Рецензия на Принца-Полукровку

В меру сил попыталась систематизировать и умять впечатления от шестой книги. Впечатления сопротивлялись и расползались мыслей по древу, как тесто, в которое переложили дрожжей, нагло выпирает из кастрюли. Кхм, ну, чем богаты. Заранее прошу прощения у всех, чьи идеи и предположения мною упомянуты без авторства. Склероз — замечательная болезнь — ничего не беспокоит, и каждый день — как первый.

Шестая книга, на мой взгляд, удалась Роулинг куда лучше пятой. Стало больше действия, причем оно, вопреки сюжетным построениям прошлых книг, не сконцентрировано в финальной части, а равномерно по всему повествованию. После пятой книги действия даже слишком много. Но что поделаешь, если в «ГП и ОФ» форма возобладала над содержанием. Говорю так, потому что пятая книга, в сущности, посвящена нескольким вопросам. Тому, что ради карьеры люди готовы идти по трупам, тому, что нет страшнее дурака, чем дурак с инициативой, тому, что мир не черно-белый, тому, что взрослые не всемогущи, и, конечно же, взрослению и осознанию. Не обошлось и без взрослых игр. А уж сияющий образ Долорес Амбридж, ее беспримерное служение делу Министерства в целом, и министра в частности, во многом затмило собой все остальное. Видимо, у бывшей преподавательницы Роулинг накипело. Накипело и выплеснулось. Места для новой информации, ответов на заданные в прошлых книгах загадки не осталось. Но они нужны, и желательно до финальной битвы. В итоге, темп повествования заметно ускорился и уплотнился. Вопреки обыкновению, Роулинг раскрывает многие тайны не в последней главе. К тому же, Роулинг сдержала обещание добавить романтики. Другой вопрос, насколько удачны «любовные линии». Не обошлось и без любимых Роулинг «перевертышей». Один и тот же предмет или поступок показывается как со стороны Добра, так и со стороны Зла. В пятой книге классическим «перевертышем» стал Кричер, в шестой — Пожелай-Комната и Многосущное зелье. В общем, шестая книга «старше» пятой не только порядковым номером, она глубже, жестче, реалистичней. Шестая книга, в отличие от предыдущих, не бьет в лоб, зато в ней нет ни одной лишней сцены или диалога. Роулинг создала филигранное кружевное полотно, где каждый элемент узора существует в связке с остальными, хоть и красив сам по себе. Шестая книга — удовольствие для гурмана от литературы. Ее надо смаковать, как хорошее вино, ощущая и вкус и послевкусье. А махнуть залпом — потерять львиную долю удовольствия. Чтобы не перескакивать с одного на другое, я попыталась систематизировать свои впечатления, отталкиваясь от персонажей. И начну с главного героя.

Гарри

Одна из самых главных метаморфоз произошла именно с Гарри — он, наконец-то, перестал тормозить. Перестал плыть по течению и начал действовать, причем не только тогда, когда его к этому принуждают обстоятельства. Теперь он вполне грамотно выстраивает логические цепочки, отстаивает свою точку зрения и (вот радость-то!) задает ПРАВИЛЬНЫЕ И СВОЕВРЕМЕННЫЕ ВОПРОСЫ. Гарри стал действовать на опережение. И это несомненный плюс. В Гарри все отчетливей проявляется юношеский максимализм (хотя, надо сказать, Гарри и раньше не был склонен к компромиссам). Куда девалась робость перед министерскими работниками? Контраст между сценой Магического суда в пятой книге и разговором с новым Министром магии в шестой просто поразителен. Сюда же можно отнести и легкий спарринг с профессором Снейпом («Не надо называть меня „сэр“, профессор!»), когда Гарри, по сути, впервые на публике довольно жестко парирует нападки Снейпа. Вообще, Гарри стал куда сдержанней. Раньше было достаточно язвительных намеков на родителей, чтобы парня заклинило. Теперь даже переписывание «подвигов» Мародеров, под неусыпным контролем Снейпа, не дает результатов. Пока Гарри удается балансировать на тонкой грани между грубостью и самозащитой. Интересно, сможет ли Роулинг избежать соблазна и не развивать этот момент. У Гарри есть прививка от «звездности», но, как говорится, на войне, как на войне. Можно зайти слишком далеко из самых благих побуждений. Гарри подсознательно (во всяком случае, я так это увидела) понимает, что ему позволено чуть больше, чем другим. И Дамблдор, и Министерство, и многие маги без конца твердят об его исключительности. Каждый, естественно, вкладывает в это слово свой смысл, а вот как воспринимает это Гарри? К примеру, ему сходит с рук два весьма резких разговора с Министром. А после первого, в саду дома Уизли, Министерство присылает за ним машину, чтобы отвезти на Кингс-Кросс. Парень не всегда корректен даже в разговоре с Дамлдором. Кстати, это еще одно отличие шестой книги от прочих: Гарри не стесняется прибегать к помощи директора всякий раз, когда считает, что она нужна. И делится информацией не только после сакраментального: «Ты ни о чем не хочешь мне рассказать?» в исполнении директора. Другое дело, что Дамблдор закрывает глаза на некоторые выходки Гарри. Видимо, директор считает, что цель пока оправдывает средства. Да, Гарри определенно стал взрослей и жестче. Это еще раз доказывает сцена на острове. Продолжать пытку (а то, что происходящее было пыткой для Дамблдора — несомненно), пусть и получив строгие указания — на такой поступок вряд-ли способен ребенок. От прежнего Гарри остается трогательная забота о близких ему людях и жесточайшее деление на «свой-чужой». И решение идти на открытое противостояние Вольдеморту в одиночку так по-детски наивно, и так по-взрослому мужественно, что в который раз заставляет читателя уважать Гарри. «Безумству храбрых поем мы песню» (с)

Рон

Младший сын семейства Уизли изменился меньше всех. Сравнивая Рона из первой или второй книги и шестой трудно отыскать и пять отличий. Все те же достоинства и те же недостатки. Пожалуй, это один из самых статичных персонажей. Он по-прежнему во всем поддерживает Гарри, и, как и раньше, ссорится с Гермионой. Рон в полной мере соответствует понятию «свой парень». В его случае Роулинг развивает самую логичную из всех «романтических линий». Оставь Роулинг Гарри с Гемионой, и Рон стал бы «третьим лишним». Он ушел бы даже не на второй, а на самый дальний план. Поддержка и советы Гермионы вполне могли бы заменить Гарри общение с другом. Не совсем, конечно, но во многом. А теперь, Рон и Гермиона вместе, но и рядом с Гарри. Статус-кво сохранено. Позволю себе здесь небольшое лирическое отступление. Много говорилось о заимствованиях Роулинг. Дескать, она использует находки других авторов. Я не сильна в классике стиля фэнтези, но кое-какие моменты, на мой взгляд, Роулиг использует достаточно явно. Я говорю о творчестве «профессора», как его принято называть, о Толкиене. Рон, с этой точки зрения, весьма похож на Сэма, верного спутника Фродо Бэггинса. А Озеро Мертвых в шестой книге очень напоминает Болота Мордора. И бледные лица под водой… С той лишь разницей, что у Толкиена мертвецы могли утянуть на дно того, кто неосторожно оступился, а не поднимались на поверхность, повинуясь заклятию. Но вернусь к «нашим баранам».

Гермиона

Этот персонаж тоже не претерпел значительных изменений. Наверное, Роулинг преследует цель сохранить Рона и Гермиону как некие постоянные, константы. И Гермиона действует именно в привычных рамках. Она все такая же умница-разумница, первая ученица шестого курса Гриффиндора. Гермиона продолжает помогать Гарри советом, по-прежнему полна скепсиса в отношении странных находок. Не могу не отметить, что в шестой книге достаточно логических нестыковок, и одна из них для меня связана с дневником Принца-Полукровки. В финале (и здесь Роулинг верна себе) выясняется, кто был автором дневника, и у меня сразу же возник вопрос: хорошо, пусть Гарри не углядел, Рон — вообще по жизни разолбай, но Гермиона?! Почему она, всегда внимательная, обладающая потрясающей усидчивостью и памятью, не обратила внимания на схожесть почерка автора дневника и профессора Снейпа? Не думаю, что за десяток лет почерк человека меняется до неузнаваемости. Получается, профессор никогда не оставлял комментариев на полях бесчисленных домашних заданий? И если нет, то как тогда быть с рецептами зелий, которые он практически ежедневно писал на доске? Может, конечно, в Хогвардсе преподаватели общаются с учениками только устно, но для учившихся в российских школах не знать почерк преподавателя одного из основных предметов — нонсенс. Впрочем, это не единственное логическое несоответствие, встречающееся в книге.

Джинни

Младшая Уизли, на мой взгляд, еще один персонаж, претерпевший значительные изменения в шестой книге. Ранее не блиставшая особыми успехами, Джинни сразу же попадает в поле зрения «ловца жемчуга» — профессора Слагхорна. Он приглашает ее в клуб «молодых, подающих надежды» наравне с Гарри и Гермионой. И если Гарри, в глазах Слагхорна — приглашенная звезда и, отчасти, венец коллекции, Гермиона — лучшая ученица курса, то, что же разглядел прозорливый эпикуреец Слагхорн, никогда не отличавшейся бескорыстной благотворительностью, в обычной ученице Хогвардса Джинни Уизли? Блестящие результаты в квиддиче, которые вполне объясняются наследственностью (Чарли Уизли и близнецы), проявились значительно позже. Есть гипотезы, в которых рассматривается такой вариант: Джинни Уизли — своеобразная реинкарнация Лили Эванс-Поттер. За эту версию говорит некоторая внешняя схожесть: обе рыжие, зеленоглазые, но Лили действительно была талантливой волшебницей, и главное, что отмечается всеми, ее знавшими, она была необыкновенно доброй. А в Джинни, со всяком случае пока, ангельской доброты не наблюдается. Если такова задумка Роулинг, то, как сказали бы рецензенты, налицо необоснованное изменение характера персонажа. Но пока другого объяснения нет. Зато Джинни в полной мере демонстрирует классику переходного возраста. Чего стоит, хотя бы, ее неприязнь к Флер Делакур. И что явилось причиной: поддержка миссис Уизли, которая, как всякая будущая свекровь, ревностно воспринимает каждую кандидатку в невестки или нечто иное? Дух соперничества, может быть? Не зря же Роулинг акцентирует наше внимание, когда, через мысли Гарри, говорит о растущей популярности Джинни среди юношей Хогвардса. Увы, вопросов пока больше, чем ответов.

Невилл и Луна

Здесь тоже мало изменений. Они оба остаются сами собой. Невилл, как и следовало ожидать, демонстрирует успехи в Гербологии, оставаясь посредственным учеником в остальных предметах. Кстати, с Невиллом связно одно очень примечательное происшествие. Читатели давно привыкли, что в преподаватели Хогвардса, в отличие от преподавателей российских школ, не интересуются жизнью учеников вне стен школы. У кого какие проблемы с родителями/родственниками/опекунами — их не заботит. Тем показательней сцена, когда декан Гриффиндора говорит Невиллу о письме, которое она отправила его бабушке. И четко расставляет акценты: «Мне не нравится, что миссис Лонгботтом пытается создать из тебя копию твоих родителей. Она должна удовлетвориться тем, что есть. У нее такой внук, какой есть. Именно об этом я ей и написала». Поразительная забота. Ведь для Невилла упреки бабушки порождают тот же комплекс, что и для Рона — несоответствие некоему, не ими установленному, идеалу.

Луна — все та же девочка не от мира сего. Она чудесно комментирует квиддичный матч и по-прежнему готова прийти на помощь друзьям. Никаких изменений.

Фред и Джордж Уизли

Думаю, всем было интересно, чем же закончится феерический исход из Хогвардса ярчайших, неподражаемых братьев-близнецов. Открытие магазина — давно прогнозируемый (сколько было фиков на эту тему!) и ожидаемый результат. Фред и Джордж реализовали свою мечту. Среди всеобщей паники и угнетающих настроений их магазинчик приколов становится островком прежней, беззаботной жизни. Резкий контраст с окружающей действительностью. Слишком резкий. Близнецы слишком беззаботны, слишком веселы. Глупо предполагать, что им неизвестно о происходящем. Они каждый день на Диагон Аллее, и им видно, как все изменилось. По-моему, их беспечность нарочита. Они либо пытаются казаться прежними близнецами, чтобы за них не волновались родители, либо у них свои, пока неведомые нам цели. Я склонна думать, что близнецы стали действительными членами Ордена Феникса. Месторасположение магазина, факт его существования, популярность — отличное прикрытие, чтобы встречаться с нужными людьми, получать и передавать информацию. А что они продают свои, далеко не всегда безобидные, товары любому желающему — так и Оливандер, и мадам Малкин рады любому клиенту. Бизнес, ничего личного. Покупатели приходят разные и это, я думаю, играет близнецам только на руку.

Рем Люпин и Нимфадора Тонкс

Эта пара меня удивила. Начать с того, что поначалу я была солидарна с Гарри: увидев, настолько изменилась Тонкс — у взрослого мага партронус поменял форму, да и способности метаморфомага пропали, я тоже решила, что Нимфадора скорбит по Сириусу. Он ей родственник, и потом, с ходу отрицать возможность влюбленности в героя-одиночку? Роулинг в своих книгах всячески демонстрирует, что родственные браки между чистокровными — дело обычное. Так почему бы в этот раз дальнее родство (Сириус приходится Тонкс троюродным дядюшкой) не обратить в положительный пример? Роулинг вообще мастерица на подобные «перевертыши». Тогда получили бы объяснение и слезы на кухне миссис Уизли, и желание последней, чтобы Нимфадора, а не Флер, стала ее невесткой. Но, как это обычно бывает в книгах Роулинг, все оказалось и проще, и сложней. Любовь к герою-одиночке, разведчику в стане врага, Рему Люпину — красивый ход. Рем — интеллигентнейший человек, умница и тонкий знаток человеческих душ — вынужден уйти к оборотням. Это его задание от Ордена. Не думаю, что волчья стая приняла его запросто. Скорее всего, Рему пришлось пройти «проверку на вшивость», а, учитывая, что их лидер — чистейшей воды маньяк-убийца, страшно даже предположить, в чем заключалась проверка. Крещение кровью? Рем не мог и не хотел подвергать опасности жизнь любимой женщины, поэтому он, как и Гарри позднее, пытался оборвать все личные связи. Интересно, знал ли о задании Люпина Снейп? Если знал, тогда его поведение у стен Хогвардса становится еще более отвратительным. Ведь их всего трое: Нимфодора, Гарри и Снейп. Притворяться нет необходимости. Но сколько сарказма в голосе декана Слизерина — такое ощущение, что он до коликов рад происходящему. Эта сцена вообще весьма показательна, и я вернусь к ней в разделе, посвященном профессору Снейпу.

Флёр Делакур

И снова появляется в книге красавица-француженка. Поначалу ее нарочитая отстраненность некоторым образом объясняет поведение миссис Уизли. Достаточно вспомнить сцену в Норе, когда Гарри, Рон, Гермиона, Джинни, Флер и миссис Уизли собираются в комнате Гарри. Флер, разговаривая с Гарри (остальных она как бы не замечает, что уже показательно), небрежным жестом поправляет прядь волос и… попадает волосами аккурат по лицу миссис Уизли. Вроде бы случайно. Примечательна и сцена, когда Гарри спускается на кухню, где застает миссис Уизли (в довольно взвинченном состоянии) и Флер, невозмутимо рассуждающую о предстоящей свадьбе, платьях подружек невесты и прочем. Француженка словно не слышит угрожающего звона кастрюль и сковородок и не обращает внимания на отсутствие поддержки со стороны миссис Уизли. На этом фоне сцена в Больничном крыле Хогвардса выглядит мощнейшим контрастом. Понятно, что для миссис Уизли ее дети — самые лучшие и замечательные. Но с точки зрения сообщества магов брак с Биллом Уизли — не самая выгодная партия для красавицы Флер. Однако она ведет себя очень достойно. И это становится лучшим доказательством ее любви к Билу. А отношения со свекровью, ну, скажите, когда они бывают идеальными?

Мистер и Миссис Уизли

Удивительная пара. Их отношения Роулинг еще раз подчеркнула сценой возвращения домой Артура Уизли. Пароль-отзыв (не знаю, как их переведут, надеюсь, что сохранят трогательную интимность) — потрясающая находка Роулинг. Часы на кухне постоянно показывают «смертельную опасность» для каждого члена семьи, но жизнь продолжается. И складывает из мелких бытовых моментов. Миссис Уизли отчасти находит отдушину своим терзаниям и волнениям в лице Флер. На которую и выливает все скопившуюся нервозность. А та, защищаясь, пытается (и весьма успешно) не реагировать на будущую свекровь. Миссис Уизли по-прежнему искренне любит Гарри, дарит ему и Рону собственноручно связанные свитера и утешает Нимфадору Тонкс. Когда же появляется Перси, ушедший из семьи со скандалом, миссис Уизли бросается к нему. Она готова простить сына и безумно рада его видеть, даже когда выясняется, что это всего лишь вынужденный визит.

А дивная сцена на вокзале? Когда Гарри пытается рассказать мистеру Уизли, как вместе и Роном и Гермионой пытался выследить Драко? В ответ мистер Уизли уверяет Гарри, что его разведка не прошла незамеченной. На удивленный взгляд Гарри следует потрясающий ответ, с легким укором: «Гарри, я ведь вырастил Фреда и Джорджа». Блеск!

И опять роулинговские параллели. Артур и Молли Уизли, как и близнецы, остаются сами собой. Этим Роулинг подчеркивает, насколько изменилась жизнь, а еще то, что даже в смертельной опасности люди могут и должны оставаться людьми.

Теперь займемся менее симпатичными личностями.

Том Марволо Риддл, более известный как Лорд Вольдеморт

А это чудо-юдо в шестой книге самолично явиться не изволило. Все о нем говорят, видят в собственных и чужих воспоминаниях, но и только. Зато, наконец-то, открылась а тайна его происхождения, детства и юности. Как и следовало ожидать, Роулинг сделала очередной кульбит. Матерью Тома оказалась вполне заурядная (как по способностям, так и по внешности) волшебница незаурядного происхождения. Живая иллюстрация близкородственных браков, Меропа Гонт, влюбленная в первого парня на селе — Тома Риддла. Что могло получиться из союза, скрепленного приворотным зельем? Определенно ничего хорошего. При всей любви Меропы к Тому и сыну, она не смогла ни удержать первого, ни вырастить второго. Меропа, волей свихнувшегося на чистоте крови отца, запертая на долгие годы в мерзкой лачуге, оказалась неприспособленной к жизни ни в мире магов, ни в мире магглов. Ее сын, хоть и унаследовавший внешность отца, в полной мере проявил гены деда. Роулинг удалось одной сценой разрушить образ «несчастного сиротки». Первая встреча профессора Дамблдора с Томом Риддлом — показательная, и, отчасти, может быть хорошо проиллюстрирована словами классика, Артура Конан Дойля. Разговор Шерлока Холмса и доктора Ватсона о полковнике Моране. Доктор Ватсон искренне недоумевает, как из почтенного члена общества, военного, известного своими ратными подвигами и искусного охотника, мог получиться безжалостный убийца. На что следует поразительный ответ: «Знаете, Ватсон, есть деревья, которые растут, как и другие, а есть те, которые, в силу неизвестных причин, вдруг начинают уродливо искривляться. В самом начале такое дерево ничем не отличается от прочих, но потом, чем дольше оно растет, тем отчетливей проступает изъян». Вот и Том Риддл такое же кривое дерево. Не потому, что его унижали или притесняли. Просто по своей натуре. По сравнению с Гарри, прожившего одиннадцать лет в чулане, Том жил в куда лучших условиях. Да, в приюте, но чистеньком, в собственной комнате, у него были собственные вещи, пусть и не лучшего качества. Его даже вывозили летом на море. Гены ли деда или собственные наклонности, но если Том и в детстве получал удовольствие от вида мук и боли, трудно ожидать, что в зрелом возрасте он бы радикально изменился. Конечно, свою роль сыграла и безграничная жажда возвышения, превосходства над окружающими. «Я — непобедим!» — достижению этой цели Том посвятил всю жизнь. Ему безразличны жизни и судьбы окружающих. Он их использует, а, использовав, выбрасывает за ненадобностью. Лозунг «Мир магов — для чистокровных» — лишь для отвода глаз, привлечения нового «пушечного мяса». Заставить весь мир плясать под его дудку. «Я не такой, как все» — возведенное в абсолют. Это, в равное степени, как и «всезнание» Дамблдора, делает Вольдеморта уязвимым. И именно поэтому директор так настойчиво твердит Гарри, что победить Вольдеморта вполне тому под силу. Дело ведь не только в расчленении души, хотя, конечно, это очень важный момент, дело еще и в необычайной гордыне, которая застит глаза, не дает видеть и признавать собственных ошибок. В бою с Вольдемортом победителя вряд ли определят знания или магическая сила, скорее основную роль будут играть недостатки, простые человеческие недостатки, и достоинства, разумеется. Первая встреча Тома и Даблдора в приюте отчасти объясняет и одиннадцать лет мытарств, пережитых Гарри, но этот момент я разберу чуть позже.

Драко Малфой и папаша его дражайший

Роулинг явно пожалела Драко. Малфой-младший оказался в положении «козла отпущения», пешкой в игре Вольдеморта. Благодарить за это Драко следует родного отца. Люций Малфой, преследуя собственные цели, скажем так, некорректно использовал отданную ему на хранение ценнейшую вещь. Но, как справедливо заметил профессор Дамблдор, Люцию никто и не собирался рассказывать об истинном смысле дневника молодого Тома Риддла. На счастье Люция, обстоятельства сложились так, что он оказался в Азкабане. Дивная иллюстрация на тему «Не было счастья, да несчастье помогло». Останься Малфой-страший на свободе, Вольдеморт удовлетворился бы видом Люциевых смертных мук, а Драко получил бы шанс спокойно учиться под защитой стен Хогвардса. Увы, но Вольдеморт, видимо, исповедует идею, что дети ответственны за грехи отцов. К тому же, Драко так рвался в ряды Пожирателей, просто грех было не воспользоваться. В итоге, из фигуры отчасти комической, Малфой-младший в шестой книге воплощает фигуру трагическую. «Со щитом или на щите» — спартанский девиз превратился для него в дилему «или я убью Дамблдора, или Вольдеморт убьет меня». Поскольку Драко никогда не отличался любовью и состраданием к ближним, равно, как и тягой к самопожертвованию, он был вынужден искать способ убить директора. Увы, но миссия была заведомо невыполнима. О чем прекрасно знали и Вольдеморт, и Дамблдор, и Снейп и сам Драко. Итогом исканий Малфоя-младшего стало нападение на Хогвардс команды Пожирателей и предводителя оборотней. А венцом всей конструкции — смерть директора, но отнюдь не от руки Драко. Пожалуй, здесь основным вопросом остается: убьет Вольдеморт Драко, как обещал, или Снейп заступится за нерадивого ученика.

Гораций Слагхорн

Роулинг осталась верна традиции, и на сцене появилось новое действующее лицо. Дамы и господа, с гордостью представляю вам неподражаемого, очаровательного, истинного джентльмена, душку и умницу — Горация Слагхорна. Эпикуреец чистейшей воды, больше всего на свете любящий комфорт и приятное общество, первый за все повествование слизеринец, использующий истинно слизеринские качества НЕ ВО ВРЕД окружающим. Конечно же, Роулинг не могла обойтись без сюрприза. Им стал предмет, который на шестом году обучения Гарри преподает Гораций Слагхорн — Зелья. Сюрприз изрядный, но об этом подробнее в разделе о профессоре Северусе Снейпе.

Первое появление будущего профессора Хорвардса вряд ли можно назвать удачным. Впечатляющим — без сомнения, но как-то, знаете, несколько не «comme il faut». Явить себя почтеннейшему профессору Дамблдору и звезде волшебного мира Гарри Поттеру в виде банального кресла? Фи. Но, что поделаешь, жизнь дороже. Тем более, когда Пожиратели ходят кругами и норовят прервать налаженное и удобное существование пенсионера. Но это ничего, это пустяки. Тем более, что предлагают укрыться за безопасными стенами Хогвардса, а парламентером выступает сам Гарри Поттер (произносится с некоторым придыханием и сопровождается важным видом, долженствующим указывать на особо доверительные отношения с Надежей и Опорой Всего Колдовского Мира).

Визит Дамблдора и Гарри в скромную обитель Горация Слагхорна и последующий разговор обставлен Роулинг очень изящно. Не думаю, что Слагхорн был так уж против погостить в Хорвардсе, но когда такое было, чтобы слизеринец с ходу принял предложенную помощь от гриффиндорца? Оба старых лиса как по нотам разыгрывают представление с заранее известным финалом, а Гарри получает первый урок на тему: «Как манипулировать людьми». Вообще, в шестой книге масса удивительнейших мизансцен, точно выверенных и безупречно исполненных.

Роулинг подарила читателям характернейшего и неоднозначного персонажа. Забота профессора Слагхорна о «молодых, подающих надежды» достойна уважения. Слагхорн помогает им словом и делом, учит их, направляет и организует нужные рекомендации. Это похвально, столь трогательная забота и внимание некоторым образом роднят Слагхорна и Дамблдора. Во всяком случае, мне показалось, что Роулинг этот момент максимально подчеркивает, вплоть до любви к сладостям. Только вместо лимонных долек выступают засахаренные ананасы. Подчеркивая сходство, Роулинг подчеркивает и разницу между профессорами. В отличие от Дамблдора, Слагхорн ожидает компенсации за свои труды. Да, он просит совсем немного: обращаться с рекомендациями о таких же «молодых, подающих надежды» и отраженного света от сияния славы и богатства, окружающих его «протеже». Ну, может быть, билеты на чемпионат мира по квиддичу да пары приватных коктейлей в лучших домах. Но есть и оборотная сторона медали. Профессор Слагхорн никогда не будет тратить свое драгоценное время и не менее драгоценные связи на людей, которые его не заинтересовали. В шестой книге таким человеком становится Рон Уизли. Рону это тем более обидно, что и Гарри, и Гермиона, и даже родная сестра — Джинни — в поле зрения и неустанной заботы профессора Слагхорна. А Рона новый преподаватель, что называется, «в упор не видит». Налицо политика двойных стандартов. При этом, Слагхорн, что также отличает его от прочих виденных нами слизеринцев, не делает разницы между чистокровными, магглорожденными или полукровками. Ему до этих нацистских изысков нет ровным счетом никакого дела. Если кандидат одаренный, профессор Слагхорн с радостью поможет, если нет, будь ты хоть Драко Малфой — не дождешься и вежливого кивка. Тоже своего рода кастовость. И приспособленчество, и поиск выгоды — полный набор. Но почти бескорыстно, почти даром. Надеюсь, Роулинг не лишит читателей удовольствие понаблюдать за профессором Слагхорном и в седьмой книге. Жаль, если столь колоритная фигура (во всех смыслах) в ней не появится.

Теперь, когда о большинстве героев сказано (прошу прощения, если кого-то не упомянула), перейдем к двум самым интригующим персонам.

Альбус Дамблдор

Самая загадочная фигура в книгах. Умнейший маг, который сам говорил о том, что нет противников ему равных, как и о том, что в силу своего ума он способен на куда более страшные ошибки, чем другие. Знает все или почти все. С легкостью читает мысли и прогнозирует поступки. Во всяком случае, ему так кажется. Потому что, я уверена, Вольдеморт, за годы их знакомства, постарался изучить директора, и сделал изящный и страшный ход. Темный Лорд знал, что Дамблдор рано или поздно доберется до пещеры, и приготовил сюрприз. Пройти страшное испытание, на грани жизни и смерти, но вместо ожидаемого приза получить «обманку». Изощренная и продуманная жестокость. Вольдеморт не оставил директору выхода: выпить мертвую водицу самому или испытать ее на ком-то — для Дамблдора этой дилеммы не существовало. Такие вещи он предпочитал делать сам. Потому что был хорошим человеком. И на это тоже рассчитывал Вольдеморт. Главной загадкой остается одно: была ли смерть Дамблдора запланированной директором или это очередной кульбит судьбы? То, что Драко Малфой не смог бы убить директора для меня не подлежит сомнению. Дамблдор сам сказал слизеринцу (правда, в мягких выражениях, как он отлично умел преподнести), что кишка у того тонка. Была ли Авада запланирована и оговорена со Снейпом или нет? Вот, пожалуй, главный вопрос книги. Потому что ответ на него дает ключ ко многим другим загадкам. Несомненно одно: Дамблдор, в лучших традициях кодекса самураев «Бусидо», был готов умереть когда угодно, если его смерть будет иметь смысл в бесконечной борьбе Добра со Злом. Еще в первой книге директор произносит фразу: «Смерть — это еще одно приключение». Дамблдор всего достиг, был тем, кем хотел быть, прожил жизнь, как хотел. Финальная битва с Вольдемортом — не его битва, а Гарри. Директор постарался передать Гарри максимум необходимой информации. Максимум, но не более того. И это тоже одна из традиций книг Роулинг.

Нельзя обойти вниманием и появление Дамблдора в доме Дурслей. Как я уже говорила раньше, многое объясняется сценой в приюте. Рискну предположить, что директор банально перестраховался. Все годы он, с помощью мисс Фигг, наблюдал за Гарри: как тот общается с окружающими, не мучает ли животных (даром, что ли в доме мисс Фигг столько кошек), не таскает ли сахар или серебряные ложки. Но на все следует отрицательный ответ. Гарри, живя в чулане и нося «секонд хенд от Дадли», не ожесточается, не пытается отыграться на тех, кто слабее. Видимо, это убеждает директора, но ни в коей мере не оправдывает его экспериментаторских замашек. Сам же Дамблдор, как я подозреваю, разговором в гостиной Дурслей пытается некоторым образом реабилитироваться. Поначалу «пляшущие стаканы» вызывают легкое недоумение. Однако, если копнуть чуть глубже (не зря же Роулинг любима нами именно за многослойность и многозначность), то сам собой напрашивается ответ. Дамблдор устраивает шоу специально для Гарри. А Роулинг — для читателей.

Сцена со стаканами достойна отдельного, подробного рассмотрения. Первый слой — для Дурслей. Сначала директор выставляет их полными идиотами, заставляя молча терпеть распоясавшуюся посуду, затем методично показывает: Гарри — богатый человек, очень богатый у него и собственные слуги имеются (пока в количестве одной штуки). Гарри — щедрый человек, он отдает дом, Гарри — мудрый, он находит способ нейтрализовать пособника Темных Сил. Все это Дурлям в буквальном смысле вколачивается в головы. Второй слой — для Гарри. Директор устраивает целое шоу только для него и исключительно для него. Мог ли директор сообщить о завещании Сириуса вне дома Дурслей? Запросто, но он этого не делает. Значит, тому есть причина. Дамблдор в присутствии Гарри методично размазывает Дурслей в мелкий лист, морально унижает их весьма изощренно, но стаканы… стаканы подходят больше Пивзу, чем мудрому Дамблдору. Чем-то в этот момент директор похож на близнецов. Взорвал бомбу-вонючку — класс! прикольно! Только Гарри что-то не веселится, он чувствует себя неловко. Вот тут-то и проявляется третий слой — для читателей. Настойчивость, с которой Роулинг молотит стаканами по головам Дурслям, нарочита до неприличия. Демонстрация богатства, душевной широты и мудрости Гарри, от чего Дурслям в тот момент никак не отмахнуться и не спрятаться, не только шоу для Гарри. И не только попытка директора компенсировать одиннадцать лет в чулане. Живая реализация мечты всех сирот: «Вот придет кто-то добрый и сильный и защитит, накажет обидчиков и заберет меня в новый, дивный мир». Но Гарри показная порка опекунов уже ни к чему. Поросячий хвостик хорош, когда тебе одиннадцать, а не шестнадцать. «Дорога ложка к обеду». Поэтому Гарри спокойно воспринимает завещание крестного, немедленно отказывается от прав на дом в пользу Ордена и принимает единственно правильное на тот момент решение относительно судьбы Кричера. И еще один, на мой взгляд, важный момент. Гарри ведет себя достойней директора. Уж во всяком случае, искренней.

А напоследок, как говорят англичане: «last, but not least»…

Северус Снейп

В шестой книге Роулинг практически открытым текстом говорит: «Да, я знакома с творчеством фанатов». Теперь уже никакие отмазки не пройдут. Она, по сути, сделала ядоточивого профессора главным героем книги. Завуалированное «Принц-Полукровка» в названии — чистое издевательство. «Гарри Поттер и Северус Снейп» — надо называть вещи своими именами (шучу, шучу!)

На этом персонаже Роулинг отрывается по полной программе. От количества «перевертышей» и символических знаков в глазах рябит. Дневники и происхождение, вплоть до внешней схожести родительниц. Девиз: «Окружающие недостойны и моего мизинца, и вообще есть пыль и тлен под ногами», маниакальное стремление к превосходству, унижение всякого, кто слабее — Роулинг настойчиво подталкивает читателей к сравнению Снейпа с Вольдемортом. Уж не метит ли маститый профессор на роль нового Темного Властелина? Игра в двойного агента позволила ему узнать почти все о сильных и слабых сторонах как Ордена, так и Пожирателей. Не получится ли, что Снейп, воспользовавшись тактикой «мудрой обезьяны», дождется, пока Гарри и Вольдеморт измочалят друг друга хорошенько, а потом с легкостью добьет ослабевшего победителя? Я не верю, что после убийства директора Роулинг позволит Снейпу остаться на стороне Добра. Вариант с «героической смертью» вероятен, но будет, на мой взгляд, смотреться притянутым за уши.

Не дала Роулинг и ответа еще на один вопрос: на чем зиждется непоколебимое доверие Дамблдора к Снейпу? И не стало ли это доверие той роковой, страшной ошибкой, о вероятности которой говорил директор? А с другой стороны, почему Дамблдор исполнил давнюю мечту Снейпа и позволил преподавать Защиту от темных сил, несмотря на проклятие Вольдеморта? Директор что-то заподозрил? Или у них со Снейпом был разработан план, по которому декану Слизерина надлежало по окончании учебного года покинуть Хогвардс? И что было в настойчивом желании Снейпа получить должность преподавателя Темных искусств? Я читала версию о том, что это было нужно для создания «дымовой завесы» над легендой Снейпа-Штирлица. Вялотекущий, многолетний конфликт с директором должен, по этой версии, лишний раз доказать Вольдеморту, что, во-первых, Дамблдор так и не поверил Снейпу окончательно, и во-вторых, Снейп, в отличие от прочих преподавателей Хогвардса, не стремится к безоговорочному расположению директора, в противном случае, как истинный слизеринец, давно нашел бы способ конфликт уладить.

А если причина в другом? Например, в попытке получить то, что не удалось Вольдеморту? Мелочь, а приятно. Тем более, Снейпу мелочность вообще свойственна. Он годами копит обиды разного калибра, не пропуская и не отпуская ни одной. И чахнет над ними, как царь-Кощей. Второй вариант: получить должность и попытаться снять проклятье Вольдеморта. Тоже приятный момент, а также тренировка магических сил вкупе с примеркой к вероятным битвам будущего.

Еще о параллелях между Снейпом и Вольдемортом. Позволю себе остановиться на одном моменте. Нимфадора Тонкс приводит Гарри в Хогвардс. Их встречает Снейп. Конечно же, профессор не упускает случая поязвить в адрес Гарри. Дело обычное, все привыкли, что Снейп — редиска, выяснили, почему именно к Гарри он пылает особой симпатией, за что достается Невиллу и другим ученикам, но сцена перед Хогвардцем выбивается из привычной картинки мира. Нимфадора Тонкс намного младше Снейпа, возможно, они даже не встречались в школе. Она не была его ученицей, она не издевалась над ним, не переходила ему дорогу ни в карьере, ни вообще в жизни, по сути, она ему — совершенно чужой человек. Откуда тогда столько яда? Для меня ответ очевиден. Профессор Снейп — законченный садист. Ему доставляет удовольствие ударить того, кто слабее. Он искренне наслаждается, унижая других. Еще один весьма показательный «штришок к портрету». Потому что иначе вся сцена просто теряет смысл. Остается лишь вопрос: зачем Роулинг это понадобилось?

В итоге, как в первой книге Снейп был «темной лошадкой», так до конца шестой книги ей и остается.

Всем прочитавшим — лимонных долек, печенья, варенья, (далее по списку), а еще — дессерт:

Немного прогнозов и предположений

Что же ждет нас, читателей, в седьмой книге? Если Роулинг всерьез решила сотворить из Снейпа нового Темного Лорда, то для бывшего декана Слизерина главным вопросом станет оправдание убийства директора в глазах Вольдеморта. Как всякий диктатор, Вольдеморт маниакально подозрителен. Если ему не удалось победить Дамблдора, то не решит ли он, на всякий случай, избавиться от слишком талантливого Снейпа? Или потребность в знаниях профессора все же перевесит подозрительность? Если же Снейп по-прежнему Штирлиц, то тут ему на руку сыграет должность преподавателя Защиты. Проклятья-то снять, по всей видимости, Снейпу не удалось.

Действительно ли инициалы R.A.B. принадлежат Регулусу Блеку? В поддержку этой версии говорит хотя бы то, что Регулус происходил из семьи чистокровных волшебников, весьма сведущих в черномагических науках и обрядах. Следовательно, он, будучи Пожирателем Смерти, мог услышать или узнать о тайне Вольдеморта, мог найти пещеру и попытаться обезвредить хоркрукс. А после смерти Блека-младшего Вольдеморт восстановил защиту и приготовил ловушку для Дамблдора.

Финальная битва тоже приобретает новый смысл. Роулинг заложила мину замедленного действия в 23 главе шестой книги. Не зря, ох, не зря Дамблдор упирает на фатальную зависимость Вольдеморта от Пророчества. Ведь что получается: Вольдеморт отправился в дом Поттеров не только за тем, чтобы убить Гарри, он еще собирался создать шестой хоркрукс. Вернемся ненадолго в дом Поттеров. Вольдеморт убивает Джеймса, затем Лили, затем пытается убить Гарри и… развоплощается. А годы лет спустя Дамблдор заявляет Гарри, что владение серпенто и желание Шляпы отправить Гарри в Слизерин происходят от одной причины: в Гарри часть (или частица) Вольдеморта. Уж не кусочек ли Вольдемортовой души живет в Гарри? Это подтверждается, опять-таки, словами самого Дамблдора. «Когда Вольдеморт развоплотился, в нем осталась последняя частица души, без нее он не смог бы существовать». Значит, остальные шесть отсутствуют, а версия со змеей — не более чем попытка Дамблдора запутать Гарри. Тогда обретает смысл и вторая часть Пророчества, и настойчивое желание Вольдеморта самолично расправиться с Гарри. Может, Темный Лорд попытается уничтожить парня, но сохранить частицу своей души?

Много разговоров на тему: почему Дамблдор не пытался обучить Гарри некой Высшей Магии? Почему не рассказал о каком-нибудь страшном проклятии, способном убить Вольдеморта? На мой взгляд, дело в том, что Роулинг и не пытается сделать из Гарри Супермена. Смысл в другом. Гарри — обычный человек, с весьма средними магическими способностями. Но он — хороший человек, которой знает, что такое добро, справедливость, сострадание, совесть, долг, дружба, любовь. А Вольдеморт — монстр с кастрированной душой, в которой нет ничего, все разодрано по маго-схронам. Смысл не в победе Супермена над Суперзлодеем. Смысл в победе силы духа над страхом смерти. За Гарри — целый мир, а за Вольдемортом — выжженная магическим напалмом пустыня. Темному Лорду не на что опереться: страх, гордыня и злоба — шаткая конструкция, не дающая, а отнимающая силы. Этих монстров самих надо бесконечно подпитывать. И в финале произойдет не схватка двух магов, а битва на тонком ментальном уровне души. И эту битву Вольдеморт уже проиграл.