Глава 15. Три имени страха…
Прощать не сложно, сложнее забывать, за что ты прощаешь.
Дамблдор сдержал свое слово и в замке никто не узнал о том, что произошло со мной. Для всех я заболела тяжелой формой гриппа и поэтому была освобождена от занятий на несколько ближайших дней. Но после суток в своей комнате я решила, — «Такого рода затворничество куда хуже любопытных взглядов». И хотя Тому неведомым образом удавалось незамеченным проникать ко мне по вечерам, я попросила его больше не делать этого. Было больно читать обиду в небезразличных тебе глазах. Он не мог понять, почему я не желаю с ним больше видеться, а я даже не утруждала себя объяснениями.
Скажите, я жестока? Возможно…
Мне пришлось мобилизовать все силы и энергию, что остались у меня, на то, чтобы избегать Тома. Лишь осознание правильности данного выбора спасало меня. Теперь я знаю, что ничего не могу ему дать, даже обещания отныне не в моей власти. Могу ли я верить в то, что люблю его? Ведь у меня нет сердца.
С каждым днем воспоминания о Томе тускнели наподобие сна, хотя кого я обманываю? Их тушили мои руки медленно и планомерно. Но у меня не было времени на пустые страдания, новое знание породило больше вопросов, чем дало ответов. Головоломка о живущих сегодняшним днем, пересекшая загадочным образом прошлое жителей замка, беспокоила меня куда больше, чем вопрос о нас с Томом. Из памяти никак не уходили строчки о механизме: «построенном и забытом». Судя по всему, эта машина послужила причиной запрета на маггловские вещи и технологии. Найти вырванную страницу, вот что было единственным верным решением этой задачки, так как именно этот аппарат связывал то, что живет внутри меня, со стенами замка.
Завтрак давно закончился, а я все сидела в столовой и продолжала размышлять над словами книги, пока домашние эльфы, слегка возмущенные моим непривычным для них поведением, заикаясь и не переставая извиняться, не попросили меня выйти и не мешать их уборке. Немного сконфуженно, я заторопилась к выходу из просторного зала. Поиски уединения привели меня во двор.
Поле для квиддича пустовала, тренировки сегодня не намечалось, а, стало быть, тут сейчас было самое тихое место в Хогвартсе. Устроившись на трибуне, я вновь впала в раздумья. Мои мысли блуждали, то и дело возвращаясь к отцу, которого я никогда не знала, и тени, охотившейся за мной.
Во мне зрело дурное предчувствие, будто она и эта древняя машина ждала меня долгие годы, чтобы начать притягивать к себе. Может то, что моих родителей так пугала моя поездка в Хогвартс не лишено смысла? Возможно, я была бы намного счастливей не зная всей правды. «Нет», — взъерошив волосы руками, я отогнала эту мысль.
Если бы не школа я никогда бы не обрела таких друзей… Не узнала бы Тома… Да, Том, — машинально стискивая зубы, я вновь тряхнула непокорной гривой, силясь не расплакаться. В надежде нащупать носовой платок, я залезла в карман, но, ткань, которой коснулись мой пальцы, была подозрительно мала. Мне не стоило больших усилий узнать темный кусок материи, оторванной в неравной борьбе моим проводником из семейства кошачьих на чердаке. По правде сказать, я давно забыло о его существовании, как и о той мантий, от которой он был оторван. Комната в доме на окраине Хогсмита всплыла в голове яркой картинкой и я аж подскочила на деревянной скамейке, обуреваемая догадками. Ну конечно, вот где могла быть недостающая страница книги. Возможно, она находилась в руках моего преследователя, прежде чем я смогла добраться до нее. Что же это значит, что мне нужно побывать там вновь и желательно в то время, когда никто не сможет помешать.
Я, конечно, понимала, что все звучит просто лишь на словах, на самом же деле проникнуть в дом волшебника, даже если там и нет никакой особой охраны, да к тому же вдоволь порыться в его вещах и уйти незамеченной не только для хозяев дома, но и для всех в замке и деревушке почти не выполнимо. Разве что… вряд ли кто обратит особое внимание на маленькую летучую мышь…
Довольная собой, я поднялась с отсыревшей трибуны, собираясь подробней обдумать план в своей комнате, когда заметила, что являюсь объектом наблюдения внимательных глаза, скрытых под сенью деревьев, плотным кольцом окружающих квиддичное поле.
— Это не лучший выход, Том, — не оборачиваясь, кинула я.
— Ты стала телепатом? Просто читаешь мой мысли, — холодным тоном осведомился он, выходя на свет.
— Ты следил за мной?
— А что мне остается делать? Ты же запретила приближаться к тебе, — делая шаг в мою сторону, продолжал рассуждать он.
— Поверь, так лучше.
— Я не умею верить словам, — беззвучно прошептали его губы.
— Тогда верь мне, — в страхе отстранилась я, чувствуя, как за всегда спокойными глазами, собираются грозы.
— Почему? — будто лезвием ударил меня его дрогнувший голос.
— У меня нет сердца… Благодаря тому, что моя мать не прошла обряд, я не испытаю жажду извлекать чужие эмоции, но это отнюдь не означает, что я человек.
— Это глупость.
— Нет, не глупость. Ты когда-нибудь слышал, чтобы существо без сердца было способно любить? — я отвернулась, прячась от бури в его душе, так тяжко навалившейся на меня шквалом эмоций.
— Мне плевать кто ты: человек или дементор. Если надо, я готов умереть от твоего поцелуя — грустно пошутил Том касаясь моих пальцев.
От его слов меня передернуло, ожесточенно кусая губу, я развернулась к замку.
— А я не готова… Я не готова быть тем, кто есть. Я не хочу быть собой. Кем угодно, но только не собой.
— Тогда благодари создателя, что не дал тебе сердце, ты и не представляешь, как ужасно, когда его разбивают.
Сгибаясь под тяжестью его и своей боли, я шла по прямой, в погоне за единственным порядком точной линии, успокаивающий хаос царивший внутри. Мои глаза были пусты, как и грудь, я шла, не видя и не слыша ничего вокруг. Если Том и окликнул меня, то стена, возведенная вокруг, не дала проникнуть этому звуку.
«Тридцать три метлы на голову и боггарта в матери тому, кто это придумал!», — чертыхалась, я облетала зачарованные свистки, невидимыми гирляндами развешенные по всему дому.
— Хорошо, что у летучих мышей развита эхолокацая и нам не обязательно видеть предмет, чтобы его чувствовать, — радостно взвизгнула я, чуть было не врезавшись от счастья в запертую дверь.
В прошлый раз комната с шкафом, где хранилось облачение моего преследователя, не была заперта, но на это раз на двери красовался отчетливый отпечаток чужой магии. Зависнув в воздухе, мне пришлось решить для себя дилемму — «Быть или не быть». Если проникнуть внутрь, то хозяева дома узнают о моем пребывание. А если нет, то придется навечно остаться в неведенье…
В комнате ничего не изменилось со времени моего последнего пребывания, и она по-прежнему казалась нежилой. Найти в таком беспорядке что-то, да еще в короткие сроки было, конечно, не возможно, но я почему-то точно знала, где следует искать. Не секунды не сомневаясь, я распахнула старый шкаф и, придерживая груду вывалившихся оттуда мантий, стала ощупывать пальцами доски верхней полки пока не почувствовала шершавую поверхность сложенного вдвое пергамента. Отступив назад и позволив вороху одежды упасть на пол (какая теперь уже разница?), я прошла к маленькому бюро и развернула на его крышке вырванную из книги «дементоров» страницу.
Линии и пересечения чертежа заставили меня невольно содрогнутся. Пугал не столько схематичный вид рисунка, сколь масштабы механизма передо мной. Устройство размером соизмеримое лишь с самим замком. Да, Хогвартс и есть этот самый механизм. Вся школа и была тем пресловутым устройством, описанным в книге. Каждая из четырех башен являлась опорой, а фундамент — сердцем машины, соединившей в себе все знания магглов и магов на момент своего создания. Что бы это ни было, в этом устройстве хранилась воистину страшная сила. Не зря создатели настолько испугались своего творения, что сделали все, дабы он не заработал и наложили запрет на маггловские устройства и, магию накладываемую на вещи из их мира. Но главное, что было на чертеже, это четыре хода ведущие внутрь безумной машины.
«Как меня только так угораздило?» — думала я, бредя в замок с очередной тренировки по квиддичу.
— Ну, не так уж все и плохо, — пыталась поддержать меня Пини, идущая радом.
— Для капитана команды мне слишком часто заезжают квафлом по носу.
— Зато, Морисон больше не падает с метлы, а Китч сумел отбить бладжер целых два раза.
— Пока третий не утащил его в кусты, — вздохнула я. — Это безнадежно. Такое впечатление, что я капитан тонущего корабля.
— Да нет же. Команда Гриффиндора никогда не блистала, это приходиться признать. К тому же, никто не ждет от тебя чуда.
— Потому что я девушка?
— Ну да, — краснея, подтвердила Цециль. — Зато ты первая девушка ставшая официальным игроком и даже капитаном команды.
— Потому как никто другой не хотел браться за это безнадежное дело, — подвела итог я.
— Ладно, сменим тему. Ты знаешь, что после болезни ведешь себя несколько странно?
— Правда?
Не думала, что это кто-то заметил
— И Том к слову тоже, — кивнула Пини, садясь на ступеньки перед парадным входом.
— Да?
«Признаться, я почти не видела его за последнею неделю» — размышляла я. Наверно, я весьма эгоистична. Я полностью ушла в прошлое, то, что я не могу жить, как раньше не означает, что и все остальные больше не живут.
— Циль, ты это к чему?
— К тому, что он как раз идет к нам и на его лице будто отразилась громовая туча.
Убегать было уже поздно. Тому все же удалось застать меня врасплох. Собрав все силы, я сосредоточилась на одной точке, стараясь не выдать эмоций, вызванных его присутствием.
— Идем, это надо сделать быстро, — процедил сквозь зубы он, больно сжимая мое запястье.
— Что? — пытаясь высвободить руку, спросила я.
— Потом, все объяснения потом, — лишь отмахнулся он, еще крепче сжимая пальцы.
— А повежливее нельзя? — воспротивилась я.
— На это нет времени, — не обращая внимания на протесты, почти поволок меня за собой Том.
Я старалась поспевать за его быстрым шагом, покорно петляя по коридорам подземелья следом за Томом. Наш путь увенчала разверзнутая пасть змеи, высеченной в камне. Тихо что-то прошептав над ней, Том открыл проход, темные ступени коего вели вниз и оканчивались в небольшой пустой комнате. Помещение было холодным и сырым, наверно, оно находилась на территории Слизерина, так как раньше я его не видела.
— Что мы тут делаем?
— Даем нам последний шанс, — все также избегая моих взглядов, ответил Том, зажигая свечи по краям начерченной на полу пентаграммы.
С секунду я наблюдала за его действиями, прибывая в поленом недоумении, пока мой взор не упал на раскрытую книгу лежащею у его ног.
— Когда ты взял ее? — опускаясь перед знакомым трудом Седрика Гриффиндора, спросила я.
— Я не брал ее, — она всегда была у меня.
— Что?
— Это копия с той книги которую ты хранишь у себя в комнате, ее создали 19 лет назад, — продолжая производить манипуляции над магическим кругом, как бы между прочим отвечал Том.
— Получается ты все это время знал о «Слезе дементора».
— А как ты думаешь, мы получили знания о трех непрощаемых заклятьях? — оборачивая ко мне побледневшее лицо, спросил Том. — Я нашел эту книгу на первом году обучения, тогда я, как теперь Пинс помогал в библиотеке.
— Ты не мог ее найти просто так, кто-то подкинул ее тебе, как и мне, — возразила я.
— Это уже не важно, сейчас важен только один вопрос, который я уже не раз задавал тебе. Ты готова доверится мне?
— В чем?
— Ты веришь, что я никогда не причиню тебе сознательного вреда? — встав на колени, чтобы сравнятся со мной, спросил он.
Не думайте, я не безумна. Просто я люблю:
— Да прошептала я.
— Тогда сожми мою руку и, чтобы ни произошло, не отпускай ее.
Только сейчас я обратила внимания, что нахожусь вместе с Томом в центре пентаграммы, вокруг которой полыхали девять фиолетовых свечей. В едином ритме, повторяя слова, знакомые мне по книге, Том коснулся моей груди, а другой ладонью сжал пальцы.
— «Мне не надобно прощенья, именами трех взываю. Там где не было биенья, я часть сердца возвращаю. Пусть единой цепью станет, то, что создана порознь. Именами трех вызываю, страх пусть там не станет рознью. Безвозмездно и надежно на какие-либо благи, отрекаюсь от частицы, пусть забьется в новом маге».
— Том нет, — хотела было вырвать руку я, но он не позволил, продолжая повторять заклинания. — Это того не стоит, прекрати сейчас же! — Все также стараясь высвободиться, умоляла я.
Но заклинание было уже произнесено трижды и свечи вокруг стали кружится, подчиняясь древней силе, нарастающей вокруг нас. Волшебство начало действовать и оставшиеся четыре круга уже нельзя было разорвать.
— И куда ты улетела? — на лице Тилис застыла провокационная мина.
— Никуда, — отвернувшись от рассерженной моим невниманием подруги, ответила я.
Учебный год подходили к концу, а предстоящие экзамены С.О.В. загнали всех учеников за учебники в доселе пустовавшую библиотеку. Поэтому мы сменили наше обычное место встреч, переместившись на ступени перед парадным входом замка.
Весна уже полностью вступила в свои права, и лишь легкий холодный ветерок напоминал, что сейчас первый месяц, как земля распрощалась с зимой. Зонк и Пини оживлено беседовали, кажется, все-таки Цециль не такой уж стойкий оловянный солдатик как хотела всем казаться. Лукас неловко пытался ухаживать за Помфри, а она также неловко пыталась намекнуть ему, что это ни к чему, и при том не обидеть его чувств, а я… Я теперь очень хорошо понимала что, значит иметь сердце. Впрочем, теперь оно у меня было. Уже две недели я учусь жить с ним внутри и это отнюдь не просто. Оказывается, ощущать его биение и знать, что оно просто существует это то, чему нельзя научится сразу. К тому же, я еще к нему не притерлась. Восемнадцать лет кусочек плоти, так яростно обживающей мое тело, принадлежал другому человеку, и теперь с ним надо свыкнутся. Самое первое, что я почувствовала, когда оно забилось — это боль. Я никогда не испытывала такой сильной боли. Она была намного сильней, чем физическая и страшнее любого знакомого мне доселе страха. Я даже не подозревала, сколько страданий живет в душе Тома пока он не наградил меня частью себя …
Тем днем он так ничего и не объяснил, просто исчез и я не могла его разыскать, как не старалась все эти четырнадцать дней. Толи он хотел наказать меня, толи действительно сделал самый большой подарок на который способен, но раскрыть мотивы своего поступка Том явно не собирался. День за днем его отсутствие начинала беспокоить меня все сильней. Том не посещал занятий, не выходил в столовую, не наведывался ни в библиотеку, ни во двор Хогвартса. Создавалось впечатление, что он и вовсе покинул школу. Как назло, мое новое сердце прибывало в постоянном волнение, раздирая душу и внося в него смутную тревогу — происходит нечто ужасное и я уже навряд ли смогу это остановить.
— Титучи где ты? — легонько встряхнул мое плечо Лукас.
— Да, — кивнула я, приходя в себя. — Мне нужно отлучиться, кое с кем поговорить.
Резко поднявшись, я заспешила назад в замок.
В моей комнате все еще хранился кусочек корня безлапого куста, а извлечь из него сок, как учил нас мистер Креммбери, не составило большого труда — «Растение поможет увидеть вам то, что не видимо для обычного глаза».
В выборе территории я почти не сомневалась. Не зря Том оказался в подземельях вечером того дня, когда я убегала из архива. Осталась теперь только пройти по тому отрезку пути, чтобы найти тайный ход в гостиную Слизерина.
Заклинание мне не потребовалось, со мной была ведьмина печать, для которой не существовало замков и преград. Стоило коснуться ей тонкой, почти не различимой полоски на стене, как она отъехала в сторону, пропуская меня внутрь.
Гостиная, оформленная зелеными и лиловыми набивными тканями, была уютной и нарочито торжественной. Несколько девушек, лет шестнадцати, сидящие за учебниками в глубине комнаты, настолько оживлено обсуждали какую-то невероятно интересную новость, что даже не заметили моего присутствия. Я же, воспользовавшись моментом, проскользнула к лестнице, ведущий в спальни. На комнате мальчиков красовалось маленькая табличка с выбитой золотом змеей, свившейся в клубок, и дверной молоточек, нагло проигнорированный мной. Когда я заглянула внутрь то ожидала увидеть что угодно: начиная от истерзанного страшным проклятьем тела и заканчивая обезображенным трупом, скрытым по какой-то причине ученикам Слизерина, но моему взору предстал лишь яркий силуэт на фоне окна склонившейся над книгой. Первое ощущения облегчения сменилось злостью. Я так волновалась за него, а он жив, здоров и читает книжки!
— Том, — реакции не последовало.
— Том, — повторила попытку я, делая шаг навстречу.
— Тебе не стоило приходить, — тщательно проговаривая слова, ответила темная тень, откинувшись назад.
— Я волновалась и хотела тебя видеть.
— Ты увидела, а теперь уходи, — слова явно довались ему с большим трудом.
— Что с тобой? — в одном порыве я пересекла часть комнаты.
— Я больше не властен над тем, что творю.
Его плечи сотрясались в безмолвной судороге. Вся моя печаль, гнев и ненависть, все эти чувства исчезли при виде его. Он плакал. Я подошла к Тому почти вплотную,
— Уходи, — голос Тома вновь был холоден и сдержан.
— Это слезы? — спросила я, касаясь его руки.
— Уходи!
— Я не уйду, — мои пальцы сжали сотрясающиеся в судороге плечи, а глаза силились заглянуть ему в лицо. В его бледности всегда был отпечаток некой грусти, но то, что я увидела сейчас, заставило сжаться мое новое сердце. Глаза Тома были закрыты, а по щекам шли тонкие прямые серые разводы, теряясь в глубоких и свежих ранах. Почти все лицо было изуродовано порезами, будто кто-то очень старался превратить его в месиво. Я села на колени перед Томом, пытаясь стереть кровавые капли. Он не сопротивлялся, но его глаза все также были закрыты, а выражение стало совсем отстроенным.
— Зачем Том? — каждый сантиметр моей кожи сводило от боли при прикосновениях к этим ссадинам. — Посмотри на меня, — я уже не была в силах говорить ровно, мне сомой хотелось всхлипнуть, но это было бы не честно в данной момент помощь нужна ему, а не мне.
— Не могу видеть тебя, — его голос был тихим и подавленным, а по щеке вновь заструилась серая слеза.
— Почему? — я подхватила губами соленую каплю.
— Я уничтожу тебя, я уничтожу все, что мне мешает, — безмолвный крик отчаянья вырвался из его груди.
По моим щекам тоже струились слезы. В панике я искала его глаза, все еще опущенные веки отделяли меня от них. Казалось, Том вновь обрел себя и просто сидел, позволяя моим рукам касаться его лица.
— Боже не молчи, — мое отчаянье была на грани рассудка и безумия. Я все также пыталась добраться до его глаз, мне было необходимо увидеть его взглядом, понять его мысли.
— Зачем ты приехала? — это звучало как обвинение. — Я не знаю, чего я хочу, когда рядом с тобой.
— Том, о чем ты? — ресницы под моими руками дрогнули.
— До тебя мне ничего не было нужно от окружающих, это всегда была игра… я просто вертел ими как мне вздумается. Но ты, — я почувствовала его дыхание на своем лице, а глаза еще минуту назад закрытые теперь уверено смотрели внутрь меня. — Ты… не буду скрывать, я хотел власть над тобой. Ты была лучшим моим соперником… Такая невинная, и такая любопытная.
Я почувствовала волну боли внутри, теперь мне самой хотелось скрыться от этого взгляда, такой холод сквозил в нем.
— И я получил то, чего хотел, — его лицо раскраснелась, а серые борозды снова стали влажными. — Но только я ошибался, это ты получила власть надо мной. Мне больно каждый раз, когда я смотрю на тебя. Мне хочется убить самого себя из-за каждой твоей слезы… я даже не знал, что у меня что-то есть в груди пока не встретился с тобой… и я еще пытался научить тебя боли, а ведь это мне пришлось взять у тебя урок. Я уничтожу тебя… или ты уничтожишь меня, третьего не дано, — почти прошептал он.
— Не верю, — отрицательно покачала головой я.
— Да? — Ты даже и не подозреваешь, насколько была близка к смерти.
— О чем ты? — было в тот момент в лице Тома что-то настолько отталкивающие и решительное, что я уже через секунду пожалела о заданном вопросе.
Но он молчал, не спеша с ответом, когда же вновь заговорил, то старался смотреть сквозь меня.
— Тогда на крыше тебя пытался столкнуть не Эван, это был я.
— Что? — мой голос предательски задрожал.
— Эван был слишком далеко от тебя, — продолжал Том. — Он при всем желании не мог этого сделать, а для меня все было проще простого.
— Я не хочу тебя слушать! — побелевшими от напряженья пальцами пыталась заткнуть уши я.
— Ну, ты же хотела знать! Тогда на озере, Эвана и вовсе не было, зато был я. Мне почти удалось убить тебя, так близок я еще никогда не был. Но ты каким-то образам карабкалась и барахталась в ледяной воде еще минут пять, улети я достаточно далеко, чтобы не слышать твоих криков ты бы утонула. Два демона не могут сосуществовать, разве ты не знала?
— Том…
— Теперь я не смогу причинить тебе вреда, мы связаны единым сердцем. Если умрешь ты, я тоже могу умереть, а демон не допустит смерти носителя. Прости, но у меня не было другого способа обезопасить тебя иначе рано или поздно мои попытки увенчались бы успехом
— Нет… ты наговариваешь на себя. Тебе просто страшно, — я сжала его запястье, пытаясь привлечь внимания. — Скажи мне, ты ведь просто испугался.
— Страх не имеет ничего общего с этим, — внезапно Том вывернул мою руку. — Это скорее боль. Каждый раз, когда ты рядом, мне невыносимо больно, до безумия, но когда тебя нету становиться еще хуже. Я наверно действительно схожу с ума, — громкий, почти кричащий голос снова перешел в шепот. — Но я ищу тебя повсюду, в каждом осколке, что остался от моего сердца.
— Отпусти. Отпусти мне больно, — вскрикнула я.
— Я же говорил — «лишние чувства ведут к боли», — будто впадая в забытьи, отвернулся он.
Иногда очень трудно думать, вот и мне сейчас было сложно это делать. Я просто брела по дорожке вокруг замка и надеялась, что все само собой уложится в моей голове. За последние месяцы меня постоянно преследовали, я была свидетельницей убийства, сама убила человека и чуть было не стала поводом гибели еще одного, выяснила, что мои отец дементор наделил меня вместо сердца демоном, который рано или поздно приведет к моему уничтожению, а в довершении всего меня трижды пытался убить человек которого… которого… я почти упала, плашмя хватаясь за стену замка. Нет! Так не должно быть! Вся эта мерзость, весь этот замок построенный на механизме способном повернуть вспять все живое. Этого всего не произошло если бы его не было. И я, и Том были бы обычными людьми, мама не сошла бы с ума, мой первый настоящий отец не погиб бы такой ужасной смертью…
Где бы не находилась эта адская машина, я ее найду! — С глухой решительностью произнес мой голос. К тому же, чертеж, что я нашла в комнате мисс Фигг, весьма в этом поможет.
— Титучи? — это был голос Пини, мне стоило больших трудов, чтобы сфокусировать свой взгляд на ее расплывавшемся лице.
— Родная, с тобой все в порядке? — в ее тоне звучала искрения забота и волнение.
— Да, — с трудом приподнялась ей на встречу я. — Что-то случилась?
— Нет, — ответила, опускаясь рядом со мной на землю Цециль. — Просто мы все разволновались, когда ты не явилась на тренировку перед матчем. Ведь после отъезда Майлза некому возглавить команду
— Боюсь, из меня сейчас плохой капитан, — возразила я.
— Ну, другого у Гриффиндора нет.
— Ладно, я сейчас, мне только надо найти профессора Зельеваренья и я сразу приду на тренировку, — согласилась я, поднимаясь с травы.
— Мистер Бальбети сейчас должно быть в учительской, — протягивая руку, согласилась Пини.
— Кто такой мистер Бальбети? — схватив ее руку, переспросила я.
— Ну, ты же сама сказала, что хочешь найти учителя Зельеваренья.
— Да, только я имела в виду мадам Истель, сестру Арбеллы Фигг.
— Правда? Знаешь, я учусь здесь седьмой год и единственный профессор Зелеверенья, преподающий в Хогвартсе это Гримкус Бальбета, к тому же я точно знаю, что у мисс Фигг нет никакой сестры.
