же ей не надоест! Сколько можно отрываться и падать, падать, падать… Треск, этот треск — он всё время стоит в ушах. Ветка отделяется от дерева-отца и медленно, словно плывёт против течения, опускается вниз. Её очертания причудливо меняются. Вот она превращается в тяжёлый горбатый костыль. Вот стройнеет и заостряется, мелькает набалдашник трости. Хьюго приподнимает руку. Трость застывает в чёрном подрагивающем воздухе. Треск перерастает в грохот, громкий, отчаянный, словно играет сумасшедший оркестр и никак не может решиться на последний аккорд. Звук становится всё громче, наливался медью, вспарывает сонный кладбищенский воздух ударами колокола. Ритм, рваный, агонизирующий, дёргается, словно пульс умирающего. Эльф протягивает руку к трости. И без того длинная, рука вытягивается, как жевательная резинка в пальцах играющего ребёнка, сероватая, натянутая как струна, готовая в любой миг оборваться, повиснув рваными липкими клочьями. Гремит удар гонга, разлетаются в стороны ненужные больше кулисы облаков, и луна, одинокий софит, протягивает к земле светящийся конус. У эльфа лицо Малфоя. Серые пальцы смыкаются на рукояти. Трость, сверкнув сталью, с мягким булькающим звуком входит Люциусу в живот. Оркестр играет туш. Бутафорская, неправдоподобно алая кровь струями ударяет вверх. Луна приближается, развалясь на полнеба, подставляя сияющее лицо кровавому душу. Наливается соком, насыщаясь, розовея. Малфой выдёргивает трость и легко поднимается на ноги. На белых губах играет презрительная усмешка. По лицу пляшут лунные тени. Лоб тёмен. По подбородку стекает безобразная струйка слюны. Мутные, вязкие капли собираются в тягучую тонкую сосульку, свисающую на самом крае, омерзительную, бледную, блестящую в лунном свете, как осколок стекла.
— Северус! Северус, что с тобой?!
Стекло хрустит, обломившись, звякает о крышку гроба. Крышка, как одеяло. Натянуть поглубже. Теперь хорошо. Тихо. Никто не потревожит.
— Проснись, Северус!!
Тук. Тук. Мерные глухие удары. Это вбиваются гвозди. Тук. Тук.
— Северус! Север! Северус!!!
Крышка летит в сторону. Внутрь, в тёмное чрево гроба, брызжет слепящий искрящийся свет. Не лунный, солнечный.
Но гроб пуст.
— Северус!
-…Джоан? — профессор с трудом разлепил глаза, приподнялся на локте и убрал со лба липкие пряди. — Почему ты кричишь? Я проспал занятия?
— Северус! Северус… — захлёбываясь от плача, Джоан стиснула его в объятиях. — Что это было? Ты кричал во сне и метался. Я пыталась разбудить, но ты вдруг замер… похолодел… Я испугалась, что ты умер…
— Не дождёшься… — профессор положил голову Джоан себе на колени и провёл рукою по волосам. Прикосновение к их тёплому гладкому шёлку успокаивало, словно он гладил кошку. — Сколько сейчас времени?
Не выпуская Снейпа, Джоан подняла взгляд на настенные часы. Робкого утреннего света, пробивавшегося сквозь щель между шторами, уже хватало, чтобы разглядеть стрелки и цифры.
— Полседьмого.
— Свари мне кофе. Я не пойду на завтрак.
Из-за того, что Снейп пропустил завтрак, почту он получил только в обед, после трёх пар, лишивших факультеты Росток, МакГонагалл и Флитвика изрядного количества баллов. Совы принесли две газеты и письмо. Письмо от Люциуса Малфоя.
«Северус, любезный друг. Позволь ещё раз выразить скорбь из-за кончины твоего уважаемого батюшки. А также разреши поблагодарить тебя за помощь, которую ты оказал Нарциссе, и за то, что ты невероятно облегчил мне ношу, великодушно взяв на себя мою работу. Ты даже не догадываешься, как я обрадовался возможности отплатить тебе за доброту ответной услугой. Родственник, в услугах которого ты так сильно нуждаешься, дожидается в твоём замке.
Можешь не благодарить.
Люциус Малфой».
Профессор перечёл письмо ещё раз, смял и бросил в огонь. Так вот куда, оказывается, пропал МакГрегор… Надо обсудить с Дамблдором… Хотя, что тут обсуждать? Нечего! Любой ценой нужно оттягивать приготовление эликсира. А когда все сроки выйдут, придётся или отказаться, или… пожертвовать МакГрегором. Второй вариант невозможен, значит… Лучше не думать об этом.
Привычная уютная обстановка: плавные изгибы стен, сонные портреты, нежное тиканье, солнечные зайчики на хрупких серебряных приборах и книги, книги, книги… Огненная птица чистит клювом пёрышки, а величайший волшебник современности сидит в мягком плюшевом кресле с хихикающей чашкой в длиннопалой руке и виновато улыбается худому взволнованному человеку в чёрной мантии до пят, похожему на сложенный зонт.
— Северус, мне не хочется этого делать, но я не вижу иного выхода. Дети обязаны пройти курс. Идёт война — и Защита необходима, как никогда. Мисс Сьюлидж объявила о своём решении внезапно…
— Напыщенная сучка.
— Что, Северус? Я не расслышал.
— Продолжайте, директор.
— …Я пытался, конечно, ей объяснить, что замужество — не повод бросать работу, приводил в пример Минерву и Поппи. Просил остаться хотя бы до экзаменов: посреди года сложно найти нового преподавателя… Но уговоры не помогли. Придётся поделить уроки Защиты между вами и… Гарри.
— Нет!!!
— Вы отказываетесь вести?
— Поттер! Он не окончил школу! Он ещё даже несовершеннолетний! Это невозможно!!!
— Северус, повторяю, вы отказываетесь? Тогда мне придётся просить кого-нибудь другого. Я не могу отдать Гарри все часы, ему ещё и учиться надо.
— Я могу взять на себя ВСЕ занятия! Поттер не может вести предмет! У него нет квалификации!
— Это не так. Гарри будет прекрасным учителем ЗОТС. Вспомни, как он в прошлом году обучал ребят. А ты не потянешь сразу и Защиту, и Зелья. Всё. Не спорь больше. Я уже принял решение. Гарри будет вести у ребят с первого по третий курс, ты — у старших.
Дверь за профессором зельеварения оглушительно хлопнула, по стене побежала трещина. Альбус Дамблдор опустил нервно хихикнувшую чашку на стол. Стальной блеск в глазах пропал так же внезапно, как и появился. Голубой, словно лепестки васильков взгляд стал мягким, усталым и кротким. Директор вынул из ящика стола магловскую газету и в который раз пробежал по строчкам.
Самоубийца в аэропорту
Сегодня в столичном аэропорту сотни человек стали свидетелями того, как пожилой мужчина решил свести счёты с жизнью. Семидесятилетний Мэттью Керк, прилетевший в нашу страну из Лондона, бросился под колёса автобуса, и лишь быстрота реакции водителя с двадцатилетним стажем Брайана МакФерсона спасла ему жизнь. Сейчас пострадавший находится в больнице, состояние стабильное, жизнь его вне опасности…«
Дамблдор покачал седой головой: говорить Северусу или нет? Нет, не стоит. Мальчику и без того сейчас тяжело…
В памяти всплыл день, а точнее ночь, когда он очутился у кабинета зельеварения.
Какое-то неясное предчувствие подняло его тогда с постели и отправило бродить по замку. Дамблдор не отгонял беспокойство, лишь пытался понять, чем оно вызвано. Разумеется, первым делом подумал о Гарри: поднялся ко входу в Гриффиндорскую башню, постоял, прислушиваясь, — всё было тихо. Но волнение не исчезло. Сунув за щёку леденец, директор без цели бродил по спящему замку, пока ноги сами не вывели его к приоткрытой двери класса зельеварения. Узкая полоса света, пробивающаяся из щели, словно меч, рассекала темноту пополам. Дамблдор пошатнулся и прислонился к стене: такой поток отчаяния лился из кабинета. Владение легилеменцией на высшем уровне позволяет чувствовать чужие эмоции и без применения заклинания, а, если эмоции слишком сильны и человек не блокируется, то видны и образы. Директор хотел уйти, но не смог — страшные и горькие картины одна за другой вспыхивали в мозгу: хрупкий черноволосый мальчик, скрученный судорогой круциатуса; бледная измождённая женщина на больничной койке; она же в узком чёрном гробу; рукописная страница, озаглавленная «яд номер двадцать»; ухмыляющееся лицо старика…
…Когда директор прочёл в газете объявление о смерти Нерона Снейпа, он испугался. Не верил и не хотел верить, что Северус оказался способным на такое, но страх не покидал до тех пор, пока за завтраком не заглянул Снейпу в глаза. Слава Мерлину, клейма отцеубийцы в них не было. Дамблдор немного успокоился, но на смену прежнему пришло новое беспокойство: что за игру затеял Северус? Опасно. Очень опасно. Но ведь этот мальчишка скорее умрёт, чем попросит помощи…
За завтраком Дамблдор нарочно, единственный, не выразил Снейпу соболезнования, в надежде, что тот поймёт намёк и доверится ему. Бесполезно. Впрочем, кто бы сомневался.
На похоронах директор старался не сводить со своего декана глаз: было что-то неправильное в том, как Северус постоянно косился на «покойника». Дамблдора озарила догадка: тот может с минуты на минуту «ожить», а Снейп не знает, как этому помешать. К гробу подошёл Малфой и стал что-то говорить Северусу, тот побледнел. Директор был вынужден вмешаться, тем более что Люциус слишком пристально разглядывал лицо «покойного».
Чтобы не привлекать внимание и следить за событиями, он решил держаться за спиной у Северуса, в тёмном углу гостиной. Опасения оказались ненапрасны: Нерон, за которым Альбус внимательно наблюдал, чуть заметно шевельнулся — дёрнулось веко. К несчастью, это заметила и Нарцисса. Падающую без чувств аристократку успел подхватить Снейп, сам же Дамблдор незаметно направил палочку на старика в гробу и прошептал: «Петрификус Тоталус». Северус, хвала Мерлину, не растерялся. Когда они с Нарциссой вернулись из соседней комнаты, где профессор якобы приводил её в чувство, миссис Малфой уже ничего не помнила. Затем Снейп устроил небольшое представление с участием одного из родственников, и директор заметил, как Северус, воспользовавшись суматохой, влил Нерону в рот какие-то капли.
Вернувшись в Хогвартс, Дамблдор долго думал над тем, что же Северус сделал с отцом. Разгадка пришла неожиданно. Через день после похорон изкамина в его кабинете вылетела магловская газета, а затем показалась голова с длинными седыми косами, уложенными в замысловатую причёску. Гвендолен Каннингем, девчонка из его первого выпуска, лет двадцать назад, спасая семью от Волдеморта, переселившаяся в Новую Зеландию. От приветствий Гвендолен сразу перешла к делу.
— Посмотри, я подчеркнула нужную статью. Альбус, мне кажется, здесь что-то нечисто, — румяное с сетью морщин лицо приняло озабоченное выражение. — Я видела этого типа в Англии и, готова поручиться, звали его как-то иначе, но точно не Керк. Он из наших, я уверена. Разберись с этим, ладно?
Дамблдор задумчиво кивнул Гвендолен, не отрывая взгляда от фотографии в газете. Нерон Снейп в магловском больничном интерьере. Северус, мальчишка! Слишком много в нём от подростка для тридцати семи лет: порывистый, обидчивый, резкий. Ну как он мог не подумать об изменении внешности? Что же делать? Надо вытаскивать парня из петли…
Если Гвендолен узнала в Мэттью Керке Нерона, это могут сделать и другие, и тогда Северусу грозит Азкабан. А если он ещё и лишил отца магии, а, скорее всего, так и было, то по закону ему полагается поцелуй дементора… Седовласая миссис Каннингем нетерпеливым покашливанием напомнила директору о своём присутствии:
— Ладно, Альбус, я, пожалуй, попрощаюсь. Думаешь, легко в мои годы крючиться в камине?
Директор постарался улыбнуться, но улыбка получилась невесёлой:
— Не говори об этом Керке больше никому, — он аккуратно сложил газету и спрятал в ящик стола. — Пожалуйста, Гвендолен, это очень важно.
Глава двадцать восьмая. Домашний эльф семейства Малфоев
Мне снилось: мы умерли оба…
Н. Гумилёв
Всё пошло не так с самого начала. Стоило Джоан найти себе удобный уголок, из которого было видно весь класс и, разумеется, мастера зелий, а сама она, скрытая мантией-невидимкой, не мешалась бы под ногами, как тут же за дверью послышались торопливые шаркающие шаги, и запыхавшийся женский голос громко вопросил: «Это здесь?!» В ответ другой голос, тихий и невнятный, коротко утвердительно буркнул, дверь распахнулась, и в класс ввалилась чрезвычайно взволнованная женщина годов под пятьдесят, судя по объёмам, на последнем месяце беременности. Джоан заметила, как в дверном проёме мелькнула и скрылась чья-то мантия: не иначе как студент, приведший даму на сносях, поспешил скрыться от гнева профессора.
Женщина, не смущаясь всеобщего внимания, проследовала к побледневшему от возмущения Снейпу.
— Какого… Что вы себе позволяете?!
Незнакомка перебила профессорское шипение отчаянным воплем, напугавшим Джоан:
— Северус! Где Майк?!
Джоан заметила, как побелели костяшки стиснутых в кулаки пальцев, но голос профессора прозвучал подчёркнуто спокойно:
— Мэм, будьте добры, покиньте класс, вы мешаете вести урок.
На женщину его слова подействовали как бензин на пламя:
— Да как ты можешь!.. Да никуда я не уйду!.. Признавайся, куда дел моего мужа?!!..
Внезапно она разрыдалась.
Класс испуганно переглядывался, шушукаясь, некоторые улыбались. Снейп стоял совершенно растерянный, видно было, что он не знаток по части женских истерик. Джоан пожалела бы его, но в эту минуту её симпатии были на стороне незнакомки, уж больно несчастной та выглядела.
Профессор сжал губы, метнул на студентов пресекший шепотки красноречивый взгляд, молча прошёл через весь класс и встал у раскрытой двери, недвусмысленно показывая даме, что выпроваживает её. Та обиженно ойкнула, схватилась за живот и, всхлипывая, неуклюже переваливаясь с боку на бок, засеменила к выходу. Джоан стало невыносимо жалко незнакомку, и она невидимой тенью метнулась вслед за ней, едва успев выскочить: захлопнутая Снейпом дверь больно толкнула в спину.
Очутившись в коридоре, незнакомка прислонилась к стене, охая, вздыхая и размазывая по щекам слёзы. Время от времени она хваталась за живот, чем очень пугала Джоан. Решив, что ещё минута бездействия, и несчастная потеряет ребёнка, мисс Димпл юркнула за угол, стащила мантию-невидимку и, вернувшись к беременной, подставила ей плечо:
— Успокойтесь, не надо плакать. Пойдёмте, я отведу вас в больничное крыло.
Женщина восприняла заботу как должное и моментально успокоилась. Правда, она продолжала время от времени всхлипывать и хвататься за живот, но это не мешало ей оживлённо пересказывать Джоан свою историю, из которой та узнала, что перед ней — тётушка Северуса Снейпа, Салли МакГрегор, и что она ищет своего мужа, Майкла МакГрегора, не вернувшегося домой после похорон отца Северуса, Нерона. От всех этих новостей у Джоан голова пошла кругом, и она не заметила в боковом коридоре белобрысого бледного парня с острыми чертами лица.
Люциус Малфой широкими шагами мерил парадную залу своего дворца. Нет, ему совсем, совсем не нравилось последнее задание Лорда. Если что-то пойдёт не так, не помогут ни деньги, ни связи — от Азкабана уже не отвертишься. Но и ослушаться невозможно. Малфой нервно защёлкал суставами длинных пальцев. Должен быть выход, непременно должен.
— Анке!
Тотчас перед хозяином возникло дрожащее ушастое существо.
— Мой прекрасный Лорд…
— Принеси что-нибудь выпить, — Люциус поморщился и приложил руку к глазам, словно они у него болели.
— Сию секунду, мой прекрасный Лорд…
Мелькнула сероватая шёрстка и, действительно, уже через секунду перед Малфоем стоял поднос.
— Анке, — хозяин оценивающе оглядел домашнего эльфа. Её серые ушки затрепетали от восторга. — Хочешь мне помочь?
— О да! Анке поможет! Анке готова умереть за хозяина!
Малфой довольно усмехнулся, откинув небрежным жестом крыло светлых волос.
— Хорошо. Я скажу, что нужно делать.
Анке дрожала от счастья и ужаса: надо же, ей выпала такая честь! Может, ей и вправду суждено умереть за прекрасного Лорда с нежными и золотистыми, словно лепестки нарцисса, волосами. И тогда Лорд Люциус, может быть, даже вспомнит об Анке, вспомнит, какой она была хороший эльф, как много для него сделала, как любила своего господина…
Она не ошибётся, нет: Анке послушный, верный эльф. Хозяин не пожалеет, что доверил ей такую важную работу! Анке на сто раз повторила про себя, где нужно искать Гарри Поттера, где — грязную маглу, а где — проклятого предателя. Сам молодой хозяин Драко объяснил Анке расположение комнат, а Анке не дурочка, Анке — умный эльф, всё запомнила. Ах, как жалко хозяина: ведь предатель с немытыми волосами называл себя его другом. Как он посмел обмануть её прекрасного Лорда? Он должен умереть!
Вот и класс, где ведёт занятие Гарри Поттер. Быстрей, нужно торопиться: какой-то местный домовик заметил Анке и признал в ней чужака, сейчас он забьёт тревогу. Анке успеет, не подведёт господина: никто не заметил, как она прошмыгнула в класс. А вот и этот наглый мальчишка, Гарри Поттер! Сколько зла причинил он молодому хозяину! Теперь за всё придётся расквитаться! Какой глупый урок: кидаются подушками. Гадкий Поттер тоже тянется к подушке, хочет, наверное, показать, как надо кидать. Меррзкий, ненавистный мальчишка. Ты даже этого не успеешь сделать, глупый щенок, Анке превратит подушку в портал, и Гарри Поттер окажется в руках господина.
Анке молодец, Анке ловко увернулась от предателя Добби, тот её не догнал — Анке сумела его обмануть. Анке нельзя, чтобы её поймали — она ещё не выполнила задание до конца. Вот, здесь живёт предатель, гадкий, мерзкий, противный предатель. Он предал прекрасного господина. Он не побрезговал маглой, опозорил свой род. Предатель будет наказан, и проклятая магла тоже. Молодой хозяин проследил за гадкой маглой и узнал пароль, спасибо молодому прекрасному хозяину, Анке легко попасть в комнату. Гадкая магла читает книжку. Анке превратит книжку в портал, пусть магла вернётся в замок хозяина, тот сварит волшебное зелье из её крови и продлит свою жизнь. Прекрасный золотоволосый хозяин!
Какой шум! Все переполошились из-за пропажи Гарри Поттера, все ищут Анке! Но Анке ещё нельзя уходить, нужно поймать предателя. А предатель сейчас, наверное, ищет Гарри Поттера! Анке придумала! Анке устроит громкий шум, пусть предатель услышит, кинется сюда, а умная Анке превратит дверную ручку в портал. Анке уронит шкаф. Так. И ещё этот. И взорвёт котёл. Хорошо. Кажется, Анке слышит шаги.
Джоан вертела в руках книгу, не в силах сосредоточиться на чтении. Она уже в пятый раз начинала читать абзац, отвлекалась, теряла нить повествования и упрямо возвращалась к началу. Её терзало беспокойство. Ах, как нехорошо получилось: без спросу пролезла в класс посмотреть, как Северус ведёт уроки, потом эта беременная…
Как обо всём рассказать Северусу? Убьёт же…
Чуть слышно скрипнула дверь, Джоан удивлённо приподняла голову. Мелькнули серые пушистые ушки,неведомая сила дёрнула за пупок, резво крутанула и, не считаясь с законами физики, потащила куда-то прочь.
День начался отвратительно. Не успели оболтусы-четверокурсники развести огонь под котлами, как в класс, точно укушенная бешеной собакой, нечленораздельно и истерично вопя, ворвалась толстуха МакГрегор. Слава Мерлину, удалось от этой дуры избавиться, но происшествия не закончились.
На обеде почему-то не было Драко. Одноклассники только мялись и пожимали плечами.
После обеда пропал Поттер. Он вёл Защиту у первокурсников и исчез прямо на уроке.
Перепуганные малявки несли какой-то бред про подушку и домового эльфа. Их мямленье выводило профессора из себя, и подоспевший директор спровадил его, чтобы тот отыскал подозрительного домовика.
Снейп нёсся на кухню, намереваясь устроить хогвартским эльфам чудовищный разнос, но, пробегая по коридору мимо своих комнат, услышал дикий грохот. Выхватив палочку, профессор кинулся на шум. Вещи были разбросаны, шкафы опрокинуты, пол усеян книгами, над взорванным котлом, в котором Джоан училась готовить «глоток мира», — удушливый фиолетовый дым. Самой Джоан в комнате не было. Профессор сглотнул, резко развернулся и бросился в коридор. На бегу он задел рукой дверную ручку. Тут же сработал портал.
Корректор: Андрей
Бета: Ромашка,
