Глава 3
Северус даже не пытался скрыть удивления.
— Поттер, послушай, что бы я ни наговорил, я не виню тебя, и семья Уизли тоже, так что не надо обвинять ни себя, ни кого-то другого…
Поттер решительно вскинул голову: этот жест вечно выводил Северуса из себя. Он чувствовал, как в его душе растет раздражение, и тщетно пытался его подавить.
— Ты ничего не знаешь о той ночи, Снейп, — ответил мальчишка, но неожиданно сменил тему. — Так что ты там говорил о контактных линзах и волосах?
Сначала Северус хотел продолжить прерванный разговор — все-таки Поттер не должен так отзываться о директоре, но сразу же передумал (в основном, потому что старика здесь не было) и решил, что Поттер правильно сделал, свернув на более мирную почву. Сейчас не время ссориться и спорить, а эта проклятая тема так и норовила привести к очередной драке. Так что Северус протянул ему вынутый из кармана конвертик и привычно ухмыльнулся: идея Альбуса казалась ему глупой шуткой. Он на мгновение стиснул зубы, чтобы подавить отвращение.
— Альбус дал мне это на тот случай, если нам придется путешествовать маггловским транспортом, особенно самолетом, где нам понадобятся документы; он считает, что пользоваться нашими настоящими именами может быть опасно, хотя ты и жил здесь под вымышленной фамилией.
— Ага, Джеймс Пултер, — рассеянно буркнул Поттер. — Я не хотел, чтобы меня нашли.
Северус пожал плечами, пропустив его замечание мимо ушей.
— А теперь это оказалось очень даже кстати, раз уж полиция тебя ищет, и у них наверняка есть твое фото. Хорошо еще, что тебя до сих пор никто не узнал.
— Так ведь по радио объявляли, — пробурчал Поттер себе под нос, но Северус снова не обратил внимания на его идиотский скулеж. Как в старые, добрые времена Поттер начал действовать ему на нервы, и удар по носу тут совершенно не при чем! Дело было в самом этом человеке — избалованном, безответственном, хнычущем, слабовольном… а ему еще приходится нянчиться с этим мальчишкой… Северусу была противна сама эта ситуация, а Поттер вызывал в нем жгучую ненависть. Но он заставил себя продолжить.
— Не думаю, что ты обрадуешься, увидев эти документы…
— Можно подумать, я прямо горю желанием увидеть ТО, что передал Дамблдор, — проворчал Поттер, но Северус продолжал притворяться глухим к его болтовне. Он достал из конверта два удостоверения личности и дал одно из них Поттеру. Этот идиот тупо уставился на документ, а затем на Северуса.
— Мы будем путешествовать под именами Габриэля и Стивена Паддоков, отца и сына, поэтому Альбус передал тебе эти контактные линзы, а волосы до плеч, как у меня, ты можешь отрастить и без палочки…
— Чего? — У Поттера был совершенно дурацкий вид, и Северус усмехнулся.
— Что именно тебе непонятно? — Северус выгнул бровь.
— Притормози. Кажется, я что-то не уловил в твоих словах.
Северус снова показал зубы.
— Мы будем притворяться отцом и…
— Это до меня дошло, Снейп. Я весь этот замысел в целом понять не могу. Я же не похож на тебя.
— Поэтому ты должен надеть линзы и отрастить волосы.
— Отрастить волосы. — Поттер саркастически хмыкнул. — Продолжай, Снейп!
Неожиданно Северус склонился к нему и прошипел прямо ему в лицо:
— Память отшибло, Поттер? Волшебник ты или нет?
Поттер попятился и страшно побледнел. Северус с улыбкой скрестил руки на груди. Он даже в самых безумных мечтах представить себе не мог, что способен вызвать у Поттера такой шок!
Но неожиданно он понял, что юноша выглядит не потрясенным, а скорее сломленным.
— Да, строго говоря, я волшебник. Но я не хочу действовать как один из вас. Я вышел из игры, Снейп.
— Золотой мальчик просто спрятался. — Северус скривил губы от отвращения.
Плечи Поттера ссутулились еще сильнее.
— Рон погиб. Все погибли, кого я любил, — пробормотал он, и его лицо во тьме казалось светлым пятном. — Я уже не принадлежу вашему миру.
— Твои обязательства…
— Иди на хрен, Снейп! Мне на это насрать! У меня больше нет никаких обязательств перед волшебным миром! Вы все у меня украли, все, что было мне дорого, так что нечего говорить мне о моих обязательствах! — Под конец голос Поттера стал таким высоким и пронзительным, что резал уши.
— У тебя истерика, Поттер? — с иронией поинтересовался Северус.
Похоже орать Поттеру надоело, и он снова повернулся, чтобы уйти. Северус решительно схватил его за плечо.
— О, нет, мистер Поттер. Так мы больше не играем. Тебе придется замаскироваться, и мы исчезнем отсюда как можно быстрее. Тебя ищет маггловская полиция. Пожиратели смерти разыскивают нас обоих. Ты сказал, что нам нужно добраться до Перта, чтобы встретиться с твоим знакомым. Я согласен поехать с тобой. Сейчас не время устраивать сцены! Прекрати эту глупость НЕМЕДЛЕННО!
В первое мгновение Северус решил, что Поттер снова его ударит — такая ярость вспыхнула в его глазах. Но, почти сразу же, она сменилась тупой покорностью, и парень провел рукой по взлохмаченным волосам.
— Хорошо, Снейп, — выдохнул он. — Хорошо.
Гарри ни за что не поверил бы в это, если бы не увидел собственными глазами. Снейп сел за руль. Опыта у него было мало — это бросалось в глаза, но водить он умел, и это озадачило Гарри сильнее всего. Когда и зачем Снейп научился вождению? Разве автомобиль — не чисто маггловский вид транспорта? А Снейп, слизеринский декан, презирал все нечистокровное, будь то люди, или вещи — как же он смог опуститься до такого низменного занятия, как вождение? Но Гарри решил промолчать, чтобы не раздражать этого гада еще сильнее. Им еще предстоит пережить совместную дорогу до Перта, а там уж Гарри с ним распрощается и отправится умирать от руки Вольдеморта.
Ну да, он умрет, в этом у него не было ни малейших сомнений. Он все так же неопытен, даже после всех этих лет борьбы, но причина его смирения заключалась не в этом. Главным было то, что ему больше не за что бороться. У него не осталось ни грамма той силы, о которой много лет назад говорил ему Дамблдор.
«В Отделе Тайн есть комната, которую всегда держат запертой. В ней хранится сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы. Именно этой силой ты обладаешь в достатке, а Вольдеморт, наооборот, вовсе ее лишен. Благодаря ей ты вчера отправился спасать Сириуса. Она же уберегла тебя от полного подчинения Вольдеморту, поскольку он не может пребывать в теле, где обитает столько силы, глубоко ему ненавистной. В конце концов оказалось неважным даже то, что ты так и не научился изолировать свое сознание. Имя этой спасительной силы — любовь».
Да, со временем Гарри понял, что ему хотел сказать Дамблдор. Но теперь он совершенно не способен любить. А одной жажды мести недостаточно, чтобы победить тьму. Не говоря уже о том, что простая мысль о смерти Сириуса пробуждает в нем более поздние и болезненные воспоминания, от которых его сердце обливается кровью, а дыхание застревает в горле.
Столько смертей…
Столько людей, которых он любил, которыми дорожил, о которых заботился — и все они ушли навсегда. Никто не заменит ему его друзей. Друзей… Гарри неожиданно вспомнил раздраженное шипение Снейпа: «Память отшибло, Поттер? Волшебник ты или нет?» Тот же вопрос Рон задал Гермионе на первом курсе, когда не мог выпутаться из смертельной хватки дьявольских силков… Сердце Гарри сжалось от боли. Рон, такая же жертва Дамблдора, как и Луна, как и его возлюбленная… Никто не заменит ему его возлюбленную. Каким он был дураком, когда думал, что сможет жить дальше.
Нет, будущего у него нет. Он живет только прошлым, этими людьми, воспоминаниями о них. Возможно, Снейп не зря приехал за ним и снова втравил его в эту бессмысленную войну, в которой невозможно победить. Что бы ни случилось, это будет конец, даже если он переживет Вольдеморта. Он пройдет через завесу, разделяющую жизнь и смерть, и наконец обретет покой, которого почти не знал в прошлом… и которого никогда не найдет в будущем.
С этой точки зрения его разногласия со Снейпом казались детскими и совершенно пустяковыми.
Гарри взглянул на сидящего рядом мужчину без обычной для него слепящей ненависти и неожиданно увидел в сальноволосом учителе зельеделия другого человека.
У него были такие же жирные волосы, но Гарри заметил на висках первые седые пряди, и его это испугало. Снейп… разве Снейп такой старый? Ему сорок два года, он же на двадцать лет старше — далеко не юноша, но по магическим меркам все еще на пороге зрелости. И еще — темные тени вокруг глаз, бледное и изможденное лицо; а когда он не держался за руль, его руки едва заметно дрожали- как много это говорит о его физическом и душевном состоянии. Гарри пришел к выводу, что Снейп слишком измучен и вот-вот сорвется.
— Я могу вести, если ты хочешь отдохнуть, — робко предложил он.
Снейп поднял бровь, но даже не взглянул в его сторону.
— У тебя нет водительских прав, — ответил он с раздражением, но без обычной жгучей ненависти.
Гарри хотел возразить, но затем вспомнил, что у Стивена Паддока и вправду нет ничего, кроме удостоверения личности и новой внешности, и вздохнул.
— Тогда нам скоро придется остановиться. Тебе необходимо отдохнуть. Ты выглядишь ужасно.
— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии, Поттер. — Ненависть вернулась. Гарри так и тянуло огрызнуться в ответ, но он вспомнил свои недавние размышления и судорожно сглотнул.
— Хорошо, — сказал он. — Но нам в любом случае придется остановиться. Мне нужно в туалет. А тебе не помешало бы выпить кофе…
Снейп кивнул в знак согласия, и через полчаса они свернули к заправочной станции.
Выйдя из туалета, Гарри увидел, что Снейп стоит рядом с машиной на площадке для парковки (похоже, он уже заправился) и смотрит невидящим взглядом на окружающие горы; а когда Гарри подошел ближе, он заметил на лице мужчины не только выражение усталости и боли, но и глубокой грусти.
Снейп плакал.
И это поразило Гарри сильнее всего.
Снейп плакал. Молча и гордо: его спина оставалась прямой, руки сжимали дверцу машины с такой силой, что сухожилия казались натянутыми, словно тетива лука, губы были плотно сжаты, глаза закрыты — его выдавали лишь слезы, медленно стекающие по лицу, и слегка подрагивающие плечи.
Несмотря на весь свой испуг Гарри хорошо представлял себе реакцию Снейпа, если тот заметит его подглядывающим, и поэтому сразу же свернул в магазин, чтобы купить продуктов и дать Снейпу время прийти в себя. Он не торопился и, только когда мужчина отпустил дверцу, вышел из магазина и направился к автомобилю. Без единого слова он сунул Снейпу в руку бумажный стаканчик, обошел вокруг машины и плюхнулся на сиденье. Следы слез все еще были заметны на усталом лице.
Северус знал, что его силы на исходе. Если бы не усталость, он никогда не позволил бы себе расчувствоваться на глазах у Поттера, но последние дни оказались для него слишком тяжелыми — перед встречей с Поттером он не спал две ночи подряд, после того как Минерва сообщила ему совиной почтой о казни Драко, и разрывался между горем и самобичеванием. Он мог бы попытаться спасти юношу, он должен был быть с ним более откровенным и воспользоваться своим влиянием на мальчика, чтобы помешать ему присоединиться к Темному Лорду, но не сумел этого сделать. В конце-концов, Драко пошел по стопам своего отца прямо в ад, убил семью Криви, пытаясь отыскать Поттера, — пятерых человек одновременно, и был пойман с поличным министерскими аурорами; а Нарцисса после смерти сына покончила с собой.
Северус двое суток просидел в своем гостиничном номере, пытаясь напиться до самозабвения, но не смог ни забыться, ни хотя бы уснуть.
А потом еще это свидетельство о смерти в томике Йетса, которое стало для него последней каплей. Не говоря уже постоянном нытье и агрессивности Поттера.
Зато теперь мальчишка принес ему крепкого чая и, хотя наверняка видел его плачущим, не сказал ни слова, просто сунул в руку стаканчик и скользнул на сиденье.
Может, и в Поттере есть хоть что-то человеческое.
— Спасибо за чай, — пробормотал Северус, усевшись, наконец, в машину.
— Пожалуйста, — невозмутимо откликнулся Поттер. — Я еще бутерброды принес, если хочешь.
Северус кивнул, взял бутерброд и откинулся на спинку сиденья, устало жуя.
Ели они в молчании.
— И что же мы будем делать после того, как попадем в Перт? — спросил Северус, проглотив последний кусок.
— Я встречусь с Вольдемортом.
Ответ был простым, и в нем чего-то не хватало — чего-то, что всегда звучало в голосе Поттера, когда мальчишка обращался к нему. Что же это? — размышлял Северус, сворачивая на шоссе. — Нахальство? Раздражение? Глупость?
Только через некоторое время Северус понял, что в голосе Поттера не было обычной ненависти, под стать его собственной. Почему?
Ответ обрушился на него, как удар. Он плакал, и Поттер видел это. А теперь мальчишка чувствует, что должен… что?
Его охватила ярость. Как смеет Поттер жалеть его?
Но когда Северус повернулся к парню, он не заметил жалости на его таком молодом, и таком старом лице. Поттер рассеянно смотрел в окно, и на его лице застыло лишь выражение усталости, страха и грусти.
Слегка расслабившись, Северус снова перевел свое внимание на дорогу.
— Если хочешь, можем включить радио, — тихо предложил он.
— Нет, спасибо, — ответил Поттер. — Лучше уж в тишине.
Северус кивнул.
Тишина длилась несколько долгих часов, и день уже клонился к вечеру, когда Поттер заговорил снова.
— Почему Дамблдор послал именно тебя?
— Темный Лорд узнал, что я шпион. И Дамблдор срочно решил выслать меня с Британских островов.
— Все ясно. Старик все так же распоряжается чужими жизнями.
Северуса удивила обида в голосе Поттера.
— Что ты имеешь в виду?
Поттер пожал плечами.
— Я думаю, мы всего лишь пешки в его игре против Вольдеморта. Его не волнуют ни наши чувства, ни наши решения; он просто использует нас: тебя, меня, Орден, даже Фаджа и министерство, если я правильно понимаю.
— Поттер, — угрожающе прорычал Северус, но мальчишка не слушал.
— Единственная разница между ним и Вольдемортом заключается лишь в том, что мы не носим метки…
Северус так резко вдавил педаль тормоза, что они чуть не вылетели через ветровое стекло. В следующее мгновение он схватил парня за воротник и хорошенько его встряхнул.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь, — прошептал он. — Ты ноешь, как избалованный ребенок, Поттер, не понимая настоящей разницы. — Он отпустил Поттера, толкнул его на сиденье и уставился на него пылающими от ярости глазами. — Ты не знаешь, что такое служить Темному Лорду, Поттер. Ты не знаешь, что такое убивать и пытать, и самому подвергаться пыткам, ты не знаешь,что такое отдать все, что у тебя есть, безумцу, который хочет, чтобы ты подчинялся ему во всем, ты это понимаешь? Во всем. Твоя собственность, твой разум, твои близкие люди, твое тело принадлежат не тебе, а ему и только ему, и поверь, он знает, как этим пользоваться, он отнимает у тебя все, выжимает все соки, а потом бросает обратно, как сломанную игрушку. — Он склонился к побледневшему мальчишке. — Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Ты совсем не знаешь Дамблдора. Он ненавидит все это — ненавидит манипулирование, но ему приходится это делать, чтобы победить в войне.
— Он мог бы обращаться с нами как с друзьями, как с равными, но нет, он нам не доверяет, — закричал Поттер. — И я говорю не о тебе, а о себе, Снейп, о себе, о смертельном оружии, не о человеке, а о вещи, которую можно использовать в этой войне. Он никогда не спрашивал моего мнения, никогда, понимаешь? Он никогда не объяснял мне причин! Он заставил меня учиться у тебя окклюменции, он заставил меня учиться у тебя зельям последние два года, несмотря на низкую оценку по С.О.В.ам, он заставил меня учиться на аурора, хотя уже к седьмому курсу я знал, что больше не хочу быть аурором, он заставил меня вступить в ваш Орден, хотя ничего серьезного мне не поручали: если помнишь, мы никогда не обсуждали мои задания на собраниях, я ничего не знал о его мотивах или о собственной роли во всем этом дерьме, а под конец он сообщил Вольдеморту о том, где находится мой дом, и это привело к гибели трех человек, которых я любил больше жизни, а потом заявил, что всего лишь хотел меня защитить. «Мой дорогой мальчик», — передразнил он голос директора. — «Я не мог допустить, чтобы тебя убили». — Поттер в отчаянии стукнул себя по колену.
— Поттер… — Северус попытался его успокоить, но не удалось — парень продолжил.
— По крайней мере, ты присоединился к Вольдеморту, а затем к Дамблдору по собственной воле, а у меня даже возможности не было принимать собственные решения. Дамблдор боялся, что я выберу не тот путь, который ему нужен, и поэтому беззастенчиво манипулировал мной и отнял у меня все, что было мне дорого.
Под конец голос Поттера стал очень, очень тихим, и впервые в жизни Северус не почувствовал к нему ни ненависти, ни раздражения. Что-то в этом голосе помешало ему ответить резким, язвительным замечанием. Поттер сидел сгорбившись, опустив голову, и наконец Северус увидел в нем не ненавистного мальчишку а человека со своими чувствами, страхами и душевными ранами, и это открытие заставило его промолчать.
— Я понимаю, — хрипло прошептал он, завел двигатель и снова взглянул на дорогу, чтобы дать парню возможность прийти в себя.
При всей своей неприязни к Поттеру он вынужден был признать, что в чем-то мальчишка прав. Собственная совесть заставляла его видеть вещи, которые он не замечал раньше. И он не мог сопротивлятья голосу совести, потому что вина тяжелым грузом давила ему на плечи.
А мысль о том, что именно он передал сообщение Дамблдора о домашнем адресе Поттера, делала этот груз еще тяжелее.
