Глава 9
— Нет, ну я точно чокнутый, — распекал себя Гарри, стоя возле колонны в длинном заброшенном ангаре. Но в глубине души он знал, что Северус прав. Он должен положить конец этой войне раз и навсегда. И все же он боялся, что погибнет, даже не успев поднять палочку. Его сердце билось, как бешеное. Такого мучительного ожидания в его жизни еще не было.
Гарри не был уверен, что снейповский план сработает, но за неимением лучших идей пришлось согласиться. Но он боялся. И это ощущение казалось ему незнакомым. Он забыл о страхе с тех пор, когда его покинули все, кого он любил. Долгое время он думал, что жизнь ничего для него не значит. Но теперь, стоя посреди ангара и дожидаясь смерти, он неожиданно понял, что не хочет умирать. Северус рассказал ему столько всего о волшебном мире, о его дальних родственниках, о семье Уизли, которые все еще любят его, о Гермионе, которая совсем одна в своей больничной палате, о Невилле, все таком же растяпе, который очень скучает по своему лучшему другу, о Хагриде, который места себе не находил поcле Гарриного неожиданного исчезновения, о МакГонагалл, которая постоянно упрекает Дамблдора в том, что он неправильно поступил с Гарри… Столько людей беспокоятся о нем, хотят снова его увидеть, и Гарри, закрыв глаза, вспомнил чаепития в хижине Хагрида с этими ужасными кексами, вспомнил Фреда и Джорджа с их шуточками, да, он даже по шуткам их соскучился.
Снейп… нет, Северус, сказал, что ему стоило бы вернуться в Британию, поговорить с Дамблдором и попытаться избавиться от своих предубеждений… и обещал помочь.
— Глупо думать, что все закончилось, только лишь потому, что ты ушел и сделал ручкой на прощание, Поттер. Прошлое забыть невозможно. Тебе и не дадут его забыть. Так что тебе все равно придется принять его и жить дальше. Тебя ведь в Гриффиндор не за красивые глаза распределили!
Гарри так и не понял, оскорбил его Снейп или нет, но это было неважно. Он знал, что его бывший учитель прав. Ему нужно встретиться со своими демонами, с каждым из них, и если вчера он сумел пережить заново самые страшные события своей жизни, то сегодняшняя встреча с Вольдемортом может оказаться не такой уж пугающей.
Неожиданно с разных сторон начали доноситься хлопки, и Гарри понял, что здание уже окружено пожирателями. Он принялся считать про себя. Один, два… Одиннадцать. Внутри — одиннадцать хлопков. И среди них — Вольдеморт, Гарри знал это наверняка, он сразу же узнал его, точно так же, как и этот монстр чувствовал его магическую подпись — именно магия Гарри привела сюда темного мага. Сердце забилось быстрее. Сейчас все закончится. Чтобы подавить нарастающий страх, Гарри подумал о своих близких, о людях, которых любит или когда-то любил.
Его возлюбленная и его сын, Хизер, Рон, Гермиона, Луна, Сириус, Рем, его родители, Седрик, и многие другие, которые не были так уж близки к нему, но тоже погибли. Он в долгу перед ними. Стоило ему на мгновение зажмурить глаза, и он почувствовал, как они стоят за его спиной, поддерживая его, нашептывая слова ободрения.
«Я люблю тебя, Гарри. И всегда буду любить», — голос его возлюбленной.
«Я горжусь тобой, сынок. Ты стал настоящим человеком», — говорит его отец.
«Не забывай, что моя любовь всегда защитит тебя», — шепчет мама.
«Однажды ты это сделал, приятель. Значит, получится и сейчас». — Гарри почти увидел усмешку Рона.
«Ты вызвал Патронуса в тринадцать лет. Ты это сможешь». — А это Рем.
«Хоть я и ненавижу этого сопливого гада, Гарри, но он прав. Ты должен убить монстра и продолжать жить. Тебе еще многое нужно успеть в этой жизни. Мы будем ждать тебя, но ты не должен торопиться. Живи. Живи на полную катушку. Если ты любишь нас, ты это сделаешь».
— Сириус, — прошептал Гарри, и слезы потекли по его лицу. — Прости меня…
«Ты не виноват в нашей смерти, Гарри. — Гарри мог поклясться, что видит Седрика, стоящего рядом с ним. — Не вини себя. Иди. И не оглядывайся».
Гарри кивнул и вышел из тени. В центре не было никого. Ангар казался таким же пустым, как и минуту назад. Стих даже тихий шелест мантий.
Пора. Гарри с тревогой взглянул на палочку в своей руке. Она была чужой, и, хотя он мог ею пользоваться, плохо подчинялась его воле. Но это не имело значения. Он поднес палочку к горлу.
— Sonorus, — прошептал он, зная, что сейчас его голос заполнит собой весь ангар, и никто не сможет догадаться, откуда он доносится, а черная мантия делает его, Гарри, неотличимым от остальных пожирателей смерти. — Ты пришел не один, Том, — произнес Гарри, и его громовой голос прокатился по огромному, пустому ангару.
Вскоре ему ответили.
— И что? Разве ты один? — в голосе звучала насмешка.
— Конечно. Я думал, мы сможем наконец остановить эту дурацкую войну. Ты ведь знаешь пророчество?
— Или ты, или я.
— Вот именно. Я хочу сразиться с тобой на дуэли, но при одном условии.
Безумный хохот разорвал тишину.
— И что же это за условие?
— Твои слуги не будут вмешиваться.
Снова смех.
— Ты и впрямь хочешь умереть, Поттер?
— Поклянись, или я уйду.
— Если ты уйдешь, я последую за тобой.
— У меня в руке портключ до Хогвартса. Если ты не примешь мои условия, я вернусь к Дамблдору, и при следующей нашей встрече я буду уже не один. — Это не было ложью: портключ Северуса лежал в его ладони, и Гарри крепко сжимал его, хотя и не собирался использовать.
Наступила долгая тишина, и Гарри мог поклясться, что слышит мысли Вольдеморта. Что если у Поттера действительно есть портключ? Что если я упущу возможность встретиться с ним лицом к лицу? Дамблдор слишком опасный противник, чтобы сражаться с ними обоими. Что если это ловушка?
— Итак? — поинтересовался Гарри.
— Здание окружено. Тебе никто не поможет.
— Я знаю, Том. Ты так сильно боишься меня?
Рев ярости.
— Рано смеешься, Поттер. Я тебя не боюсь, и ты это знаешь. И не смей называть меня Томом.
— Значит, дуэль? Я даю тебе на размышление десять секунд.
Очередной раздраженный возглас, и краткий ответ:
— Хорошо, я принимаю твое условие.
— Поклянись, и я поверю.
— Ты истинный слизеринец, Поттер.
— Поклянись своей жизнью и жизнями твоих слуг, или дуэли не будет.
— Но…
— Время вышло. Ты клянешься, или мне уходить?
— Я поклянусь, Поттер.
— Тогда клянись.
— Клянусь моей жизнью и жизнями моих слуг, что они не будут вмешиваться в нашу дуэль.
— Прекрасно. — Гарри пробормотал противозаклинание, и ангар наполнился тишиной. Глубоко вздохнув, чтобы унять сердцебиение, Гарри сбросил с плеч черную мантию, наложил на себя защитные чары и медленно отошел от колонны. Оставалось только надеяться, что он не погибнет в следующую же минуту.
Слева от себя он заметил какое-то движение, и из тени возникла фигура Темного Лорда. Не говоря ни слова, они вышли в центр и встали в традиционную боевую позицию.
— Я знаю, что ты один, Поттер. Мои слуги обыскали здание.
Гарри пожал плечами.
— Ты пришел драться или разговаривать?
— Хорошо. — На змеином лице появилось выражение смертельной угрозы. — Тогда на счет три.
Гарри кивнул.
— Один… два… три…
— Stupefy!
— Avada Kedavra!
Два заклинания прозвучали одновременно, и оба противника метнулись в сторону, уклоняясь от вспышек света.
— Expelliarmus! — неожиданно к двум голосам присоединился третий, и из руки Вольдеморта вылетела палочка. — Держи, Поттер, пока… — Но не успел Снейп закончить, как пожиратели смерти дружно ринулись в его сторону, и только трое из них бросились к Гарри, успевшему схватить палочку Вольдеморта. Гарри ощущал ее как свою собственную, как и предсказывал Снейп.
— Убейте его! — завизжал Вольдеморт, и его слуги подняли палочки. Гарри зажмурился от ужаса. Этого следовало ожидать, и если Снейп ошибся…
— Avada Kedavra!
Гарри затаил дыхание.
Глухой удар. Еще один. И еще.
Снейп оказался прав, — подумал Гарри, открыв глаза.
Вмешавшихся слуг убила клятва.
Похоже, Вольдеморт пришел к такому же выводу, потому что, воспользовавшись замешательством Гарри, попытался укрыться за колоннами. Но Гарри был готов к этому.
— Ligamens, — прошептал он и направил палочку на не успевшего спрятаться Вольдеморта. В следующую секунду он оказался в душе своего врага, он стал своим собственным врагом, стал Вольдемортом, и на миг ему захотелось отступить, все бросить, и пусть его врага убивает кто-нибудь другой, а он еще не готов, не готов встретиться… с таким количеством ненависти и тьмы, страха и жажды убийства, и тьма окружила его, захватчика, незванного гостя, и Гарри пришлось бороться, чтобы не убежать… и не пасть, потому что тьма звала его, нашептывала ему лживые слова о долгожданном отдыхе, тепле и покое, о величии, славе и власти над миром, и это было похоже на водоворот — у Гарри закружилась голова, хотя это была вовсе и не его голова, или он просто перестал это осознавать…
Водоворот пытался поглотить его, утащить в пучину. Он очаровывал, пел ему о величии, и Гарри понял, что тонет.
«Ты можешь стать великим…»
«Ты можешь править миром…»
«Ты получишь свободу действий…»
«Ты сможешь все изменить…»
«Ты сможешь отомстить за смерть своей возлюбленной…»
«Ты станешь сильнее, чем Дамблдор…»
Сердце замерло у Гарри в груди. Месть… Дамблдор ответит за все… В его власти будет отомстить Дамблдору за гибель жены и сына!
Водоворот так близко…
Месть…
За Сириуса, который был первой жертвой старика.
За обманутого Рона, который всего лишь пытался его защитить. Дамблдор его использовал. Рон был для него всего лишь орудием.
За Луну, Хизер и его сына.
Он убьет Дамблдора. Он убьет его, потому что это будет в его силах!
Месть!
«Гарри, нет! — донесся голос издалека, подозрительно похожий на голос Гермионы. — Вспомни!»
— Что вспомнить? — спросил у себя Гарри, чувствуя, как его омывают волны горя и ненависти. Но он в долгу перед Гермионой. Он обязан хотя бы попробовать.
«Иди. И не оглядывайся». — Так сказал ему Седрик.
«Не забывай, что моя любовь всегда защитит тебя». — Мама.
«Я люблю тебя, Гарри. И всегда буду любить».- Хизер.
И, неожиданно, в его памяти зазвучал другой голос, старческий голос, тихий, полный боли и сожаления.
«Ты был слишком дорог мне. Твое счастье было для меня важнее, чем твое знание правды, твое душевное спокойствие — дороже моего плана, а твоя жизнь — ценнее тех жизней, которыми, возможно, пришлось бы расплатиться за провал этого плана. Иными словами, мое поведение было именно таким, какого и ждал Вольдеморт от глупцов, способных любить».
И Гарри понял. Дамблдор любил его. Он любил его больше, чем Гарри мог себе представить. Именно из-за этой любви он пытался оградить его, удержать подальше от Вольдеморта, подальше от страха, страданий и смерти. Дамблдор не позволял ему действовать, потому что пытался сохранить ему жизнь — ему, парню, который слишком много испытал для своих лет, и он не виноват, что Гарри обижался и чувствовал себя обманутым. Да и сам Гарри не был искренен с Дамблдором, потому что не хотел видеть эту любовь, он скрыл от директора факт своей женитьбы, и именно это его недоверие убило Луну, Хизер и, в конечном счете, его сына…
«Мое поведение было именно таким, какого и ждал Вольдеморт от глупцов, способных любить».
Вот теперь Гарри понял. Это его вина…
«Ты не виноват в нашей смерти, Гарри. — Голос Седрика нарушил ход его мыслей. — Не вини себя».
«…глупцов, способных любить…»
И тут, неожиданно, Гарри увидел свет. Не тьму, не месть.
Он больше не хотел мести.
— Я всех вас люблю, — прошептал он, и позволил этому чувству излиться из своего сердца. — Я всех вас люблю, — повторил он, думая о Хагриде, Невилле, Гермионе, семье Уизли, Дамблдоре… и Снейпе. Да, и о Снейпе тоже. О людях, которые все еще живы. Которые любят его и ждут его возвращения. Гарри понял, что его место среди них, и улыбнулся. — Я иду, — сказал он и сделал шаг к свету.
Как только бывшие соратники бросились на Северуса, он сразу же аппарировал. Ничего больше для Поттера он сделать не мог, а оставаться в здании было слишком опасно. Пожиратели смерти не могли причинить вред Поттеру во время дуэли, но Северус был для них идеальной мишенью, так что ему пришлось сбежать.
Это было непростое решение, хотя Поттер и согласился с ним, когда они обсуждали свой план.
— Ничего со мной не случится, Северус. Ты мне ничем больше не поможешь, только сам подставишься. Не хватало еще мне отвлекаться из-за тебя.
Ну да, мальчишка прав, и все же Северус места себе не находил. Он не хотел, чтобы Гарри погиб. И Вольдеморт тут не при чем — плевать он хотел на судьбу своего бывшего хозяина. Но у Гарри столько слабостей, что Северус не мог не беспокоиться. Пускай он один из самых светлых людей, каких ему доводилось встречать в жизни, но из-за боли, недоверия и страха, омрачивших его сияющую душу, он может навсегда затеряться в глубинах разума Темного Лорда и, в конце концов, умереть, если не хуже.
Северус начал нервно ходить кругами.
Он должен был сказать Гарри, что Дамблдор его любит. И что сам он тоже к нему привязался. Или нет…? В любом случае, о Дамблдоре нужно было рассказать. Забыть об этом было очень-очень серьезной тактической ошибкой. Темный Лорд может воспользоваться этим для ответного удара.
Он мысленно выругался.
Основной причиной того, что он не упомянул о Дамблдоре, был страх нарушить хрупкое душевное спокойствие Гарри. И все же это была ошибка.
Северус закрыл глаза, беззвучно шепча молитву. Он молился, чтобы у Гарри хватило света, любви, веры в свое будущее.
Со вздохом он дрожащей рукой завернул левый рукав и взглянул на символ своей вины и позора. Он ненавидел ее. Ненавидел метку и все, что с ней связано. Он больше не стремился ни к власти, ни к темным знаниям. Все, чего он хотел, это дождаться возвращения Гарри и поужинать с ним вместе… Возможно, в Хогвартсе… если Поттер не потерял этот долбаный портключ, они могли бы поужинать… ой, нет. В Британии сейчас глухая ночь… Но домовые эльфы всегда готовы помочь, даже посреди ночи, и наконец-то он выспится в собственной кровати… А для Поттера можно будет трансфигурировать диван…
ХЛОП. Он вздрогнул от неожиданности.
— Все думаешь, Северус? — донесся сзади жизнерадостный голос, и Северус по привычке рявкнул:
— Поттер.
На мгновение они застыли, глядя друг на друга.
— У меня получилось, — прошептал Гарри, и Северус изумленно посмотрел на свою руку.
Метка исчезла.
Он провел пальцем по нежной коже, ожидая знакомого покалывания, но ничего не почувствовал. Не было даже шероховатости, которую он ощущал все эти годы, пока Темный Лорд был развоплощен. Ничего, только теплая кожа и биение пульса, когда Северус надавил сильнее, все еще не веря, что он свободен, раз и навсегда, свободен, свободен, словно все его грехи отпущены, он свободен…
— Она пропала, — испуганно произнес Северус и взглянул на парня. — Он мертв…
И они кинулись обниматься, хлопать друг друга по плечам, крича во все горло.
— Он умер!
— У меня получилось!
— Мы свободны!
— Все закончилось!
— Ты его сделал!
— С твоей помощью, злодей!
— Ты его сделал, глупый мальчишка!
— Он умер, умер, умер…
— ДА!
Они хохотали, как безумные, кричали и плакали, пока оба не рухнули на землю, совершенно выбившись из сил.
Несколько минут они молча глядели друг на друга, а затем заговорили одновременно:
— Я есть хочу.
— Дамблдор тебя любит.
Гарри кивнул.
— Я понял. К счастью, не слишком поздно.
— Это я виноват.
— Не говори так. Если бы не ты, Вольдеморт был бы жив.
— Но это ведь ты его победил. Кстати, а как тебе это удалось?
— Понятия не имею. Просто я почувствовал, что люблю стольких людей, и все они любят меня и не осуждают за то, что было в прошлом, и я увидел свет, а тьма… просто исчезла. Уже в следующую секунду я оказался в своем теле, а Вольдеморт превратился в кучку пепла.
Северус не смог сдержать улыбку.
— Ты отлично справился.
— С твоей помощью.
Северус хотел было возразить, но затем кивнул.
— Знаешь, Дамблдор однажды сказал мне, что тьма — это всего лишь отсутствие света. Принеся свет в душу Темного Лорда ты просто… разрушил его изнутри.
— Как жалко, что Дамблдор не дал тебе должность учителя по защите.
— Наверное, он хотел, чтобы я был поблизости постоянно, а не только один год.
Мальчишка лукаво усмехнулся.
— Слушай, Северус, а это не ты ее проклял?
Ну что за наглость! Северус выгнул бровь.
— Нет, скорее уж сам директор, который хотел приберечь эту должность для тебя.
Гарри задумчиво кивнул.
— Давай вернемся домой и у него спросим.
— Дома сейчас ночь. Наверняка, директор давно спит.
— А мы его разбудим. — Гарри встал и подал руку Северусу. — Пока сообщить ему, что война окончена. И что я не него не обижаюсь. Уже нет.
Гарри выщил из кармана портключ: это был носок, похожий на те, которые любил носить Добби. Северус закатил глаза и прикоснулся к носку одним пальцем.
— Домой, — прошептал он, и в следующее мгновение они навсегда исчезли из австралийской пустыни.
