Глава 8
Гарри стало намного лучше. Как будто огромная тяжесть свалилась с его души: он снова мог дышать, снова мог чувствовать — не просто ощущать, а именно чувствовать, и не только боль, но и грусть, печаль, страх… Он снова почувствовал себя живым. И Северус очень ему помог. Теперь он казался Гарри совершенно другим человеком. Не таким мрачным, не таким жестоким, не таким… уродливым. Да, сейчас, когда взаимная ненависть исчезла, Гарри уже не воспринимал его как урода: обычный мужчина, не красавец, конечно, но и не воплощение жестокости и злобы. Наверное, и отсутствие обычной презрительной усмешки тоже сыграло свою роль.
И теперь, получив возможность как следует рассмотреть своего бывшего преподавателя, Гарри заметил, что Хизер очень похожа на своего дядю. У нее были такие же губы, такие же брови, такая же линия подбородка. А если его сын был похож на Снейпа? Гарри не мог сказать этого наверняка. Он видел ребенка всего один раз и не решился приглядеться к нему, а потом события того дня казались ему окутанными туманом. Ребенок умер, не успев родиться. Его сын. Его покойный сын.
Сейчас Гарри ненавидел Дамблдора сильнее, чем когда бы то ни было. Когда он выговорился, вся эта история начала казаться ему еще более реальной; известие о родственной связи между Хизер и Снейпом только усилило его чувства. Теперь он видел в Хизер не отдельного человека, а представительницу большой семьи… И вся эта семья погибла.
Снейп тоже последний из своего рода, совсем как Гарри. Впрочем, нет, Гарри не последний — его дядя, тетя и Дадли (уже успевший жениться и развестись) по-прежнему живут в Суррее и радуются, что «этот уродец» никогда не вернется и не нарушит их маггловский уютный мирок. В последний раз Гарри видел их на летних каникулах перед седьмым курсом. И совершенно по ним не скучал.
Но все же он скучал по семье, по дому, который у него был когда-то.
— Не думаю, что сегодня мы доберемся до Лавертона. — Снейп неожиданно заговорил, нарушив долгое молчание. — Мы слишком уж засиделись в пабе.
— Ну и фиг с ним, — буркнул Гарри и потянулся.
— Мы могли бы доехать часа через три, но я столько за рулем не высижу. Спина болит ужасно, и глаза слипаются.
— Значит, надо остановиться.
— На следующей заправке. — Снейп зевнул.
— К тому же я есть хочу. Хотя мне уже осточертело спать в машине. Я нормально не высыпаюсь, и утром чувствую себя еще более уставшим, чем раньше.
— Я тоже, — вздохнул Снейп. — Но так меньше шансов, что нас поймают.
— Я знаю. И это же моя идея, в конце концов.
— Вот именно.
Они разговаривали еще несколько минут, и Гарри просто наслаждался болтовней, в которой не было ни ненависти, ни презрения. Это было так приятно.
— Хуже всего, что у меня есть чистая одежда в багаже, а я не могу ее достать, — пробормотал Снейп, когда Гарри размечтался вслух о ванне, нормальной постели и смене одежды.
— В Сиднее, что ли?
— Нет, в кармане. — Снейп нахмурился. — В уменьшенном виде. Все, что мне нужно, это палочка…
Гарри хмыкнул.
— Представляю, как тебя это бесит…
— Ага. — Снейп вытащил маленькую коробочку, и Гарри тихо засмеялся.
— Обалдеть.
Снейп фыркнул.
— И не говори. Если эта война когда-нибудь кончится, я буду целую неделю отсыпаться, причем не один…
— Ты уж определись, или будешь отсыпаться или трахаться, — со смехом заметил Гарри. — Не думаю, что ты сможешь делать оба дела одновременно.
— Хорошо. Тогда сначала приму ванну. Затем высплюсь. Ну а потом…
— Слушай, ты ведь не женат? — Гарри взглянул на Снейпа с любопытством.
— Естественно. Никогда женат не был, и не собираюсь, — серьезно ответил Северус. — Я в мужья не гожусь. Ненавижу ухаживания и всю эту чепуху. Предпочитаю сидеть в библиотеке, чем любезничать с какой-нибудь дурой или нянчиться с детьми. — Он даже вздрогнул от отвращения. — Да, и я сразу же уволюсь. Это будет первое, что я сделаю, а ванна и постель подождут.
— Ты ненавидишь преподавание.
— Это очень слабо сказано, мистер Поттер.
— Но ты же сейчас не преподаешь!
— Потому что директор решил, что найти тебя важнее, чем вести зелья. А после того, как студенты с моего же собственного факультета узнали о моем предательстве и попытались меня отравить, я взял годичный отпуск.
— Отравить тебя? — Гарри сделал квадратные глаза. — Они в своем уме?
Снейп ухмыльнулся.
— Конечно, нет. Я запах цианида за километр чую. Придурки малолетние.
— А что ты будешь делать потом?
— Когда потом?
— Когда уволишься, примешь ванну, отоспишься, потрахаешься… а потом?
— Еще не знаю. Напишу нормальный учебник по защите. И, наверное, по зельям тоже. А ты?
— Не думаю, что я до этого доживу.
Снова наступила тишина, и на этот раз оба молчали до очередной заправочной станции. В магазин они пошли вместе. Снейп почти сразу же извинился и направился в туалет. Гарри стоял, размышляя о событиях последних дней, когда ему в спину вдруг уткнулось что-то острое. Он замер. Это не мог быть Северус. Но когда Гарри начал поворачиваться, сзади донесся шепот:
— Не двигайтесь, мистер Пултер.
Второй мужчина возник перед ним: высокий, широкоплечий, в ярко-оранжевой мантии. При виде него Гарри чуть не подавился бутербродом. Волшебники здесь, на маггловской заправке, у всех на виду? Они что, сумасшедшие?
— Что вы здесь делаете? — откашлявшись, поинтересовался он.
— Вас ищем, мистер Пултер. Мы члены подразделения ауроров Австралийского Министерства магии. Вы арестованы. Вы подозреваетесь в убийстве Антонина Долохова…
— Так вот, кто это был! — Гарри весело улыбнулся. — Так ему и надо, козлу. Впрочем, его убил не я, — жизнерадостно продолжил он. — А один из его приятелей, пожирателей смерти. Вы же видели у него темную метку на левой руке…
— Нет, ничего подобного на его левой руке не было, мистер Пултер. Напротив, нам известно, что вы подозреваетесь в причастности к организации, о которой вы только что упомянули.
Гарри презрительно усмехнулся.
— Похоже, у Вольдеморта свои люди в министерстве. — Он со злорадством заметил, как дернулся Аурор, услышав имя Вольдеморта. Гарри медленно закатал левый рукав рубашки, продемонстрировав девственно-чистую кожу. — Я не его последователь, и никогда им не был.
— Но вы же волшебник! — с триумфом воскликнул человек, стоящий позади.
— Конечно. — Гарри пожал плечами.
— Значит, мы должны задержать вас до…
Гарри начал злиться.
— Ну, нет. Так я и дам вам себя арестовать. — Он наклонился к своему собеседнику, заметив краем глаза, что дверь туалета начала медленно открываться. — Я могу доказать, что я не тот, кого вы ищете. Смотри сюда. — Мужчина, стоящий позади него, шевельнулся. Кажется, ему тоже было любопытно. Гарри с усмешкой отлепил со лба кусочек фальшивой кожи и отбросил длинные волосы. Стоящий перед ним аурор чуть в обморок не упал.
— Вы… — забормотал он. — Вы…
Гарри почувствовал, что палочка больше не упирается ему в спину — аурор, стоявший за спиной, подошел к своему приятелю, чтобы взглянуть на то, что так сильно потрясло его напарника.
Когда он увидел шрам в виде молнии, его глаза расширились от удивления.
Но долго любоваться на шрам им не дали: в следующую же секунду Гарри ударил одного из ауроров в лицо, а Северус сбил с ног второго. Затем оба выпрямились с палочками в руках.
— Я думаю, надо стереть память рабочему с заправки. Похоже, он слегка в шоке.
Снейп кивнул, и в тот же миг ошеломленное выражение на лице рабочего сменилось недоумением. Гарри и Снейп вытащили двух полуоглушенных мужчин из здания, а затем переглянулись.
— Что теперь? — спросил Снейп.
— Ты сказал, что у тебя с собой багаж? Там случайно сыворотка правды не завалялась?
— Конечно, завалялась, — ответил Снейп почти обиженно. Как будто носить флакон с веритасерумом в заднем кармане было обычным делом. — Но не здесь же этим заниматься. Не хотелось бы, чтобы меня поймали, когда я буду вливать в министерских ауроров запрещенное зелье.
Они втащили обоих ауроров в машину и отъехали на пару миль от заправки.
— Наложи Petrificus на этого парня. — Гарри указал на одного из ауроров. — А теперь — Ennervate.
Снейп возмутился.
— У вас тоже есть палочка, мистер Поттер.
— Я не горю желанием встретиться с Вольдемортом, мистер Снейп, — возразил Гарри. В глазах Снейпа мелькнуло понимание; он наложил нужные заклятия на одного из мужчин, увеличил свой багаж и достал флакончик с прозрачной жидкостью.
Снейп влил три капли в рот аурору.
— Можешь начинать, — обратился он к Гарри.
— Ты работаешь в министерстве? — Гарри склонился над лежащим мужчиной.
— Да, я аурор О?Ли из подразделения ауроров Австралийского Министерства магии.
— Ты сторонник Темного Лорда?
— Нет.
Снейп и Гарри дружно вздохнули с облегчением.
— Кого вы ищете?
— Джеймса Пултера из Сиднея.
— Почему?
— Он подозревается в убийстве и участии в организации Сами-Знаете-Кого.
— Кто дал вам эту информацию?
— Мы получили ее из Британского Министерства магии.
— Великолепно, — проворчал Снейп.
— Как вы меня нашли?
— Мы получили анонимный звонок, вас видели в баре при гостинице пять часов назад. Так как вас считают опасным волшебником, министерство отправило нас, а не маггловскую полицию.
— Пять часов, — сказал Снейп. — Скоро они будут здесь.
— Я чего-то не понимаю, Северус. — Гарри прервал допрос. — Они не видели метки на руке у Долохова.
— Значит, это был он. — Снейп рассеянно кивнул. — После смерти хозяина или носителя метка исчезает. Помнишь Барти Крауча? Его метка была бы веским доказательством правоты Дамблдора, но после смерти (даже если это не окончательная смерть, а временное развоплощение, как в случае Темного Лорда) метка исчезла. Поэтому они не смогли выловить всех пожирателей смерти после первой войны. Доказательства не было.
— Ага. — Гарри кивнул. — А как же темная метка над моим домом? Магглы могли ее видеть?
— Нет. Только волшебники могут видеть результат этого заклинания. Магглы видят что-то вроде фейерверка.
Снейп порылся в своих вещах и вытащил еще один флакон.
— А это что?
— Многосущное зелье. Мы превратимся в этих ауроров и аппарируем куда-нибудь подальше, пока Темный Лорд не заявился сюда.
— Если я аппарирую, он почувствует мою…
— Нет. Многосущное зелье даст тебе не только внешность другого человека, но и его магическую подпись.
— Я не знал.
— Чем ты только занимался на седьмом курсе?
— Пытался не обращать внимания на одного вредного преподавателя.
Снейп открыл было рот, но сразу его закрыл.
— Ну ладно. Давай займемся делом.
Вскоре Снейп превратился в молодого человека с каштановыми волосами, а Гарри стал светловолосым мужчиной средних лет с пивным животиком.
— Мы вернемся в Сидней, снимем комнату, выспимся, а завтра решим, что делать дальше.
— Почему не в Перт?
— Потому что я никогда там не был. Я не смогу туда аппарировать.
— Понятно.
Они засунули двух оглушенных ауроров в машину и исчезли.
Когда они добрались до комнаты, Северус заметил, что Гарри с ног валится от усталости. Ничего удивительного: этот день, с его болезненными признаниями и неожиданным появлением министерских ауроров, после двух суток, проведенных в машине, и нападения пожирателей смерти, выжал из парня все силы.
И все же Северус заставил Поттера поесть и принять душ, но как только его черноволосая голова коснулась подушки, мальчишка сразу же провалился в сон.
Северус, напротив, решил сначала побаловать себя, и после ужина улегся в ванну, размышляя о том, что делать дальше. Здравый смысл подсказывал, что надо вернуться в Британию и вступить в последнюю битву на стороне Ордена. Но он знал, что Поттер никогда на это не согласится, а в одиночку принимать такое решение, даже не посоветовавшись с Гарри, Северус не мог.
Скорее всего, его бывший хозяин здесь, на этом континенте, вместе со своими приближенными из внутреннего круга, но, естественно, не со всеми. Человек двадцать, не больше.
А их двое. В десять раз меньше, чем врагов. Если Поттер вообще позволит ему влезть в драку. Мальчишка… нет, молодой человек, явно предпочитает геройствовать в одиночку. И до сих пор понятия не имеет о том, как выполнить свою миссию. Пророчица предсказала, что Гарри сможет победить Темного Лорда, но забыла упомянуть, что именно он должен сделать. Не говоря уже о том, что у Гарри нет собственной палочки, а на чужую в такой ситуации полагаться опасно.
От глубоких размышлений Северуса отвлек слабый возглас. Схватив палочку (теперь Северус решил, что и шагу без нее не ступит), он обернул вокруг талии полотенце и осторожно выглянул из ванной.
Ничего. Комната была пуста, только Поттер вскрикивал во сне.
Неожиданно вспомнив, что Поттер не очистил свой разум перед сном, Северус подошел к кровати Поттера и встряхнул его.
— Поттер, проснись!
Его спутник умолк и открыл глаза.
— Что?
— Ты не очистил свой разум, — раздраженно напомнил ему Северус.
— У меня там все чисто, — ответил паршивец и повернулся на другой бок, но Северус не дал ему снова уснуть.
— Нет! Поттер, сначала ты должен очистить свой разум! — заявил он, пытаясь говорить приказным тоном, хотя его полуобнаженный вид слегка смазывал впечатление.
— Мне это не нужно, — донеслось сонное бормотание. — Я делаю это машинально.
Северус прищурился и навел на него палочку.
— Посмотрим. Legilimens!
Мальчишка даже глаз не открыл, и все же Северуса отбросило. Вернувшись в ванную комнату, он попытался обмозговать полученную информацию. Защищать свой рассудок Поттер научился. Но означает ли это, что он научился и нападать?
Вода еще не остыла, но Северус сделал ее погорячее, прежде чем снова залезть в ванну.
Надо будет расспросить Поттера о том, чему именно он сумел научиться. Северус был уверен, что не дал ему ничего кроме приемов защиты.
Но если Поттер знает, как нападать…
Если Поттер ему доверяет…
Если Поттер сумеет преодолеть жажду мести и использует данную ему силу…
Тогда им не понадобится больше ничего, кроме удачи. И они, наконец, станут свободными.
Северус глубже погрузился в горячую воду. Мальчишка уверен, что у него нет будущего, и это ещё одна проблема. Поттеру необходима цель в жизни, чтобы он смог победить. Северус вздохнул, чувствуя свое бессилие. Он должен найти цель для Поттера — для Гарри, для мужа Хизер, парня с трагической судьбой — он должен дать ему надежду на лучшее, что-то… ради чего стоит жить.
Северус застонал. Это самая трудная задача в его жизни. Он в роли советчика! Полная чушь. Но он обязан это сделать, и не только из-за Темного Лорда, волшебного мира и прочей ерунды. Он сделает это ради своей сестры и своей племянницы — двух женщин, которых он любил сильнее всего. Это его долг перед ними.
И этот долг очень отличается от его долга перед Дамблдором. Это светлое и легкое обязательство, это лучшее, что он может сделать в своей жалкой жизни.
