Глава 4
Гарри был искренне удивлен реакцией Снейпа. Сказать по правде, он думал, что Снейп наорет на него, обругает последними словами или даже ударит, но эти два сочувственных слова оказались для него полнейшей неожиданностью. Они стали чем-то вроде белого флага, и Гарри принял молчаливое предложение мира. Слезы Снейпа тоже сыграли свою роль. Гарри собственными глазами увидел, что Снейп такой же человек, как и все остальные. Позер, конечно, но все равно человек.
Гарри по-прежнему не испытывал к нему особой симпатии, но прежняя жгучая ненависть куда-то ушла. И это к лучшему: Гарри чувствовал, как она пожирает его изнутри — возможно, она причиняла ему даже больше страданий, чем Снейпу.
Почувствовав себя в относительной безопасности, Гарри задремал и проснулся уже в девятом часу отдохнувшим и расслабленным. Зато Снейп не останавливался ни на минуту и не сводил глаз с дороги. Время от времени Гарри поглядывал на своего спутника, дожидаясь, когда же наконец Снейп признается, что смертельно устал: у него слипались глаза, и он не мог подавить зевоту. Гарри не предлагал ему остановиться — ему казалось, что сон за рулем ненамного опаснее очередной ссоры. К тому же он был готов в любой момент разбудить Снейпа, если тот всё-таки уснёт.
За день они останавливались всего два раза, и когда первые звезды начали загораться на темно-синем небе, Снейп наконец сдался.
— Придется остановиться. У меня глаза закрываются, — буднично заявил он и свернул на заправочную станцию. — По крайней мере, через горы мы перебрались, — добавил он, вылезая из машины.
Гарри тоже вылез, и они оба потянулись.
— Пойду куплю чего-нибудь, — сказал Гарри. Для Снейпа он взял чай, но для себя выбрал крепкий кофе, зная, что одному из них ночью придется дежурить. Толку от этого немного — хоть дежурь, хоть не дежурь, и если пожиратели смерти их отыщут, это ничем не поможет. Просто Гарри хотелось посидеть в одиночестве и подумать.
Снейп казался странно растроганным, когда Гарри принес ему чай.
— Не надо было… — сонно пробормотал он. Через несколько секунд Гарри с улыбкой взял чашку из ослабевших рук своего бывшего профессора.
— А то еще обваришься ненароком, — пояснил он и опустил спинку сиденья, чтобы Снейпу было удобнее. — Он слишком горячий.
— Спсссиб, — донеслось в ответ, и Гарри снова улыбнулся.
Снейп мгновенно уснул, как только его голова коснулась спинки сиденья, а потом еще и свернулся калачиком, подтянув колени к груди. Он был так непохож на злого и придирчивого препода, что Гарри снова и снова возвращался мыслями к нему и к их отношениям. Еще вчера все было так просто: они ненавидели друг друга и точка. Эта ненависть уходила корнями в школьные годы Снейпа и стала намного сильнее, когда Гарри так же страстно возненавидел его в ответ. Дела стали еще хуже после пятого курса, когда Дамблдор заставил их продолжить обучение окклюменции и зельям. И хотя Гарри, боясь потерять близких людей, добился в окклюменции определенных успехов, уроки зельеделия превратили его жизнь в ад: Снейп ни разу не упустил возможности напомнить о том, что терпит Гарри в своем классе исключительно из-за приказа директора. Гарри не забыл краску стыда на своем лице и слезы унижения и бессилия, и только благодаря Гермионе он не сделал со своим учителем что-нибудь непростительное.
Потом с Гермионой случилось несчастье, и он остался совершенно беззащитным, единственным гриффиндорцем в классе, а Снейп насмехался над ним по-прежнему и, более того, постоянно напоминал о Гермионе, пока Гарри не дошел до такого отчаяния, что выбежал из кабинета и помчался прямо к директору.
После разговора с Дамблдором Снейп прекратил свои издевательства. Но это не помешало ему снять столько баллов, что к концу года Гриффиндор прочно обосновался на последнем месте.
Но Гарри это уже не волновало. Они подрались, и после этого Снейп стал гораздо осторожнее.
И в последние дни их отношения были не такими уж гладкими. Но, как ни странно, Гарри привык к Снейпу. Снейп действительно пытался ему помочь и даже тогда, в пабе, делал все возможное, чтобы избежать ссоры. Зато у Гарри просто язык чесался подкалывать его снова и снова. Это желание пропало после того, как он увидел Снейпа плачущим. Снейп так ему доверяет, что даже плакал при нем — в этой мысли было что-то успокаивающее. И еще Снейп, кажется, понял, почему Гарри так обижен на Дамблдора. Более того, Гарри видел, что его мучает совесть. Кто бы мог подумать? У Снейпа есть совесть. Снейп… разделяющий его негодование и рассказывающий о своем опыте пожирателя смерти. Да, Гарри прекрасно понимал, о чем говорил Снейп. Но все же у него, у Гарри, никогда не было выбора.
Впрочем, однажды он принял решение сам — один раз в жизни, и сохранил это в тайне и от директора, и от Ордена, а кончилось все трагедией.
Дамблдор… как же он его ненавидит.
Гарри открыл томик Йетса и нашел свое любимое стихотворение.
«Had I the heavens’ embroidered cloths,
Enwrought with golden and silver light,
The blue and the dim and the dark cloths
Of night and light and the half-light,
I would spread the cloths under your feet:
But I, being poor, have only my dreams;
I have spread my dreams under your feet;
Tread softly because you tread on my dreams».
«Будь у меня в руках небесный шёлк,
Расшитый светом солнца и луны,
Прозрачный, тусклый или тёмный шёлк
Беззвёздной ночи, солнца и луны,
Я шёлк бы расстилал у ног твоих.
Но беден я, храню я лишь мечты.
Я расстелил мечты у ног твоих.
Ступай легко, ведь то — мои мечты».
Дочитав до конца, он свернулся калачиком, совсем как Снейп, и затрясся от рыданий.
Мечты — это все, что осталось от его прекрасной возлюбленной, только прах и мечты. И ничто ее уже не вернет. Без нее его душа опустела. Прижимая к себе книгу, Гарри даже не заметил, как провалился в беспокойный сон, полный кошмаров.
Северуса разбудил чей-то тихий стон, а когда он повернулся, то оказался лицом к лицу с очень бледным Гарри Поттером, сжимающим в руках знакомый томик Йетса. Во сне Поттер был совершенно не похож на прежнего нахального мальчишку — сейчас он казался очень беззащитным, очень измученным, готовым к встрече с судьбой, и эта неожиданная мысль потрясла Северуса.
Такой молодой… Его отец был немногим моложе, когда погиб, защищая свою семью… Северус сам не знал, зачем он это делает, но протянул руку и погладил парня по плечу.
— Лишь мечты… — пробормотал Поттер, и по его щекам потекли слезы. — Ступай легко… Любимая, любимая, открой глаза, пожалуйста, не оставляй меня одного… Мы назовем его Солидус, Солидус… — Он вздрогнул от какого-то странного полурыдания, полусмеха. — Не топчи мои мечты, детка, мне больно…
Северус в ужасе замер. Он прекрасно понимал, что сейчас снится Поттеру. Неожиданно парень схватил его за руку и привлек к себе, продолжая плакать.
— Мне холодно… — прошептал он. — Нужен небесный шелк, она там…
Северус больше не мог сдерживаться. Он придвинулся к парню, обнял его и начал успокаивающе поглаживать по спине.
— Врата рая… она там… пустите меня…
Северус сжал зубы, чтобы самому не расплакаться.
— Тссс… — шепнул он, пытаясь подавить комок в горле.
— Но беден я, храню я лишь мечты… она ушла, — казалось, Поттер бредит. — Она ушла, Рон, ушла… Она клялась, что никогда…
Северус сделал несколько глубоких вздохов.
— Проснись, — громко произнес он. — Тебе снится кошмар.
Первым признаком пробуждения было то, что Поттер неожиданно напрягся в его объятиях. Северус осторожно убрал руку, медленно отодвинулся и полез в карман за носовым платком. Найдя платок, он сунул его в ладонь Поттера и выбрался из машины.
Стояло ясное и довольно прохладное осеннее утро. Северус потянулся и сделал несколько упражнений, чтобы восстановить кровообращение. Поттер по-прежнему лежал, свернувшись на сиденье, так что пока Северус решил прогуляться в магазин на заправочной станции, чтобы купить продуктов. Когда он вернулся, Поттер вроде бы успокоился, хотя и прятал лицо, когда Северус садился в машину.
Северус молча предложил ему завтрак, и Поттер взял стаканчик с чаем, но даже не взглянул на еду. Чтобы отвлечь его, Северус спросил:
— Как ты узнал вчера, что они придут за нами?
Поттер недоуменно взглянул на него.
— Ты о чем?
— Ты разбудил меня среди ночи перед тем, как на нас напали. Откуда ты узнал?
— Ах, это. — Поттер вздохнул. — Вольдеморт может чувствовать мою магическую подпись, когда я колдую.
Северус посмотрел на него с удивлением.
— Это что-то новенькое.
— Это началось… когда он… э… вошел в мое сознание на пятом курсе. Я начал чувствовать его… и я всегда знал, где он и что он делает. Я рассказал об этом директору, и тогда он снова заставил меня брать у тебя уроки окклюменции. Как ты знаешь, у меня начало получаться, но эти ощущения не ослабевали. Тогда я посоветовался с Гермионой, мы с ней порылись в библиотеке и поняли, что это взаимно. Сначала я сообщал директору о том, где находится Вольдеморт, но вскоре он тоже догадался и запретил мне пользоваться магией… чтобы меня нельзя было обнаружить.
— Ага, понятно. — Северус кивнул. — Поэтому директор не позволял тебе участвовать в сражениях или колдовать.
— Я не понимал, почему. Я хотел, чтобы Вольдеморт нашел меня, хотел покончить с этим раз и навсегда. Но Дамблдор вечно твердил, что я еще не готов. А потом из-за этого погиб Рон и… и другие люди. И я ушел.
Северус кивнул еще раз и отвернулся.
— Когда поедем?
— А ты что, меня ждешь? — Поттер взглянул на него с изумлением.
— Тебе надо хотя бы в туалет сходить, — со вздохом пояснил Северус. — Размяться немного. А потом можно и ехать.
— Э… ладно. — Поттер через силу улыбнулся и вылез из машины, а затем наклонился к окну. — Спасибо.
Северус поднял спинку сиденья и почесал подбородок. Он терпеть не мог ходить небритым, но у него не было при себе ни принадлежностей для бритья, ни палочки, чтобы удалить щетину с помощью заклинания. Так что оставалось почесываться и размышлять над сделанными открытиями и новыми чувствами по отношению к парню. Как ни странно, теперь он испытывал к нему что-то вроде сострадания. Поттер оказался совсем не таким, каким Северус себе его представлял. Он более мягкий, более человечный, он испытал больше ударов судьбы, чем многие люди… и совершенно непохож на своего зазнайку-отца или безрассудного крестного, и даже на неуравновешенного подростка, каким он был в Хогвартсе.
А может, раньше Северус этого просто не замечал?
Гарри не знал, что теперь и думать о Снейпе.
Он был таким… странным? Как он мог так измениться за одну ночь? Ну хорошо, Гарри понимал, почему Снейп не высмеял его за его слабость — вчера он и сам разревелся, так что теперь они сравнялись. Но это… ласковое прикосновение… оно ведь совершенно не в его духе. Гарри совершенно ничего не понимал, и ему было страшно.
— Ну и как там война? Что случилось после моего отъезда? — поинтересовался он, как только вернулся в машину. Похоже, Снейп тоже хотел избежать более скользких тем, так как ответил с готовностью и без обычного ехидства.
— Шаклболт погиб три месяца назад во время налета на министерство. Чарли Уизли в госпитале, серьезно ранен — они были вместе. Фадж по-прежнему министр. — Он запнулся, и Гарри пристально взглянул на него. — Уизенгамот приговорил Драко Малфоя к поцелую дементора за убийство семьи Криви. Его мать покончила с собой. Малфоев больше нет. Ты рад?
Гарри был потрясен и новостями, и горьким и печальным тоном Снейпа. Он опустил голову.
— Нет. Я ненавидел Малфоя, но никогда не хотел… чтобы он стал убийцей и умер вот так. — Спохватившись, Гарри добавил: — Мне жаль.
Снейп вроде бы удивился и странно на него посмотрел. Гарри, не поднимая головы, повторил:
— Мне жаль.
— Он был последним моим родственником, — сказал Снейп. Не дождавшись ответа, продолжил: — Его мать — моя двоюродная сестра.
— Понятно, — выдавил Гарри. — А я и не знал.
— Мы многого друг о друге не знаем.
Эти слова удивили Гарри.
— Можно подумать, тебе хочется что-то узнать обо мне? — В ответ Снейп пожал плечами, словно не заметив иронии в его голосе. — Но… почему?
— Почему нет? — Холодный тон Снейпа заставил Гарри умолкнуть.
Окружающий пейзаж начал меняться. Горы остались далеко позади, но и поля попадались все реже по мере продвижения к западу. После очередной остановки Снейп неожиданно вернулся к прерванному разговору.
— Да, и еще одна новость: Флетчера приговорили к двухмесячному заключению в Азкабане. Его поймали на какой-то афере в Лютном переулке. Он пытался провернуть какую-то сделку с метлами, но оказалось, что это не обычные метлы, как он утверждал, а новейшие «Молнии». — Гарри фыркнул, и даже Снейп усмехнулся. — И поделом ему. Зато у директора появится свой шпион в Азкабане.
— Дементоров там уже нет, так что это вполне вероятно, — задумчиво сказал Гарри.
— А сын профессора Спраут обручился с мисс Тонкс.
Гарри рассмеялся.
— Ну наконец-то! А я думал, он никогда не решится…
Улыбка Снейпа стала еще шире.
— Мистер Лонгботтом встречается с мисс Уизли.
— Не может быть! — Гарри заметно повеселел.
— Как я понял, они разругались со своими прежними партнерами, в один прекрасный вечер пришли в штаб-квартиру, чтобы с горя напиться, и с тех пор больше не расстаются.
— А как насчет любовной жизни Хмури? — шутливо поинтересовался Гарри.
— Поддерживает платонические отношения с той министерской ведьмой из отдела магических артефактов. Хотя я думаю, будь его воля, их отношения были бы менее платоническими. — На этот раз фыркнули оба. — И еще, на прошлой неделе Гилдерой выписался из Святого Мунго. Говорят, он собирается работать манекенщиком у мадам Малкин.
— Хотя вакансия учителя защиты все еще открыта, — ехидно заметил Гарри.
— Поттер! — в притворном гневе воскликнул Снейп. — Что ты такое говоришь…
— Почему нет? — Гарри пожал плечами. — Он прекрасно подходит для этой должности. После Аберфорта на седьмом курсе хуже уже никого быть не может.
— Знаешь, Альбус не хотел его брать.
С лица Гарри сползла улыбка.
— Лучше бы он давно уже дал эту должность тебе.
У Снейпа отвисла челюсть, и он чуть не выпустил руль из рук.
— Что? Поттер…?
Гарри развеселился еще сильнее.
— Тогда мы бы не мучились с тобой целых семь лет. Представь, всего один год на этой проклятой должности, и нам больше не пришлось бы терпеть тебя в школе.
К его удивлению, Снейп расхохотался.
— А я уж подумал, Поттер, что ты серьезно.
— Я тоже, — с усмешкой добавил Гарри.
— В прошлом году Альбус хотел предложить это место тебе. — Голос Снейпа стал серьезным, и веселье Гарри улетучилось.
— Ага, я знаю. Он мне говорил, но я отказался.
— Можно узнать, почему?
— Сам посуди: трое из моих семи учителей оказались в Святом Мунго. Двое погибли, а Рем был оборотнем… Стоит ли продолжать?
Снейп глубоко вздохнул.
— Ты не доверял Альбусу.
Гарри помрачнел.
— Ты ошибаешься, Снейп. Я ему доверял. — Он поднял голову, боль утраты вернулась к нему с удвоенной силой. — Я доверял ему больше, чем следовало. А он обманул мое доверие.
Гарри заметил, как побелело лицо Снейпа.
— Ты… он… — пробормотал его бывший учитель. — Не хочешь же ты сказать, что он… был твоим… — Похоже, Снейп не мог закончить фразу, и Гарри сделал это за него.
— Да, он был тем самым человеком, которому я доверил безопасность своей возлюбленной.
— Нет… — Еле слышный шепот.
— Да.
Снейп уже не просто побледнел, а буквально позеленел.
— Не мог же он… — Он сбавил скорость и повернулся к Гарри. — Скажи мне четко и ясно, что произошло.
Гарри бестрепетно встретил его взгляд.
— Альбус Дамблдор был моим хранителем тайны. И он выдал тайну моему злейшему врагу. Ради высшего блага. — Он с горечью улыбнулся. — После этого я уже не мог оставаться в волшебном мире.
