Глава 7. Бездействие
Не помню, сколько времени провел я в коридорах Хогвартса, слушая, как перекликиваются профессора и привидения, прочесывающие замок. Я всматривался в лица людей, попадавшихся мне на глаза, — бледные, сосредоточенные, решительные — и понимал, как никогда прежде, ужас… и несправедливость положения Сириуса. Все эти люди, замечательные люди, готовые любой ценой защищать своих учеников, объединились против одного, и этот один был невиновен. Я встретил нашу Леди: уверен, попадись ей сейчас Сириус, она бы его голыми руками задушила!.. Впрочем, у нее нашлась секунда, чтобы наклониться ко мне и сказать: «Не беспокойтесь, все в Большом Зале под надежной охраной». Встретился мне и Люпин — я узнал его, прежде всего, по охватившему меня чувству страха, ибо стоял он спиной ко мне, опершись рукой о стену и прислонившись к ней лбом. Как всегда при встрече с ним, я поспешил убежать, и не до того мне было, чтобы о нем задумываться. К тому же минут десять спустя мне попался Хранитель Змеиного Ущелья: у него было такое выражение лица, что я испугался куда больше, чем при встрече с Люпином.
Наконец я уверился, что худшего не произошло: Сириус успел ускользнуть. Теперь, когда лихорадочное беспокойство улеглось, я почувствовал себя очень усталым, одиноким, в чем-то (я еще не понял, в чем) виноватым и, признаюсь, ужасно голодным. Куда деваться? Мне даже думать не хотелось о пустой Хозяйкиной спальне, где должно было остаться немного молока; идти к моим собратьям на крышу и портить им праздник дурными вестями я тоже не хотел. Однако, если хогвартскому коту нужна еда, тепло и общество, которое не отвлекает от собственных мыслей, нет места лучше Кухни. Туда я и направился.
Кухня поразила меня отсутствием привычной суеты и, одновременно, тем, что в ней собрались все эльфы Хогвартса. Переговаривались они, вопреки обыкновению, вполголоса и настроены были воинственно. Как уловил я из отдельных реплик, в том — весьма вероятном — случае, если убийца Блэк вздумает явиться к ним за едой, они сумеют защитить свою Кухню, а, может быть, и схватить преступника.
(Бедный Сириус! Он влачил полуголодное существование и, наверное, многое бы отдал за возможность оказаться на этой кухне, — многое, но не свободу. Я принес ему один раз свой кусок ветчины — но что это такое для огромного изголодавшегося пса? Проглотил и не заметил. И попросил меня больше этого не делать во избежание подозрений).
Говорили также — и не вполголоса, а полушепотом — о семействе Блэков, о его страшных обычаях, о том, что в их доме на лестнице… тут перешли на шепот.
На меня никто не обращал внимания. Запахи этой Кухни могли свести с ума любое голодное (и даже не очень голодное) существо, но я ожидал молча. Во-первых, мне хотелось послушать о доме Блэков — Сириус не проявлял ни малейшего желания говорить о своей семье, во-вторых, прервать разговор мяуканьем было бы неуважительно. Пусть ученики не видят и не знают хогвартских служителей — те, кто с ними сталкивается, должны их уважать.
Я как раз успел не без труда уловить упоминание (глухим шепотом) о какой-то кузине, когда в Кухню влетел Толстый Монах и объявил отбой тревоги. Тут же поднялся обычный гомон, но Монах прекратил его, слегка кашлянув: в нем, несмотря на крайнюю мягкость манер, была некая скрытая авторитетность.
— Директор благодарит всех вас за преданность и за отсутствие паники.
Энтузиазм.
— Он предлагает вам не торопясь выпить всем вместе чаю, перед тем, как приняться за работу.
Смесь крайнего изумления с деликатным неудовольствием.
— Большой Зал будет занят до утра.
Тяжелые вздохи.
— Учительская и некоторые кабинеты, вероятно, освободятся не ранее, чем через час-другой.
Понимающие кивки.
— Некоторые из профессоров, вероятно, захотят подкрепиться.
Энтузиазм, куда больший, чем в ответ на благодарность.
Слегка поклонившись, Толстый Монах вылетел из Кухни.
Тотчас эльфийское сообщество пришло в движение. Одни умчались, чтобы заняться, наконец, уборкой, другие удалились в соседнюю комнату стирать, третьи кинулись выполнять заказы измученных профессоров, четвертые принялись готовить чай своим собратьям (не для неторопливого, Мерлин упаси, уютного чаепития, а для коротких перерывов). Настало время выйти на середину Кухни и мяукнуть.
Хогвартские эльфы не отличаются лингвистическими способностями, но нет такого языка во вселенной, на котором они бы не поняли слов «Я голоден». И даже моя Хозяйка не способна ответить на вопрос учителя быстрее, чем передо мной явилось блюдечко с молоком.
— Кот Самой-Прилежной-Молодой-Мисс не пошел со всеми на праздник? — удивилась Микси, молоденькая эльфийка, убиравшая нашу спальню.
— Микси не касается, что делает кот Самой-Прилежной-Молодой-Мисс, — отозвался почтенный эльф, не отрываясь от приготовления сэндвичей для отправки Наверх, — кот Самой-Прилежной-Молодой-Мисс отвечает перед Самой-Прилежной-Молодой-Мисс, а не перед домашними эльфами. Микси пусть лучше поищет коту Самой-Прилежной-Молодой-Мисс что-нибудь от ужина молодых Хозяев.
Пробормотав, что там, где ужинал друг Самой-Прилежной-Молодой-Мисс, нечем будет и мышонка накормить, Микси проворно извлекла столько лакомейших кусочков, что их хватило бы, кажется, даже вышеупомянутому другу (ну, на легкую перекуску). Я поблагодарил Микси, потершись о ее ногу; она улыбнулась мне, но не погладила — это было бы недопустимой фамильярностью по отношению к служителю более высокого ранга.
Я отдохнул, я был сыт, мне было тепло и уютно — а это значило, что пора думать.
Причина неудачи Сириуса стала ясна мне в тот момент, когда я увидел, что осталось от портрета Полной Дамы: он не знал пароль в Башню. А ведь я так легко мог бы его подслушать! Моя вина.
— А почему твоя, Ритрос? Ты ведь не пользуешься человеческим входом, тебе не нужно знать пароль, ты не обязан был помнить об этом. А Сириус семь лет проучился в Хогвартсе, это он должен был помнить, как входят в Львиную Башню.
— Все мысли Сириуса были сосредоточены на том, как пробраться в Замок, а, пробравшись, — дойти до Львиной Башни. Понятно, что он забыл о такой простой, будничной детали, как пароль. А я не должен был забывать!
— Это был план Сириуса, Ритрос. Это Сириус должен был продумать все детали, не упуская ни одной. В конце концов, ты же только кот.
— Это был план Сириуса, но он поделился им со мной, и я вызвался помочь ему. Я только кот, но я служу умнейшей из молодых волшебниц Британии. И я… отвечаю за Сириуса.
«Отвечаю за Сириуса», что за нелепая, казалось бы, мысль! Разве может кот отвечать за человека? Никогда в жизни я не осмелился бы подумать, что отвечаю за Хозяйку. Но Хозяйка — хотя Сириус годился ей в отцы, хотя у него было преимущество в знаниях и жизненном опыте… опыте борьбы и страдания, — Хозяйка казалась мне из двоих более взрослой.
— Ты-то здесь причем? — устало пробормотал Сириус, едва приподнимая голову с лап. — Это я хорош. У меня было ощущение, что, стоит мне дойти до Гриффиндорской Башни, как я окажусь дома. Болван!
Я мог бы возразить, что меня подобные ощущения не отвлекали, но иногда настаивать на своей вине более бестактно, чем снимать ее с себя.
— Да и не помог бы мне пароль, — продолжил Сириус. — Слышал бы ты ее, когда я откинул волосы с лица — в надежде, что, как узнает, так без пароля пропустит. «Мерзавец! — Лили, солнышко наше… — Скотина! — Джеймс, твой лучший друг!.. — Почем продался?! — Так… ты что, за младшим Поттером? — Эй, на по…» Я был в ярости, Ритрос, от того, как меня встретили на пороге дома, в ярости от очередного намека на то, что я желаю зла Гарри, а тут еще я понял: сейчас ее услышит какой-нибудь из ближайших портретов, поднимет тревогу по цепочке… Я должен был заставить ее замолчать. И я ударил ее ножом, кажется, несколько раз. Она была мне когда-то приятельницей, Ритрос, она была добра ко мне. — Сириус уткнулся носом в лапы.
— У нас теперь новый Страж, — сказал я просто для того, чтобы говорить о чем-то. — Сэр Кэдоган — говорят, немного сумасшедший.
— Не знаю такого, — безразлично отозвался Сириус. — Он откуда?
— Хозяйка с друзьями встретили его на пути к Северной Башне, когда шли на прорицание.
— Никогда не занимался прорицанием, — буркнул Сириус. — Погоди-ка… — Он резко подобрался, и глаза его, доселе тусклые, сверкнули обычным блеском. — Я его не знаю, стало быть, и он меня не знает. Пароль ты подслушаешь. Придется действовать ночью. Риск, конечно, но делать нечего.
— Сириус, ты сошел с ума? — Мне было не до вежливости. — Ты и представить себе не можешь, что творится в Школе! Дети в панике, а профессора одновременно в шоке и на тропе войны.
— Я подожду немного… Подожду, пока и паника уляжется, и шок пройдет. А потом…
— Что потом?! Пять кроватей с пологами, ты рискуешь ошибиться четыре раза! Думаешь, никто не проснется? Почему не дождаться следующего праздника? — Я вспомнил о единственном дне в году, когда Магазин был закрыт. — Рождества, например?
— На Рождество нельзя убивать.
Мне очень хотелось сказать: «Так не убивай, а отведи к Директору или нашей Леди», но я уже знал, что спорить бесполезно.
— Стало быть, ночью. Только, Сириус… пароль я раздобуду в любой момент, — я еще не знал тогда сэра Кэдогана, — но придется подождать, пока я не выясню, где кровать Рона. Я найду случай заглянуть в открытую дверь.
— Ждать… ждать, ждать! Пока я жду, мой крестник находится в одной комнате с этим…
— Твой крестник в прошлом году убил Василиска. Я думаю…
— Ч-что? К-какого василиска?
— Школьного. Прощальный подарок Салазара Слизерина. Помнишь?.. Ах да, ты же не читал «Историю Хогвартса»!..
— Оставь в покое «Историю Хогвартса», каким образом Гарри умудрился связаться с василиском, такого даже с нами не случалось?! И… постой, в прошлом году он был во втором классе. Второклассники не должны драться с василисками, это неправильно. Я не понимаю, куда смотрел Дамблдор.
Я рассказал Сириусу то, что было мне известно о событиях прошлого года. Он слушал сосредоточенно, почти не прерывая и изредка помахивая хвостом. Глаза у него горели.
— Кажется, — сказал он, когда я окончил рассказ, — эта компания будет посильнее нашей. Ладно, я подожду. Слушай, Ритрос! На днях полнолуние. Приходи. Побегаем вместе по Лесу.
